Они замолчали и стали смотреть в окна машины, медленно ехавшей по Вирджинии-авеню.
– Я слышала, что вы с Рэмси сошлись сегодня в яростной схватке. Ты думаешь, у тебя есть шанс на победу?
– Джордан, ты знаешь, что я не чувствую себя комфортно, когда мы разговариваем о таких вещах.
Найт покраснел.
– Вот что я ненавижу в этом городе: нашу работу. Правительство не должно вмешиваться в брачные отношения.
– Смешные слова для политика.
Джордан расхохотался.
– Ну, как политик, я должен постоянно выступать перед аудиторией, не так ли? – Он взял ее за руку. – Я очень ценю, что ты не отменила обед в честь Кеннета. Знаю, тебе пришлось нелегко.
Элизабет пожала плечами.
– Гарольд использует любой шанс, даже самый незначительный, чтобы ущипнуть меня, Джордан. Я уже давно обрела иммунитет. – Она поцеловала его в щеку, а он погладил волосы Элизабет.
– Мы одерживаем победу, несмотря на все препятствия, правда? У нас замечательная жизнь, ты согласна?
– У нас чудесная жизнь, Джордан. – Она снова поцеловала мужа, а тот обнял ее за плечи.
– Давай сегодня вечером отменим все наши встречи и останемся дома. Пообедаем, посмотрим фильм… И поговорим. В последнее время мы редко это делаем.
– Боюсь, я буду плохой компанией.
Джордан крепко прижал ее к себе.
– Ты всегда хорошая компания, Бет. Всегда.
Когда Найты добрались до своей квартиры, Мэри, их домработница, протянула Элизабет телефонное сообщение. Та взглянула на фамилию, и на ее лице появилось любопытство.
Из коридора вышел потирающий руки Джордан и посмотрел на Мэри.
– Надеюсь, у нас сегодня на обед что-то вкусное.
– Ваше любимое. Говяжья вырезка.
Джордан улыбнулся.
– Полагаю, у нас будет поздний обед. Мы с миссис Найт намерены полностью расслабиться. Нам ничто не должно мешать… – Сенатор посмотрел на жену. – Что-то не так? – Он заметил листок в ее руке.
– Нет, всё в порядке. Судебные дела, которым нет конца.
– Могла бы и не говорить, – сухо сказал Джордан. – Я намерен принять душ. – Он вышел в коридор, бросив через плечо: – Буду рад, если ты ко мне присоединишься.
Мэри пошла на кухню; после замечания сенатора на ее губах появилась улыбка.
Элизабет воспользовалась моментом, вошла в свой кабинет и быстро набрала номер из сообщения.
– Вы мне звонили, – сказала она в трубку.
– Нам нужно поговорить, судья Найт. Например, прямо сейчас.
– О чем?
– То, что я вам скажу, шокирует вас. Вы готовы?
Элизабет вдруг поняла, что мужчине нравится происходящее.
– У меня нет времени на шпионские штучки, доставляющие вам такое удовольствие.
– Ну, тогда я выдам вам ускоренный курс.
– О чем вы?
– Просто послушайте.
И она послушала. Двадцать минут спустя Элизабет Найт отбросила телефон и выскочила из комнаты, едва не сбив с ног Мэри, которая шла по коридору. Она вбежала в туалетную комнату и плеснула водой в лицо, потом крепко сжала края раковины, заставила себя успокоиться и медленно пошла по коридору.
Элизабет слышала, что Джордан все еще плещется в душе, и посмотрела на часы. Потом вышла из квартиры и направилась к лифту. Спустившись вниз, остановилась в вестибюле. Казалось, время замедлило свой ход, хотя на самом деле прошло всего десять минут после телефонного звонка. Наконец появился незнакомый ей мужчина, который явно ее узнал. Он подошел к ней и протянул какой-то предмет. Она опустила глаза, а когда снова подняла голову, мужчина исчез. Положив предмет в карман, Элизабет поспешно вернулась в квартиру.
– Где Джордан? – спросила она у Мэри.
– Одевается в спальне. С вами всё в порядке, мадам Найт?
– Да, я… у меня было небольшое расстройство желудка, но сейчас все прошло. Я решила размять ноги и немного пройтись, подышать свежим воздухом. Пожалуйста, смешай коктейли и принеси их на террасу.
– Но начинается дождь…
– Там есть навес. И у меня вдруг возникла клаустрофобия. Мне необходим свежий воздух. В последнее время было жарко и душно, и дождь принес столь желанную прохладу, – с легкой тоской сказала Элизабет. – Сделай любимый коктейль Джордана, ладно?
– «Бифитер» с мартини и лимоном, да, мадам.
– И обед, Мэри… пожалуйста, позаботься, чтобы все прошло замечательно. Безупречно.
– Да, мадам. – Домработница, на лице которой появилось недоумение, направилась к бару.
Элизабет Найт стиснула руки, пытаясь побороть накатывающие волны паники и убеждая себя, что должна перестать думать о том, что узнала. Если она собирается все это пережить, ей необходимо действовать, а не размышлять. Пожалуйста, Господи, помоги мне, молилась она.
Глава 56
Джон уныло смотрел в ветровое стекло на темные тучи. Они с Сарой преодолели уже половину пути до Вашингтона, но оба почти все время молчали.
Девушка включила дворники, когда пошел дождь, посмотрела на Фиске и нахмурилась.
– Джон, нам необходимо осмыслить много информации. Следующий час мы можем использовать для обсуждения.
Фиске посмотрел на нее.
– Пожалуй, ты права. У тебя есть ручка и бумага?
– А разве в твоем портфеле не найдется все, что нам нужно?
Он отстегнул ремень безопасности, взял с заднего сиденья портфель и открыл его. Когда вытащил груду писем, его рука коснулась тяжелого пакета.
– Господи, как быстро…
– Что?
– Я думаю, это послужной список Хармса. – Фиске разорвал пакет и начал читать. Через десять минут он повернулся к Саре. – Здесь две отдельных части. Его послужной список, выдержки из отчетов военного суда, а также список личного состава Форт-Плесси за то время, что там служил Хармс. – Фиске вытащил папку с надписью МЕДИЦИНСКАЯ КАРТА, начал быстро просматривать страницы – и вдруг остановился. – Хочешь знать, почему Руфус Хармс был таким непокорным, не выполнял приказы и постоянно ввязывался в неприятности?
– Он был дислектиком
[29], – сразу ответила Сара.
– Проклятье, откуда ты знаешь?
– Ну, мне помогли две вещи. Почерк и грамматика оставляли желать лучшего – хотя я успела лишь бегло пробежать глазами его апелляцию. Это признак дислексии, хотя она и не является решающим фактором. Но когда я разговаривала с Джорджем Баркером… помнишь историю, которую он рассказал про то, как Руфус починил его печатную машину? – Фиске кивнул. – Руфус сказал, что ему не нужно смотреть в инструкцию и слова только все спутают. Я ходила в школу с девочкой, страдавшей дислексией; однажды она сказала мне почти то же самое. Это как будто ты не можешь контактировать с миром. Но, если судить по нашей последней встрече, складывается впечатление, что Руфус избавился от этого недостатка.
