– Ты свободна, женщина. Я сам умею говорить, – уверенно сообщил Нории, заходя в кабинет. Выглядел он ошеломляюще и очень экзотично – в расшитом серебром шарване и насыщенного гранатового цвета брюках, заправленных в полусапоги с чуть загнутыми носами. Волосы оставались распущенными, и ключ скользил по шелку шарвана при каждом шаге.
Секретарь растерянно взглянула на Ани, и та едва заметно кивнула, отпуская помощницу. С холодком поднялась навстречу дракону, вышла из-за стола, протянула руку для пожатия – и Нории взял ее прохладными пальцами, поднес к губам и поцеловал в ладонь.
– Это не так делается, – сухо сообщила Ангелина, удерживаясь, чтобы не отдернуть пальцы.
– С тобой – так, – с улыбкой сказал дракон, привычно склонив голову набок. Руку ее он не выпустил, поглаживал пальцами ладонь, осматривая бывшую пленницу с ног до головы, – и снова щурился, как кот на солнце.
– Мерзнешь, – произнес он недовольно. – Мучаешься. Скучаешь по мне, Анилиша?
– Нет, – предсказуемо ответила она. Нории усмехнулся, подтянул ее ближе к себе, прижал к груди – напряженную, прямую, – и она застыла на мгновение, вдыхая тонкий запах сухой травы и сильного мужчины. В Песках, среди буйства цветов и ароматов, она и не замечала, как пахнет от него. А сейчас вспомнила. Тело отпускало от напряжения, она расслаблялась, будто пила терпкое, сладкое вино и остановиться не могла.
– А я истосковался, Ани, – признался он ей в макушку и поцеловал светлые волосы. – Как же я истосковался…
Ангелина прижималась щекой к его груди и вяло думала, что нужно отойти, создать дистанцию. Но дернулась, только когда он потянул ее волосы, освобождая от шпилек, распустил их, – отстранилась, заледенела: уж слишком приятно это было.
– Нории, – сухо сказала она, делая шаг назад, – что вы себе позволяете? Я обручена с другим, если кто-то увидит – будет скандал.
– Зачем тебе кто-то еще? – спросил он спокойно.
– Это внутреннее дело моей семьи, – ровно ответила Ани, приходя в себя. Злость, столь необходимая ей для крепости, все не появлялась. Зато в глазах дракона она с изумлением увидела гнев.
– Зачем, Ани? – повторил он еще ниже и рокочуще. – Ты любишь его?
Она сделала еще шаг назад, уперлась ягодицами в стол, и Нории крепкими пальцами взял ее за подбородок, поднял лицо к себе.
– Любишь? – требовательно проговорил он, заглядывая ей в глаза. – Не ври мне, женщина. Ты никогда не боялась правды.
– Нет, – ответила она резко.
– Тогда что же? – удивился он. – Он сильнее меня?
– Нет! – В голосе – лед, пальцы до боли впились в край столешницы.
– Достойнее меня? Сможет ли он вынести мощь твоего пламени, принцесса?
– Нет! – зло крикнула Ангелина. – Нории, прекрати!!!
– Так что ты жилы из меня и себя тянешь, женщина? – сердито рыкнул дракон. – Я же вижу, как ты полыхаешь рядом со мной; зачем ты себя обманываешь? Разве это скромное место для тебя? Разве оно по тебе? Ты можешь править рядом со мной, жить со мной, спать со мной – разве не этого хочет твое тело и твоя душа?
– Это слабость, – едко сказала Ани. – Рядом с другим я не буду слабой. Да и какая мне разница? И тебе, и ему я нужна для династического брака.
Нории резко отпустил Ангелину, шагнул назад, и она нетвердой рукой взяла со стола чашку с кофе, отпила глоток, да так и продолжила держать ее – чтобы руки не дрожали от волнения.
– Я не могу снять с себя силу Владыки, – сказал он, – да и ты не пойдешь за простого человека или дракона. Так в чем ты упрекаешь меня, Ани-эна? В том, что ты мне нужна только для возрождения земель?
– А разве нет? – Ангелина прямо взглянула на него.
– Глупая, – произнес он гневно, – глупая Ани. Говоришь и сама знаешь, что это неправда. Ножом меня режешь. Зачем? Я и так для тебя готов всё на свете сделать.
Щиты ее трещали и разваливались, таяли под взглядом зеленых глаз, рядом с большим мужчиной, который лишал ее и достоинства, и силы. Кто-то от испуга убегает, а первая Рудлог в моменты стресса умела только бить.
– Всё? – спросила она едко.
– Всё на свете, – ответил он серьезно. – Чего ты хочешь?
– Встань на колени, – сухо сказала она. – Поклонись мне.
Только не он – гордый, выдержанный, могучий. Никогда.
Внутри кто-то спрашивал: зачем ты унижаешь его, Ани? Зачем? И она стискивала зубы и с превосходством смотрела на него. Ну, покажи мне, какой ты на самом деле, дракон.
Он непонимающе улыбнулся.
– Что?
– Встань, – повторила Ангелина резко. – Ты всё готов сделать, да? И?
Нории, не сводя с нее взгляда, опустился вниз, сначала на одно колено, потом на другое. Подождал мгновение – и склонил голову.
Зазвенела тишина – еще немного, и начали бы трескаться стены. Раздался то ли всхлип, то ли ругательство; чашка полетела в сторону.
– Что ты делаешь? – кричала Ангелина, и на щеках ее алели пятна ярости. Она стояла над ним, сжав кулаки, а вокруг выл, бил занавесками ветер. – Боги, что ты делаешь?! Зачем?!
Она размахнулась, ударила его по лицу.
– Зачем?!
Нории смеялся, глядя на нее, и она ударила снова, со всей силы, – даже рука заболела.
– Что же ты делаешь, проклятый дракон! – Ангелина шагнула вперед, положила трясущиеся руки ему на плечи, притянула голову к себе. – Что ты делаешь, – зашептала срывающимся голосом, гладя по красным волосам, по плечам, – разве так можно? Нории, ну зачем?
Он обнял ее тонкое тело крепкой рукой, прижался лицом к животу, выдохнул горячо, прикоснулся губами. Потянул вниз, к себе на колени, заглянул в глаза стремительно багровеющим взглядом – у нее сбилось дыхание, а в груди заныло. И поцеловал.
О, каким жарким был этот поцелуй – противостояние двух стихий, – каким жадным, поглощающим. Как наполнялась комната вздохами и стонами, как до боли оттягивались волосы – белые и красные, как мешала одежда, как вжимались они друг в друга, как сминалось платье и запускались пальцы за ворот рубахи, как в глазах темнело – и растения по всему дипкорпусу вдруг ударились в рост, оплели стены и потолки зеленой сетью, опустились вниз тяжелыми соцветиями. Таял снег по всему городку, и жители изумленно снимали с себя химы и дохи, спеша насладиться внезапной весной. Пусть к вечеру поднявшиеся стебли травы снова прихватит морозом – этот чудесный день в городе запомнят надолго.
– Почему, – прошептала она ему в губы, – почему я все время тебя бью, режу, делаю больно? Рядом с тобой я становлюсь чудовищем.
– В тебе просто очень много страсти, моя Ани, – пророкотал Нории, проводя ладонью ей по спине – и Ангелина изогнулась, оттолкнула его руками, отшатнулась от него, как пьяная, со стоном откинулась назад, опираясь затылком о холодный стол. – Пока у нее нет выхода, проявляется так. Да и разве ты меня ударила? – проговорил он со смешком. – Ты такая маленькая – считай, что погладила.
