– У меня все с собой, – сказал Рибер, снова залезая в сумку, и достал шприц. – Потерпите, ваше величество.
Он аккуратно набрал в иглу крови из вены, снял пробирку, закупорил. Выжидательно взглянул на королеву – и Поля взяла его за руку, провела к мужу.
Она ждала. Верила. Молилась, пока колдун водил над Демьяном руками, бормотал, а от ладоней его шло зеленоватое сияние. Покачивалась туда-сюда, обхватив себя руками и впившись ногтями в предплечья. В спальне стояла звенящая тишина. Долго, очень долго.
Наконец колдун поднял голову – она увидела приговор в его глазах и заледенела.
– Я не могу, – сказал он. Темный сделал шаг в сторону, покачнулся. Он был страшно бледен. – Не понимаю почему. Я делал препарат с тем расчетом, что он ослабит его, но не убьет – иммунитет Бермонтов должен был сыграть свою роль, – но, видимо, неверно рассчитал концентрацию. И сейчас болезнь еще сильнее. Простите, ваше величество.
– Отдайте подвеску, – безжизненным голосом потребовала Пол. Ей было холодно и тускло.
Рибер печально покачал головой, выдохнул, чернея и опуская плечи, быстро шагнул за щит, неуловимым движением руки открыл Зеркало – и бросил туда и подвеску, и склянку с кровью. Скорчился, рухнул на пол под топот рванувших к нему охранников, застонал, забился в конвульсиях – и затих.
В спальне снова стало оглушающе тихо. Солдаты расступались, открывая застывшей королеве обзор.
– Мертв, – сказала Люджина, прижимая пальцы к шее колдуна. – Клятва сработала. Мне очень жаль, ваше величество.
Полина сжала зубы, чувствуя, как отливает кровь от лица и деревенеет тело. Внутри звенела, разлетаясь на мелкие осколки, ее безумная надежда. Неужели проиграла?
Королеву повело, руки и ноги вдруг стали чужими, и она сделала назад шаг, другой, прислонилась к шершавой стене и начала сползать вниз. Рядом стоящий Свенсен вовремя среагировал – поддержал, отнес в гостиную, уложил на диван. Только чудовищным усилием воли Полина удержалась в сознании. И словно сквозь толстый слой стекла наблюдала, как появляется в покоях Игорь Стрелковский, как шумят рассерженные голоса, как проводит над ней руками капитан Дробжек – и тело становится легким, послушным. Полине принесли воды, что-то говорили, но она не понимала что. Из спальни ушли солдаты, унося на носилках тело колдуна. Рядом присела откуда-то взявшаяся матушка Демьяна, леди Редьяла. Потрогала невестке лоб, легко погладила по волосам, вздохнула сокрушенно и печально. Взяла за руку и поцеловала холодные пальцы, прижала к своей щеке. И четвертой Рудлог вдруг стало стыдно за свою слабость, за то, что разлеживается тут, как нежная барышня.
Четкость мыслей вернулась резко, будто включился свет. За полуоткрытой дверью в коридоре спорили мужчины, и иногда в разговор вступал спокойный женский голос.
– Вы не понимаете наших традиций, полковник! – рычащий голос, видимо, принадлежал Свенсену. – Для нас сначала государь, потом государство, а потом уже супруга короля! Она не имела права принимать подобное решение! Она женщина и обязана слушать мужчин!
– Но по вашему закону вы обязаны ей подчиняться в отсутствие монарха, – спокойно возражал Стрелковский. – Я понимаю, что у вас законы – это одно, а традиции – другое. Вы просто не привыкли к другим женщинам, подполковник. Я же служу семье Рудлог почти всю жизнь. И вам придется привыкать к некоторой… несдержанности и самостоятельности вашей королевы. Заклинаю вас: не пытайтесь на нее давить. В лучшем случае она просто разгневается. В худшем – сделает все наоборот. Самое верное – это спокойное, аргументированное убеждение. И не нужно ее винить. Как колдун проник в замок? Это ведь ваш промах, подполковник.
Короткое рычание и звук, будто когтями полоснули по дереву.
– Сам знаю, – неожиданно примирительно произнес Свенсен. – Все замковые коридоры охраняются, закрыты щитами, как и крыша… после некоторых событий.
Стрелковский хмыкнул.
– Сам замок – на скале, – продолжал подполковник Хиль. – Вы считаете, мы не думали накрыть его щитом полностью? Но это огромный объем, и из-за высоты и расположения закрытой окажется и площадь у замка, и часть домов. Щиты такой высоты и размера очень трудно сделать и поддерживать. До сих пор замок защищал себя сам: те, у кого получалось пробраться, не проходили защиту, а те, кто проходил, – только под нашим наблюдением. За исключением… – тут он осекся, и Стрелковский повторно хмыкнул.
– Я согласен с вами, что Полина поступила неосмотрительно. Но учтите тот шок, в котором она пребывает. Даже суток еще не прошло. Жаль, что она поддалась на обман…
– Он не врал, шеф, – сдержанно возразила Люджина. – Мне трудно было читать его, очень уж защищен, но, когда давал обещание – видимо, намеренно раскрылся. И он действительно пытался вылечить его величество.
Воцарилось молчание.
– Королеве придется встретиться со старейшинами, – наконец произнес Свенсен. – Я не знаю, какое решение они примут. Могут заключить под стражу.
– В интересах вашей страны, чтобы этой глупости не случилось, – настойчиво сказал Игорь Иванович. – Вряд ли дом Рудлог спокойно отнесется к аресту своей принцессы. Межгосударственный конфликт не нужен никому.
– Не нужен, – тяжело согласился командующий гарнизоном. – Я со своей стороны сделаю все, чтобы обеспечить молчание придворных и слуг, – уже отдал распоряжение придворному магу с помощниками подготовить магдоговора. Объясним народу Бермонта, что их величества уехали на медовый месяц, управление осталось на правительстве. С министрами это согласовано, все будут молчать. Но, сами понимаете, бесконечно без правителя страна не сможет…
Голоса понизились – пошло живое обсуждение дополнительных мер по защите замка.
– Долго они спорят? – прошептала Полина, садясь.
– Долго, – сказала леди Редьяла. – Я как раз зашла, когда тут кричали. Это они сейчас мирно разговаривают, а тогда чуть в грудки друг другу не вцепились. Поругаться успели уже. Два командира, множество охранников, а виновата женщина, – невесело улыбнулась она.
– Вы не осуждаете меня? – недоверчиво спросила молодая королева, прислоняясь к спинке дивана.
– Как я могу? – строго произнесла матушка Демьяна. – Это мой сын. И пусть я не в состоянии помочь ему и внутри меня все леденеет от ужаса, когда подхожу ближе, – я буду рада послужить тебе. И к тому же, – она поколебалась, – я была в часовне…
Пол стойко выдержала ее взгляд.
– Это ничего не значит, леди Редьяла.
– Я так и поняла, – королева-мать вздохнула. – Бедная смелая девочка… Как в детстве ты в него вцепилась, так и не отпустишь, да?
– Ни за что, – уверенно ответила Полина. – Матушка… а что такое с этой подвеской? Что в ней важного? Почему за ней охотились темные?
– А кто ж знает? – мать Демьяна махнула рукой. – Подвеска в нашем доме уже очень давно, почти пять веков. Случайно выяснилось, что она позволяет видеть прошлое и будущее, но только королю и только после поста и молитв. Пришла из Йеллоувиня вместе с принцессой, невестой будущего короля. Тогда в Йеллоувине чехарда была со сменой императоров – старого убил его собственный сын, сел править и через несколько десятков лет по дури своей решил завоевать Бермонт. В наших горах сильно не повоюешь, – она с гордостью усмехнулась. – Тогда восток Бермонта называли красными ледниками, потому что воины кланов и королевской армии вырезали захватчиков, а тела их сохранялись во льдах десятки лет. Мы-то свои горы знали, а они нет. Воевали долго, очень долго, пока император вдруг то ли косточкой абрикосовой подавился, то ли сталью, да только сел на трон его сын. И в знак примирения предложил обменяться невестами: мы ему – дочь короля, они нам – сестру императора. И с невестой прибыли богатые дары, в том числе и эта подвеска, оправленная в серебро. Тогда впервые и использовали Лунный глаз при коронации – невеста с поклоном вручала его мужу. А затем уже стало традицией. У нас особое отношение к традициям, Полина. Они выше короля.
