Глава 7
Начало декабря, Пески, Тафия
Светлана
Первый день в новом доме Светлане запомнился на всю жизнь. Нереальностью, обилием красок и эмоций, собственными восторгом и удивлением. Никак она не могла осознать, что Чет владеет и городом, и огромным пространством вокруг него и что жить они будут в том самом дворце, в котором она столько раз бывала во снах.
– Почему ты мне не сказал? Так уверенно говорил про дом, в котором будем жить, про озеро, а тут целый дворец, – с изумлением спросила Света уже после того, как спешно распаковала мамины гостинцы и накормила обессилевшего Чета пирогами и запеченным мясом. Первый их обед случился прямо у ворот, на прекрасной плитке у роскошного дворца, будто они были здесь туристами. Плитка оказалась теплой, белой, расписанной лазурными цветами и листьями, а дотянуть дракона до ближайшей резной скамейки молодая жена при всем желании не смогла бы. Да и он запретил.
– Надорвешься, – сказал строго, – не вздумай. Корми меня скорее, сам встану.
Четери ел так жадно, что ей плакать хотелось, – и Света взяла себе какую-то булочку, глядя, как бедный ее муж, пробудивший целый город, уничтожает мамину снедь.
– Я не знал, получится ли, – ответил Чет уже после того, как из запасов ничего не осталось. Он был еще голоден – дышал тяжело, поводил носом, и глаза у него были вишневые, дикие. – Верил, но точно не знал. Не хотел говорить впустую. Вот что, Светлана. Мне нужно поохотиться, а у тебя есть время. Выбери нам покои, отдохни, я скоро вернусь. И мне все равно, где спать, лишь бы ложе было достаточно широким для нас с тобой. – Он встал, покрутил головой. – И крепким.
Она покраснела, и он хмыкнул, притянул ее к себе и поцеловал.
– Решай сама, где мы будем жить, женщина. Тебе вести дом, и пусть он большой – это твое дело. Я заниматься этим не смогу. Мне еще исполнять обещания, данные твоей матери.
Он обернулся и улетел, а Света отправилась бродить по дворцу. Ей было очень любопытно и немного страшно: неужели и вправду она здесь хозяйка? Хозяйка всего этого великолепия?
Бродила Светлана долго: спускалась в подвалы, заполненные бочками вина и какой-то утварью, заглядывала на огромную, размером с десяток деревенских домов кухню. Особое внимание привлекла печь с большим зевом, ростом с человека, не меньше, и стоящая рядом с ней то ли лопата, то ли противень с ручкой – на таком можно было целого верблюда зажарить.
Новоявленная хозяйка дворца поднялась на крышу и долго смотрела на чистенькую, белоснежную, пышно-зеленую от множества деревьев Тафию со сверкающими пятнами прудов и небольших озер.
Светлана помнила этот дворец тусклым и запыленным, а сейчас он светился, ослепляя великолепием резной, воздушной архитектуры. Он словно узнавал ее и радовался ей. Поскрипывал тяжелыми дверями, шелестел легкими цветными занавесками, приветствовал журчанием фонтанов и светом магических светильников. Наполняющиеся бассейны, фонтаны и высокие искусственные водопады притягивали Свету как магнитом – и оказалось, что страх после заточения в Белом море совсем прошел. Стоило опустить руки в прохладную воду, и их начинали целовать и щекотать упругие струйки, словно радуясь ее присутствию. От щекотки этой хотелось смеяться – и очень отчетливо вспомнились слова старого шамана: «Вода ее теперь любит».
Все было волшебным. Невероятным. И Иоаннесбург с его столичной суетой, зимой, серыми улицами и массой движущихся людей и машин казался далеким – да и существовал ли он вообще?
Под конец Света устала удивляться. Слишком много было всего – и тот таинственный орган, который в человеческом организме отвечает за удивление, видимо, просто перегорел. Устала она и от изобилия золота и лазури, бесконечных коридоров и величественных залов. И покои для себя и Чета выбрала скромные, уютные. У самого края дворца, с выходом в сад и видом на озеро. Большие, спокойных расцветок, с комнатой, в которой можно будет устроить детскую. Там Светлана и расположилась на огромной низкой кровати, слушая шепот ветра и шорох деревьев за окном. Успела всплакнуть, пользуясь тем, что муж не видит, – все-таки без мамы с папой было непривычно и пусто. И в конце концов, сморенная теплом и тишиной, задремала.
Очнулась она, когда вернулся Четери. Свежий, порывистый, бодрый, он сразу утянул ее купаться, затем накормил жаренным на костре мясом и фруктами с деревьев, рассказывая о Тафии и старых временах, – и заснули они уже поздно ночью, одни в огромном пустом городе, в звенящей тишине дворца, крепко прижавшись друг к другу.
Это был единственный день, когда им удалось побыть в одиночестве.
В пятницу с утра Чет проснулся первым. Прошелся губами по Светиной спине, довольно похлопал по бедру, что-то командирское сказал в живот. Светлана разнеженно и сонно улыбалась – таким забавным он казался. В окна светило солнце, и снова шумел сад, и так хорошо было и умиротворенно, что она лежала бы рядом с мужем вечность, и не надоело бы ей никогда.
Но Четери не дал полениться.
– Вставай, – скомандовал он, – нас уже ждут.
Ко дворцу пришли люди, очень много людей. Грязные, уставшие, запыленные, они молча ждали, пока выйдет новый Владыка ожившего города. Мужчины – старики и совсем юные, безбородые. Женщины с грудными детьми. Дети постарше, чернявые, темненькие, нарушающие торжественную тишину гортанными криками и смехом. И Света, стоящая за Четом, улыбалась этому смеху.
– Приветствую вас, мой народ, – громко сказал дракон. – Меня зовут Четерии, я Владыка этого города. Это моя женщина, моя жена и ваша госпожа. Чего вы хотите?
Вперед вышли несколько стариков – их с трогательной заботливостью поддерживали под локти крепкие бородатые мужики, то ли сыновья, то ли уже внуки. И Света подумала, что счастлив тот народ, в котором к пожилым людям так относятся. Когда сам останешься голодным, а родителя накормишь. И Четери, она это заметила, тоже смотрел на людей с одобрением. Без высокомерия – как, бывает, смотрят на просителей власть предержащие.
– Господин, – сказал один из стариков, – позволишь ли ты нам жить в этом городе и служить тебе?
– Позволю, – кивнул Чет. – Я рад вам. Занимайте дома, какие кому по нраву, кроме старых драконьих, только знайте: жадности и дрязг я не потерплю. Кто преступит старый закон – будет изгнан. И другим людям скажите, что Тафия открыта и ждет народ Песков.
– Как нам отблагодарить тебя? – проскрипел тот же старик. – Ты даешь нам дом и воду, что мы можем сделать для тебя? У нас есть золото и стада, мы можем дать тебе женщин и лошадей…
– Женщина у меня есть, – спокойно отвечал Четери, – золото мне не нужно. А вот служба мне ваша понадобится. Кто согласится работать во дворце, готовить еду, убирать и охранять – пусть приходит сегодня после полудня. Вести дворец будет моя жена, к ней и обратитесь. Нам нужны слуги, нужны верные люди, которые станут частью моего дома.
– Будет так, как ты сказал, господин, – торжественно объявил старик. – Прими нашу верность и наши жизни, Владыка.
