– Достаточно уже того, что они всерьез верят, будто каким-то несчастным письмом можно добиться изменений в законе, – вставил я.
– Этим конкретным вряд ли, но вообще петиции – вполне обычная практика, – заметил Кофа. – Точнее, была обычная – до Смутных Времен. Потом-то такая веселая жизнь началась, что хоть обпишись, ничему не поможешь. Но когда-то именно так все и делалось: граждане регулярно писали послания Королю и законодателям, те читали и принимали меры. Ну или не принимали, по обстоятельствам. Правда, подписей тогда старались собрать побольше. Двести, как здесь, это все-таки несерьезно.
– Закон Гурига Третьего о праве на защиту покоя, официально разрешивший гражданам околдовывать и просто колотить уличных исполнителей деревенских песен в темное время суток, был принят после первой же петиции, подписанной, если не ошибаюсь, всего полутора сотнями просителей, – вмешался Нумминорих, когда-то изучавший историю. – Инициаторы просто поленились собирать подписи, заранее было ясно, что закон и так примут. Очень уж всех достали эти певцы, начиная с самого Короля, но он был слишком деликатным человеком, чтобы принимать настолько суровый закон по собственной инициативе.
– Ну да, всякое бывало, – согласился Кофа. – Я на самом деле даже рад, что горожане вспомнили об этой традиции. Она воскресает только в хорошие времена. Хотя начало, конечно, нелепое. Нет чтобы попросить таможенные пошлины на ввоз иноземных пряностей отменить!
– То есть само по себе письмо – не полное безумие? – уточнил я.
– Нет, что ты, – очень серьезно сказал Джуффин. – Совсем нет.
– Надо же! Ладно, допустим. Но все равно адресатов они выбрали крайне неудачно. Королю – это понятно, ему по званию положено всякую ерунду получать. Но предположить, что вы с Шурфом из-за нескольких хулиганов вот так запросто откажетесь от плодов своей многолетней работы…
– Ну, положим, сэр Шурф получил петицию просто за компанию с Королем. Ему, видишь ли, теперь тоже по званию положено получать копию любой отправленной Королю ерунды, – усмехнулся Джуффин. – Младенцу понятно, что он по этому поводу пальцем не пошевелит. Так что на меня вся надежда.
– На тебя?!
– Конечно, – невозмутимо ответил шеф. – Неужели ты думаешь, будто мы доложили всему населению Соединенного Королевства, что я и есть главный инициатор поправок к Кодексу? Ну ты даешь!
О моей житейской наивности впору слагать легенды. Причем я сам знаю, что это так. Но все равно каждый раз удивляюсь заново, как впервые, обнаружив, что подлинное устройство Мира не совсем соответствует простой и понятной картине внутри моей головы.
– Именно так я до сих пор и думал, – признался я. – А ты сомневался? Спасибо. Очень мило с твоей стороны иметь хоть какие-то иллюзии на мой счет.
– Я почему-то был уверен, что рассказывал тебе, какая у нас тут была потеха. Ну ладно, нет, значит нет. Коротко говоря, мы тогда все свалили на Нуфлина. Представили дело так, будто новый Великий Магистр всего лишь исполняет последнюю волю покойного – возвращает гражданам Соединенного Королевства право колдовать. А я, разумеется, в ярости, как и положено человеку, получающему Королевское жалование за бесконечное счастье всем все запрещать, а потом ловить и жестоко карать бедных беззащитных нарушителей порядка, преимущественно, вдов и сирот. И что Орден Семилистника несколько лет существовал без Великого Магистра, тоже моя вина. Я прятал от всех завещание Нуфлина
[13], пока сэр Шурф не вывел меня на чистую воду. А я почему-то его не прикончил – это, конечно, самое слабое место нашей легенды. С другой стороны, тогда у него еще были Перчатки Смерти. Так что, и правда, вполне могли разойтись вничью. Потом я демонстративно подавал в отставку, Король отказывался ее принимать и ежедневно издавал указы, призывающие нас к примирению; Его Величество до сих пор с нежностью вспоминает те времена, когда мы на полдня втроем запирались в его секретном кабинете – якобы для очередного этапа переговоров. Во-первых, он получил прекрасный предлог задвинуть подальше все остальные государственные дела, а во-вторых, сэр Шурф в первый же день заграбастал ключи от Орденского винного погреба и с пустыми руками на встречи не приходил. Передать не могу, с каким сожалением мы объявили о достигнутом примирении! Дай нам волю, до сих пор продолжали бы в том же режиме, но нельзя слишком долго держать население в страхе грядущей новой гражданской войны. Впрочем, мы с Шурфом до сих пор остаемся в натянутых отношениях и общаемся исключительно по работе, ради блага Соединенного Королевства – такова наша официальная позиция. В конце концов, за сто с лишним лет все привыкли к вражде между Тайным Сыском и Орденом Семилистника. Зачем зря нервировать людей?
– Это было очень смешное время, – заметила нарядная дама. – Жалко, что ты не застал.
Судя по особой сентиментальной интонации, Кофе обычно несвойственной, можно было предположить, что ему от этих заседаний тоже кое-что перепадало. Не понимаю, кстати, почему все так помешаны на винах из погребов Ордена Семилистника. Они, конечно, старые, редкие, уникальные, обладают какими-то хитрыми свойствами и, что особенно важно, доступны крайне узкому кругу лиц, но сколько я их в последнее время перепробовал, ни одно не сравнится со сваренным по гугландскому рецепту глинтвейном из безымянного кабака, затерянного в лабиринтах нашего центра среди развалин бывших Орденских резиденций, бедняцких лачуг и модных кварталов, застроенных Новыми Древними архитекторами для особо эксцентричных столичных богачей.
– То есть все, кроме пары дюжин посвященных, уверены, что ты ухватишься за любой повод снова запретить магию? – спросил я.
– Именно так, – подтвердил Джуффин. – Мы решили, что для всеобщего благоденствия полезно, если все будут думать, будто я – лютый противник идеи свободного колдовства. А потому с превеликим удовольствием съем живем каждого за малейшее нарушение обновленного Кодекса. Меньше ненужных соблазнов для старой гвардии и талантливой молодежи, пока не способной себя обуздать.
– Тогда получается, это прошение совсем не такое нелепое, как мне показалось? Если у его авторов есть основания надеяться, что ты на их стороне.
– В том-то и дело, сэр Макс.
– Значит, так, – внезапно сказал Мелифаро. – Я решил узнать, как все обстоит на самом деле. Ну, если уж я вдруг временно стал провидцем…
– Я на это рассчитывал, – нетерпеливо кивнул шеф.
– Получается, напрасно рассчитывали. Ничего я не увидел. И не понял. Никаких озарений, сплошной туман. Но знаете что? Похоже, дело не во мне. И не в том, что это ваше заклятие, Благословение или как его там, больше не действует.
– По идее, должно действовать, – нахмурился Джуффин. – Всего три часа с небольшим прошло.
– Штука в том, что я не просто не дождался ничего похожего на озарение, а ощутил явственное сопротивление. Словно меня насильно разворачивают в другую сторону: сюда не смотри! И даже что-то вроде смутного страха, как будто если узнаю чужую тайну, случится несчастье – непонятно, какое и с кем, но совершенно ужасное. Хотя я в жизни не боялся такой ерунды. Каких-то конкретных опасностей – пару раз было. Ну ладно, даже не пару раз. Но испугаться дурацкого предчувствия – это что-то новенькое. На самом деле даже смешно.
