– Значит, вам сыграть вальс? – делая над собой усилие, мягко поинтересовалась она.
– Да! Пожалуйста, Хизер!
Беа, едва дыша, встала перед Дамианом и робко положила свою изящную ручку ему на плечо. С легкой улыбкой, он одной рукой осторожно взял ее пальчики, а другой твердо обнял за талию.
Хизер с трудом оторвала от них взгляд и всей душой отдалась легкой, радостной мелодии. Но пока ее пальцы непринужденно порхали по клавишам, она снова и снова взглядывала на кружащуюся по залу пару.
Беа была сто раз права – она вальсировала скованно и неумело. Дамиан ничего ей не говорил до конца танца. Хизер перестала играть и начала перебирать ноты, чтобы найти другой вальс.
– Расслабьтесь, – услышала она его слова, – забудьте, кто вы и где находитесь. Вы юная, гибкая ивушка, ваши ноги летят с воздушной легкостью весеннего ветерка, едва касаясь земли.
Они прошли еще тур. И еще. И еще…
– Так, Беатрис, хорошо… уже намного лучше…
Снова и снова кружились они по залу, и вскоре Беа вальсировала уже так, словно появилась на свет именно для этого. Хизер не могла оторвать от них глаз. Пальцы ее как-то сами собой бегали по клавишам, но она не слышала мелодии. Казалось, чья-то безжалостная рука сжимает и сжимает ей сердце, не давая дышать. Слившаяся в быстром кружении пара виделась Хизер одним существом – грациозным, легким, необыкновенно элегантным.
Беа, чуть откинув назад голову, летела в танце, сияя от счастья, и была удивительно похожа на сказочную принцессу. Боль в сердце стала невыносимой, и Хизер закрыла глаза. Им было так просто, ни о чем не думая, двигаться в такт музыке. Для них это было чем-то само собой разумеющимся, не более того, и они все кружились, кружились, увлеченные мелодией… и друг другом.
Музыка кончилась. Беа, смеясь, шутливо присела в глубоком реверансе, а ее партнер в ответ почтительно склонил голову. Поднявшись, раскрасневшаяся девушка счастливо прижала руки к груди. Глаза ее сияли.
– Это было изумительно! Я никогда не думала, что вальс может доставить такое… такое наслаждение!
Дамиан взял ее руку и поцеловал.
– Всегда к вашим услугам, мадемуазель.
Они и не заметили, как Хизер тихонько выскользнула из зала. Прошло больше получаса, когда она вновь появилась из своего кабинета. Войдя в гостиную, она услышала приглушенные голоса. Застекленные створчатые двери террасы были чуть приоткрыты, и Хизер неслышно направилась к ним.
Голоса стали громче:
– Мистер Льюис, как вы считаете – я хорошенькая?
Хизер окаменела. Ее мягкие губы сжались. Через приоткрытые двери она увидела, что Беа и Дамиан неторопливо прогуливаются по выложенной плиткой дорожке.
– Конечно, Беатрис, вы прехорошенькая. Когда на будущий год вы выйдете в свет, я не сомневаюсь, что десятки красавцев будут искать вашего расположения.
Беа переливчато рассмеялась.
– О, одного будет вполне достаточно, – беззаботно объявила она. – Особенно, если это именно тот, который нужен.
Обеими руками Хизер с такой силой вцепилась в ручку трости, что та даже пристукнула об пол. Беа повернула голову в сторону дверей.
– Ой, Хизер, ты тут! Мистер Льюис пообещал мне еще один урок. Ты нам сыграешь, хорошо? Ну конечно, сыграешь, ты же у нас прелесть!
– Беа, пойдем-ка, пройдемся, – сухо проговорила Хизер вместо ответа.
Не обратив никакого внимания на отступившего в сторону Дамиана, она твердо взяла сестру за руку. Удаляясь с Беа по дорожке, Хизер чувствовала, как его взгляд буквально прожигает ей спину. Но она не сочла нужным обернуться. Внутри у нее все кипело, и ей было ровным счетом наплевать на то, что он подумает.
Они прошли совсем немного, когда Беа, недовольно нахмурившись, сердито спросила:
– Что, собственно, случилось?
Хизер резко остановилась.
– Беа, ты же не круглая дура! – Она не выбирала слова. – И прекрасно знаешь, что делаешь.
– Что ты такое говоришь! – растерянно заморгала Беатрис. – Неужели ты сердишься из-за того, что мы с мистером Льюисом гуляли в саду! Так мы… мы искали тебя!
Оправдание было более чем неубедительным.
– Я находилась у себя в кабинете, – отрезала Хизер. – Если бы ты действительно меня искала, то без труда бы нашла. Более того, я полагаю, что тебе очень хотелось побыть наедине с мистером Льюисом. Откровенно говоря, Беа, я просто шокирована твоим нежеланием соблюдать элементарные приличия.
– Ну что ты, в самом деле! – надула губы Беа. – В конце концов, здесь не Лондон, и мне не требуется провожатая.
– Позволю себе не согласиться с тобой. Похоже, что очень даже требуется.
Глаза Беа гневно вспыхнули.
– А я позволю себе не согласиться с тобой, Хизер! Мне провожатая не требуется – будь это ты или кто другой!
– Да ты без памяти влюблена в него! Но он же вдвое тебя старше! Бог мой, Беа, о чем ты вообще думаешь – кокетничаешь с ним в саду?
– Кокетничаю?! Да мне такое и в голову не приходило!
– Тогда, как это все назвать?
Беа густо покраснела, выдав себя с головой. Хизер сразу поняла, что права, просто Беа не желает это признать.
– Так ты же сама оставила нас вдвоем! – возмущенно упрекнула ее Беа.
– Да, оставила и теперь вижу, что совершила ошибку. Но я никогда не думала, что ты прилипнешь к нему, как пиявка. Мне стыдно за тебя, Беа! А что по этому поводу скажут мама и папа?
– Ах, вот как! – негодующе воскликнула Беа. – И ты не преминешь поскорее доложить им обо всем?
– Ты поставила себя в глупое положение, Беа, и у тебя не хватает ума понять это! Просишь его научить тебя танцевать вальс… разгуливаешь с ним по саду… И вдобавок интересуешься его мнением о своей внешности! Да ты просто бесстыдно флиртовала с ним! Я предупреждаю тебя, Беа, – холодным и строгим тоном продолжала Хизер, – больше никаких свиданий с мистером Льюисом не будет. Я не намерена терпеть, если моя сестра ведет себя, как невоспитанная девица!
Беа открыла рот от изумления.
– Хизер, да ты ревнуешь! Ты ревнуешь, потому что он считает меня хорошенькой и потому что я… я ему нравлюсь! Ты ревнуешь, потому что я могу танцевать, а ты нет! – Ее голубые глаза были полны слез, но подбородок упрямо выдавался вперед. – У тебя нет никакого права говорить мне, что я должна делать! Ты всего-навсего старая калека и никакая мне не сестра!
Хизер дернулась, как будто ее ударили по лицу. Беа развернулась и бросилась бежать по дорожке, а Хизер стояла не в силах двинуться с места и лишь беспомощно смотрела ей вслед, давясь рыданиями.
«Ты ревнуешь, Хизер. Ты ревнуешь, потому что он считает меня хорошенькой, и потому что я ему нравлюсь! Ты ревнуешь, потому что я могу танцевать, а ты нет!»
