Погоня на удивление затянулась. У Макса, видимо, проснулось второе дыхание, и он двигался вперед с прежней скоростью. А потом Лавренко вильнул в сторону какого-то дома… и скрылся внутри.
– Открой! – заколотил по захлопнувшейся железной двери подъезда Костомаровский. – Я тебя все равно достану! Выходи!
Конечно же, ему никто не ответил. Макс наверняка был уже далеко от первого этажа.
– Я этот дом сейчас разнесу! – бушевал Владик. – Ну, только попадись мне! Можешь заранее прощаться с жизнью! – пообещал Костомаровский и задрал голову, словно в каком-нибудь из окон ожидал заметить спрятавшегося Макса. – Что это за дом-то? – спросил он подбежавшую Каринку.
Сидорова тяжело перевела дух и оглянулась. От неожиданности у нее перехватило дыхание. Она закашлялась, из глаз полились внезапные слезы.
– Эй, ты чего? – испугался за одноклассницу Владик. – Ты, это, не помирай, слышишь?
Сидорова запрокинула голову, чтобы отдышаться. Воздух в легкие пробивался с трудом. А потом она вообще забыла, как дышать.
Из окна второго этажа, расположенного рядом с козырьком, на нее смотрел Митрофанов и улыбался.
– А ты разве не узнал дом? – неожиданно спокойно спросила она, и только сейчас Костомаровский осмотрелся.
– Так ведь это… – обрадовался он, разглядывая знакомые места. – Мы ж вчера сюда приходили! Здесь Митрофаныч живет. И Стриж…
– И еще кое-кто, – с улыбкой ответила Карина, наблюдая, как Митрофанов делает ей приглашающие знаки. Но тут его кто-то оттолкнул от окна и задернул шторы. – Костомаровский, готовься, сейчас в гости пойдем, – произнесла Сидорова, сурово сдвигая брови.
Она решительно села на лавочку и приготовилась ждать. Для полного счастья нужно было немного – чтобы кто-нибудь из местных вошел или вышел из дома. Чтобы открылась дверь.
Глава 9
По мотивам Достоевского
Митька был жив. Никаких повреждений видно не было. Вот только открывать глаза он не спешил.
– Емцов! – Викентий Михайлович одной рукой поддерживал голову отличника, а другой брызгал ему в лицо водой. – Емцов! Ты меня слышишь? Ну-ну, давай, приходи в себя.
– Влад, – слабо позвал Митька и закатил глаза.
– Придет твой телохранитель, – улыбнулся историк и тяжело опустился на стул. – С вами, ребята, и до инфаркта добежать недолго. Нарассказывали ужасов, я и правда подумал, что вас убивать собрались.
– А? – Емцов приоткрыл один глаз. – Как это? Чего-то вдруг все так закружилось…
– Это он, что же, в обморок хлопнулся? – ахнул Стриженов. – С перепугу?
Остальные возмущенно загудели.
– Эй, эй, спокойно! – поднял руку учитель. – Каждый имеет право испугаться. Лучше скажите, куда вы Лавренко погнали?
– Так это он во всем виноват! – с готовностью отозвалось несколько голосов.
– Погодите-погодите, – опешил Викентий Михайлович. – Как это – он виноват? В чем?
– Во всем! – громче всех кричали, конечно же, те, кто в этой истории вообще не принимал участия.
Стриженов еще раз повторил доказательства вины Макса. Учитель широко распахнутыми от удивления глазами посмотрел вокруг.
– Да я смотрю, здесь целая следственная бригада собралась, – наконец произнес он. – Одно непонятно, зачем Лавренко это понадобилось…
– Поймаем – спросим! – донеслось одновременно с трех сторон.
– Эх вы, сыщики, – усмехнулся учитель, но смех у него получился грустный.
– А вы что-нибудь узнали, Викентий Михайлович? – вдруг спросил Стриженов.
– Записки появились пока только у нас. – Историк поднялся. – Больше никто такого не получал.
– Ничего, скоро получат, – грозно пообещал Жека, и все согласно закивали.
– Ладно, идите по домам. – Историк прошел к своему столу, где одиноко лежал журнал. – Основные события развернутся завтра. На сегодня концерт окончен. А ты, Митя, посиди чуть-чуть, я тебя потом сам домой провожу. Не бойся, падения в обморок в твоем возрасте не такое уж страшное явление. Все в порядке.
Семиклассники еще пытались возражать, ведь убежавшие за Лавренко не вернулись, а от них можно было бы получить интересные сведения. Но Викентий Михайлович убедил своих подопечных, что никто сегодня в школу не вернется.
– Они его не догонят. – Историк выглядел уставшим. – И даже если догонят, не поведут же они его через весь город с заломленными руками. Не надо так увлекаться детективами. В жизни все немножко сложнее.
7-й «А» нехотя покидал класс.
– Ты почему не идешь?
Стриженов сидел на окне и, демонстративно от всех отвернувшись, смотрел во двор.
– А вы что обо всем этом думаете, Викентий Михайлович? – Жека соскочил с подоконника и пересел за парту около стола историка.
В отличие от большинства учеников, Стриженов не боялся разговаривать с преподавателями на равных. Жека был отличником, поэтому был выше обычных школьных отношений, в основном построенных на страхе. Именно поэтому Стриженов никуда не пошел, хотя расходиться приказал сам учитель.
– Я думаю, что здесь замешан взрослый. – Историк говорил медленно, тщательно выбирая слова, чтобы не сказать лишнее. – И, скорее всего, ему помогает один подросток. Вы правы, события идут одно за другим, потому что их готовит один человек. Больше и не надо. Если бы здесь была команда, об этом бы уже знала вся школа. Вы же страшно болтливы.
Викентий Михайлович слабо улыбнулся. В ответ Стриженов нахмурился, давая понять, что последний комментарий к нему не относится.
– Это все? – Жека пристально смотрел на учителя.
– Нет. – Историк покачал головой. – Взрослому помогает точно не Лавренко.
– Не Лавренко? – От возмущения Стриженов вскочил. – Да он сам себя выдал тем, что сбежал. Невиновный человек ничего не боится и никуда не бегает, – гордо закончил он, совершенно забыв, что вчера сам позорно сбежал, бросив друзей на произвол судьбы.
– Ну, это ты загнул, – не согласился историк. – Когда на тебя наваливается тридцать человек и никто не хочет слушать объяснений, кто угодно испугается. Вот только куда он побежал? Ясно, что не домой. Это плохо. В загнанном состоянии человек может наделать глупостей.
– Ничего, он там не один! – произнес Жека, намекая на убежавших следом за Максом Каринку и Владика.
Емцов заерзал на стуле, давая понять, что он вполне очухался и теперь может идти домой.
– Хорошо, на этом и остановимся. – Историк потянулся за своим портфелем.
– Викентий Михайлович, неужели вы все это так и оставите? – Жека тоже взял свой рюкзак.
– Я ничего не могу сделать, – развел руками учитель. – Сидя в классе, на пальцах, кто это, мы с тобой не вычислим. Прятаться по кустам и сидеть в засаде я не могу. Что еще? Отведу Емцова домой, позвоню его родителям, чтобы они пришли пораньше с работы и накормили ребенка витаминами. Еще посоветую тебе быть осторожным и обязательно завтра прийти на контрольную. Все.
