Я опять не выдержал и прервал московского полковника возгласом:
– Мало ли какие ситуации рассматриваются в штабных играх! Например, во Франции в 39-м прорабатывалась идея вторжения в Германию. А в Польше в 38-м году дошли вообще до прямых призывов осуществления марша на Берлин и Кёнигсберг. Да даже союзники разрабатывают планы друг против друга. Вон Муссолини, кроме штабных планов, накануне аншлюса Австрии, много чего на итало-австрийской границе сосредоточил.
– Вы правы, генерал, что в штабных играх отрабатываются разные ситуации, иногда полностью невероятные. И материально-техническая подготовка, чтобы действовать в таких невероятных ситуациях, тоже проводится. Особенно если страна граничит с агрессивным государством или сама не обитель ангелов. Ваша мысль полностью согласуется с моим анализом того, почему расположение наших войск напоминает подготовку к полномасштабному вторжению. А также она согласуется с высказанными вами ранее словами о низкой боеспособности подразделений и приказами не поддаваться на провокации. Главное в этом анализе это постулат о том, что мы не хотели войны. Если принять его, то многие факты ложатся в логическую цепочку.
И опять у меня непроизвольно вырвалось:
– Какие такие факты?
– Вы сами недавно сформулировали некоторые из них. Могу ещё добавить, что, например, план прикрытия государственной границы был разработан Генштабом лишь в феврале 1941 года. Его даже не успели довести до всех дивизий.
Такого признания от полковника Генерального штаба я не ожидал. После получения исходящей от него информации мне становилось многое понятно. Но на душе-то легче от этого не стало – душила злость на сильных мира сего, хотелось рвать и метать, но я сдержал себя. Московский полковник-то точно ни в чём не виноват, сам пострадал от головотяпства чинуш с большими звёздами в петлицах. Несмотря на бушующую в душе ярость, разговор с полковником Генштаба меня очень заинтересовал (наверняка Пителин это предвидел), и я вступил с Леоновым в прямой диалог, как водится, сначала спросив:
– Как же так, это же значит, что подразделения совершенно не знают, что им делать? А если ещё учесть отсутствие проводной, да и зачастую беспроводной связи, то получится полный бардак.
– Так оно и получилось. И положение, в котором мы сейчас оказались, подтверждает, что без единого плана невозможно остановить массированное наступление по всем фронтам.
– Да это вредительство какое-то. Нужно московских генералов очень тщательно проверить, а если время нет, то расстрелять нахрен через одного – воздух чище станет.
– Круто вы настроены, товарищ генерал, – даже не выяснив, почему произошла задержка, сразу расстрелять. А, между прочим, исполнители не виноваты в том, что политическое руководство страны не могло определиться со своими приоритетами.
– Какими такими приоритетами?
– Ну, во-первых, о возможности войны с Германией – в это не верили очень влиятельные силы, во главе с самим Сталиным. Например, мой знакомый из ГРУ, кстати, Боря, один из птенцов нашей альма-матер, рассказал, что когда их отдел агентурной разведки передал данные, полученные от одного из агентов, о готовящемся нападении Германии на СССР, то получили в ответ записку Сталина, которую привожу дословно: «Тов. Голиков. Пошлите этот источник к ё…ой матери, это не источник, а английская деза». Ну ладно он ГРУ не верил, но в отделе стало известно, что ребята Меркулова из НКГБ направили в ЦК отчёт о работе с немецкой подпольной группой «Красная капелла», где один из её членов (Шульце-Бельзен) предупреждал о готовящемся нападении на СССР. На свой материал НКГБ получило резолюцию: «Тов. Меркулову. Можете послать ваш “источник” из штаба германской авиации к ёб…й матери. Это не “источник”, а дезинформатор. И. Сталин».
– Я тоже лично на совещании в Генштабе предупреждал вождя, что финский генерал на допросе сознался, что от Канариса ему поступили сведения, что летом 1941 года Германия нападёт на СССР.
– Вот видите – Сталин даже слышать не хотел об угрозе со стороны Германии. Не верил, что немцы будут действовать вопреки его логике. – В общем-то, мне казалось, что я понимал его изощрённую логику, и поэтому нападение Германии, несмотря на массу фактов, говорящих за это, было для меня тоже удивительным.
– Какая такая изощрённая логика – тут же и так всё ясно. Секретные агенты, работающие в важных немецких учреждениях, доносят, что Германия вот-вот нападёт, ну и нужно проводить соответствующую подготовку, а не распускать по отпускам командиров и политработников.
– Это для обычного человека всё ясно, а Сталин не обычный человек – он вождь, и поведение его чем-то напоминает древних правителей. И руководствуется он не обычной логикой, а изощрённой, можно сказать византийской.
– Он же коммунист до мозга и костей и может руководствоваться только учениями Карла Маркса и Владимира Ильича Ленина.
– Если бы Борис Михайлович мне о вас не рассказывал, я бы подумал, что вы фанат и ограниченный человек, и вам бесполезно объяснять суть, которая не входит в коммунистические догмы. Я верю вашему начальнику штаба, что вы очень умный и не зашоренный на коммунистической идее человек, поэтому объясняю свою мысль. Во-первых, примите как догму, что настоящий правитель никогда не бывает зацикленным на господствующей в государстве догме. Он в душе правитель, и этим всё сказано. А Сталин к тому же по национальности грузин, и у него в крови восточный образ мыслей и интриганство. Поэтому ему очень близки византийские методы ведения политики. А там главное не иметь силу, а делать вид, что она у тебя есть. Интриги тоже очень приветствуются. Вот и с Германией начали вести подковёрные интриги, чтобы она по уши увязла в войне с Великобританией. В то же время наши руководители страшно боялись сами войти в клинч с Германией. Знали качество нашей армии и военной техники. А как избежать этого клинча? Нужно внушить немцам мысль, что Красная Армия очень сильна и лучше, коли кровь бурлит, заняться англичанами. Вот и начали наши боссы набивать западные округа соломенными дивизиями и дутыми мехкорпусами.
– Какими ещё дутыми, вот, например, мой 6-й мехкорпус на 22 июня имел 1131 танк, в том числе 450 новейших Т-34 и КВ, а также 242 бронеавтомобиля. Да и укомплектованность личным составом была нормальная: рядового состава – 98 %, младшего начсостава – 60 %, командного состава – 80 %. Так что никакой это не дутый корпус, а весьма мощная боевая часть. Немецкая танковая армия по наличию танков глядится слабее, чем мой корпус. А вы говорите, дутые корпуса!
– Естественно, в громадной массе воинских частей имеются и несколько полностью отмобилизованных и насыщенных техникой корпусов и дивизий. Но это нисколько не отменяет мою мысль о том, что армия не готова к большой войне, и власти судорожно формируют не обеспеченные ни матресурсами, ни людьми мехкорпуса. А всё это с целью внушить немцам мысль, что Красная Армия очень сильна. Своеобразный блеф или, можно сказать, восточная хитрость. Вот смотрите, до 1941 года в РККА было девять мехкорпусов, и они были ещё недоукомплектованы, но в марте 1941 года, вопреки любой логике, Сталин утверждает план формирования ещё 21-го мехкорпуса. Начали создаваться не только новые мехкорпуса, но и такие формирования, как ПТАБры. Такой шаг можно объяснить только одним – византийской хитростью с целью обмануть Гитлера. Наверняка было сделано всё, чтобы номера и места дислокации мехкорпусов стали известны Берлину. С военной точки зрения формирование новых мехкорпусов совершенно дурацкое решение, ведь если уже имеющиеся девять мехкорпусов укомплектовать по штату, то они по числу бронемашин в два с лишним раза превзошли бы танковые войска Германии и могли решить исход любого сражения.
