– Сколько капитан Жигунов прислал тебе автомобилей?
– Двенадцать грузовиков, из них четыре ярославские пятитонки, остальные ЗиСы. Вот они челночным методом и перевезли тяжелораненых в госпиталь. Слава богу, госпитальные эшелоны расположены близко, и каждому автомобилю удалось сделать по несколько рейсов. Последнюю партию раненых отправили минут двадцать назад.
– Это хорошо, значит, транспорт для размещения твоих ребят есть. Сейчас пойдём к радиостанции, нужно связаться с группой, направленной для занятия города Соколув-Подлески. Задача твоего полка сменить подразделения капитана Костина, и если мотострелки ведут уличные бои, то взять эту тяжёлую ношу на себя. У группы капитана Костина новая сверхважная задача. Справится с уличными боями твой обескровленный полк?
– Постараемся, товарищ генерал! Вот нам бы боеприпасов ещё подкинуть, и пулемётов осталось очень мало – всего один станковый и три ручных. А для уличных боёв автоматическое оружие и гранаты просто необходимы.
– Помочь я могу только трофейным оружием и боеприпасами. Сейчас одна из маршевых рот шерстит разбитую технику немцев. У красноармейцев задание отыскивать исправное немецкое стрелковое вооружение и собирать боеприпасы к нему. Вот вы и получите из собранного ими вооружения нужные вам пулемёты, боеприпасы, а также гранаты. Эсэсовцы были вооружены хорошо, и думаю, автоматов и пулемётов ваш полк получит с избытком. Ладно, Сергей Викторович, пойдём к рации, время не терпит, нужно до подхода грузовиков переговорить с капитаном Костиным.
Наш уход, скорее всего, остался незамеченным стоявшими в строю красноармейцами и командирами. Политрук был хороший оратор и с увлечением описывал, какой урон был нанесён фашистам, остановленным героическим полком.
Установить связь с бронедивизионом, так же как и с мотострелковым батальоном, не удалось – слишком маломощная была полковая радиостанция (5АК), чтобы пробиться через опять появившуюся завесу атмосферных помех. Пришлось плюнуть на все попытки радиста соединиться хоть с кем-нибудь из того списка, который я ему дал. Даже с бронепоездом не удалось связаться. Несолоно хлебавши мы вернулись на своеобразный митинг. А как ещё можно было назвать это мероприятие – уже даже строй красноармейцы не держали. Пришлось мне выйти вперёд, кивнуть новому оратору, чтобы тот заканчивал свою соловьиную трель, и рявкнуть:
– Смирно-о!..
Затем поздравить красноармейцев и командиров с победой, потом более душевным голосом произнести:
– Спасибо, ребята! Я горд, что я ваш командарм! Каждый, кто участвовал в этом беспримерном бою, награждается орденом Красного Знамени!
Повернувшись к стоявшим позади политрукам из артполков и Лисицыну, стоявшему с фибровым чемоданом в руке, я скомандовал:
– Товарищи, пойдёмте вручать ордена героям!
И первым шагнул к строю вставших по стойке смирно красноармейцев и командиров полка Ломакина. За мной Лисицын с набитым орденами чемоданом, а следом политработники из гаубичных артполков, которые специально были вызваны для проведения этого мероприятия. Двести лежащих в чемодане орденов Красного Знамени были отбиты у немцев в ходе рейда бронедивизиона Костина. Когда его бойцы потрошили штабную автоколонну 7-й танковой дивизии немцев, то в одном из грузовиков, перевозившего личные вещи офицеров штаба, наткнулись на большой тюк, набитый советскими наградами. Там были даже звёзды Героев и ордена Ленина. Было видно по подтёкам крови, что их сняли с павших советских солдат. Но в этом тюке были и совершенно новые, ни разу не врученные награды. А именно двести орденов Красного Знамени – они лежали в атласных коробочках с вложенными в них паспортами на эти награды. Мои ребята переложили коробочки с орденами в чемодан, а остальные награды я передал в особый отдел. После войны обязательно найдём родственников владельцев этих наград и вручим их хотя бы детям или матерям павших героев.
Лично я вручил орден только одному красноармейцу. Как только пожал ему руку после вручения награды, подъехала колонна грузовиков. Пришлось процесс награждения продолжать привлечённым политработникам, а я направился к автомобилям, прибывшим после переброски раненых в госпиталь. Может быть, это было и к лучшему, что процессом награждения занялись опытные люди, у них это получалось гораздо быстрее, чем у меня. Только я успел переговорить с подполковником Ломакиным и дать задание командиру автоколонны, как передо мной стоял уже строй орденоносцев. Дальше в дело вступил командир полка. Сначала он ещё раз поздравил своих подчиненных, затем кратко объяснил новые задачи полка, а потом зычно скомандовал:
– По машинам!
Я не стал наблюдать за начавшейся после этой команды суетой, а где-то даже и бардаком с громкими матерными выражениями. А направился с красноармейцем Лисицыным к своему персональному грузовику, в кузов которого начали загружаться политработники и медики из артполков РГК. Поляки направились к своему грузовику. Тронулись мы первыми. Остановились только когда доехали до двух больших куч с немецким вооружением, как раз напротив НП. С подножки «хеншеля» я оглядел картину сбора трофеев. Бойцы маршевой роты как муравьи сновали среди разбитой немецкой техники, а затем, нагруженные добычей, волокли её к этим своеобразным складам трофейного оружия. Долго смотреть на эту завораживающую картину я не стал, спрыгнув с подножки, направился к высотке, где располагались окопы НП.
Глава 22
За несколько метров от самого глубокого окопа НП, где располагалась радиостанция и находился во время операции мой командный пункт, я услышал громкий гогот. Не узнать фирменный смех Шерхана было невозможно. Только я подумал: «Как же так, ребята совсем расслабились, никто не контролирует, что творится вне окопа, даже Якут». Только я подумал о Кирюшкине, как сам сержант выглянул из соседнего окопа и доложил:
– Товарищ генерал, на объекте всё спокойно, присутствуют только радисты и спецгруппа. Ваше распоряжение выполнено, знамёна и штандарты обеих дивизий найдены и доставлены на НП.
– Хорошо, молодцы ребята! Удачно получилось, что фашистские знамёна не сгорели вместе с автомобилями, в которых их перевозили.
– Так эти машины ушли с линии огня гаубиц. Штабные машины обеих дивизий собрались в одном месте, наверное, там было совещание штабников. А когда начался обстрел гаубиц, ринулись прочь с дороги – хотели добраться до лесного массива, расположенного в километре от трассы. Но вчера в тех местах не зря поработали сапёры – заминировали съезды с шоссе очень плотно и качественно. Немецкие грузовики и броневики пёрли к лесу наудачу, ну и некоторые из них остались там навечно, напоровшись на противотанковые мины. А с оставшейся целой техники немчура разбежалась. Правда, многие из них остались валяться в поле, напоровшись на «лягушки». Всё же хороши эти немецкие мины – избежать попадания их картечи практически невозможно.
– Значит, не зря я вчера драл глотку, заставляя бойцов маршевых рот разгружать из последних сил эшелон с трофейными минами. Чёрт с ними с реками пота, это же не кровь, которую пролили бы те же самые ребята, если бы вчера не рвали жилы, разгружая эшелоны. Слушай, сержант, а много там брошенной немецкой техники стоит?
