– Ты так об этом спокойно говоришь, магичка, – сплюнул себе под ноги Канит. – А там на наших глазах ребята живьем на дно идут. Иногда мне все-таки хочется тебя пристрелить, Ая.
– Неодов сейчас тоже вашими снарядами на куски рвет! – осклабилась ведьма.
– Все, закончили разговорчики, – вмешался в разговор Тродд. – Илья и Аяна, отдыхайте. Ромка и Сашка – охраняйте наших магов. А остальные – айда за мной. Танки сами себя к понтонам не прикрепят. Кажется, сбили неода с берега, скоро начнется наша работа.
Тродд на этот раз ошибся, чтобы добиться окончательного успеха, людям пришлось провести еще одну атаку. Но дело было сделано – вступившие в бой в последней волне десанта «Щиты Алмии» опрокинули вцепившихся в берег магов, и командование поспешило бросить в прорыв новые силы. Вечером все хирды первого полка получили приказ в шесть часов утра вместе с машинами на понтонах форсировать Альгу и начать совместно с гвардейцами атаку в направлении села Зеленый Бор. Нельск был уже совсем недалеко, в считанных километрах.
Работы по подготовке хирда к переправе и наступлению продолжались до глубокой ночи, на сон подполковник отвел бойцам лишь четыре часа. Но Илью с Аей это распоряжение не касалось, им дали время выспаться вволю.
Сон к Илье не шел. Парень скрежетал зубами, ворочался у костра под двумя одеялами, пытаясь устроиться поудобнее, надрывно кашлял и в конце концов разбудил лежащую рядом Аю.
– Тебе совсем хреново? – спросила его ведьма, уставившись в упор своими зелеными глазищами. – Отвар не помог?
– Помог, до него было еще хуже, – честно ответил парень. – Голова не проходит.
– Ты мне рассказывал, что изнашиваешься от работы с силой. Твой Ультамит прав, люди не приспособлены быть магами. Илья, боюсь, у меня для тебя плохие новости…
– Сам знаю.
– Но выход есть. Я бы могла вылечить тебя своей магией. Или, если уж не исцелить полностью, то хорошенько подлатать. Отвары – это так, баловство. Нужен прямой контакт магии.
– Ты понимаешь, о чем говоришь, Ая? Для этого я должен, во-первых, дать тебе силу. А, во-вторых, снять щит с себя. Вот и все, конец котенку. Маги рядом, за речкой. Ты сделаешь со мной все, что захочешь. Может, убьешь, чтобы некому было контролировать твою энергию. Или возьмешь меня под ментальный контроль и заберешь как трофей, я всех твоих возможностей не знаю, но чует мое сердце, ты приммаг непростой. А еще тебе надо будет оправдываться перед неодами.
– Не доверяешь?
– Нет. Совсем.
– Обидно слышать, – мотнула головой ведьма. – Хорошо, страдай дальше. Сколько ты еще выдержишь? Полагаю, с такими боями недолго.
– А ты бы меня просто вылечила и все?
– Ага.
– Почему?
– Не твое дело. Думаешь, я тебе сейчас душу изливать буду? Не буду. Спи. Перед наступлением добавлю в новый отвар орехи кодды из обоза, подстегну тебя немножко. Может, и поможет. – Ведьма поплотней завернулась в одеяло и перевернулась на другой бок.
Илья молча сел у костра и подбросил в угасающий огонь немного поленьев. Ему было холодно и слегка знобило. Да еще виски продолжали ныть.
– А все же, Ая, почему? – спросил он через некоторое время укрытую одеялом спину ведьмы. – Я тебе, конечно, не доверяю. Но хотел бы доверять.
Девушка не реагировала, и Илья уже решил, что она спит. Но через некоторое время магичка повернулась к парню и тоже села в постели, подтянув ноги к самому животу и устроившись в позе эмбриона.
– Потому что я теперь людовка, себя не обманешь. Зря ты меня тогда спас, лучше бы ярл меня расстрелял. И навсегда останусь людовкой, этого уже не изменить. Значит, надо привыкать быть человеком и ладить с людьми, не так ли?
– Людовка? – Наморщил лоб парень. – Что-то такое тетмаг в суде тебе говорил…
– Это общий термин. Так раньше называли связавшихся с людьми неодов. Вступить в брак или другие тесные отношения с человеком для неода и особенно для неодки – нечто на грани извращения или предательства расы.
– Но почему? Мы ведь похожи, разница только в цвете глаз и волос! А, идеология… понятно, – устало сказал Илья, опустив глаза.
– Не только идеология. Дело в том, что у людей рождаемость лучше, чем у нас. Наибольшее количество детей, родившихся от женщины неода – шестеро, но это единичный зафиксированный случай, обычно гораздо меньше. И беременность мы переносим труднее, чем люди. Но от связи человека и неода тоже может родиться потомство. Проблема в том, что их дети всегда становятся людьми, гены, отвечающие за способность к магии, в таком браке не наследуются. У детишек даже глаза белые, человеческие. Поэтому еще до войны к таким союзам относились очень плохо. А уж сейчас… Если неоду-мужчине связаться с человеческой женщиной еще как-то простительно, то женщине вообще нет прощения. Спутаться с низшим существом и рожать людей вместо неодов – это предательство расы.
– Так ты вроде ни с кем из нас не…
– Да какая уже разница? – Сильно покраснела Ая. – Дело в принципе. Я ношу вашу форму, получила от людей медаль, на моих руках кровь трех неодов. Я дралась с тетмагами в суде Альрова и убила двоих. Пусть они и преступники, но я прервала три неодские жизни. Все, конец, прежней Аи больше нет. Никакого прощения мне уже не заслужить. У меня теперь два выхода – или головой в петлю, или плюнуть на все и начать новую жизнь людовки.
– Или сдать меня своим и все же заслужить прощение. Не говори, что ты об этом не думала.
– Да на кой ты неодам в виде безвольного чучелка нужен? Ультамит от тебя откажется, как только поймет, что ты выполняешь чужую волю, а не сам принимаешь решения. Ты посредник, своей силы у тебя нет.
– Не убедила.
– Да наплевать. Сказала же, что не буду уговаривать. Ты сам устроил мне допрос с пристрастием.
– Не убедила, – вздохнул парень. – Но знала бы ты, Аечка, как меня задолбало каждый день утром, днем и вечером забирать у тебя силу и все время ждать от тебя подвоха. Спас, значит, спас, лети птичка. Держи силу.
– Что?
– Держи силу, говорю. И лечи. У меня голова болит и вообще – плохо мне.
«Маг рядом запрашивает силу. Отклонить, разрешить?»
«Разрешить».
«Принято».
Мягкое сияние от рук Аи окутало парня, и ему сразу стало легче. Боль отступила, холод исчез, в голове разлилась приятная легкость. Девушка сосредоточенно водила ладонями над его головой, прислушиваясь к своим ощущениям, как будто пыталась нащупать что-то вслепую. Затем решительно убрала одеяло, в которое кутался студент, сияние усилилось, захватив всю верхнюю половину тела парня, а ладони ведьмы заскользили уже по его телу, забираясь под униформу и прикасаясь к обнаженной коже. Только эротики в этом не было никакой. Выражение лица ведьмы было Илье знакомо – точь-в-точь как у деда в гараже, когда он перебирал карбюратор от своей старой капризной «семерки».
