Лошадь пару дней спустя привёл обратно хорошо одетый юноша. Он сказал, что нашёл её, когда она бродила в полях. Странно, что при этом лошадь была ухожена и сыта.
Очень-очень толстые — вот самое лучшее описание, которое можно дать стенам баронского замка. По ночам замок никто не охранял, потому что ровно в восемь стража запирала караулку и расходилась по домам. Вместо них на дежурство заступал Старый Роббинс, бывший стражник, а ныне ночной сторож, но все знали, что уже к девяти он засыпает у камина. У него был древний рожок, в который Роббинс должен был подуть, если на замок нападут, хотя никто толком не знал, чем это поможет.
Роланд жил в башне под названием Цапля, на самом верху, потому что его тёткам не нравилось лишний раз одолевать столько ступенек. Стены башни тоже были очень-очень толстыми, и это оказалось к лучшему: кто-то приставил к его уху рожок и подул во всю мочь.
Роланд выпрыгнул из кровати, запутался в одеяле, поскользнулся на коврике, укрывавшем ледяной каменный пол, треснулся головой о шкаф и с третьей отчаянной попытки сумел-таки зажечь спичку, а от неё — свечу.
На столике у его кровати лежали большие мехи и рожок Старого Роббинса. Очевидно, мехами-то в рожок и подули. Больше в комнате не было ничего, кроме теней.
— Эй, у меня меч! — крикнул Роланд теням. — И я умею с ним обращаться!
— Ай, да тебе ужо кирдыке пришёл, — отозвался голос из-под потолка. — Пока дрыхс себе в кловати и храповал, как хрюкса, тебя давно чик-чик! Шутка. Нихто из нас тебе злей не желает.
На тёмных потолочных балках быстро-быстро зашептались, после чего голос продолжил:
— Тойсь почти нихто. Но за Громазда Йана ты не изводись, ему вообсче мало кто ндра.
— Кто вы?
— Ну вот, ты так ничего не вкумексал, — отозвался голос небрежно. — Я тута, наверхах, до самых зубьев оборужённый, а ты тама, внизах, весь такой себе в пинжаме, стрыляй — не хотю. И хто тут буде вопросья задавать, а? Драке, гришь, ты умеешь?
— Да!
— А бушь ты драке с чудищами, чтоб малу громазду каргу спасануть, а? Бушь?
— Малу громазду каргу?
— Тиффани по-твоёму.
— Тиффани Болен? А что с ней случилось?
— Придёшь ты ей на помощи, а? Выручёвывать отправишься?
— Да! Конечно! Кто вы?
— И мечом ты орудовать могёшь?
— Я прочёл «Руководство по бою на мечах» от корки до корки!
Повисла тишина, потом голос под потолком сказал:
— Ах, кажись, я зырю, в чём нашее мал-мал проблемо…
На дальней стороне замкового двора располагался арсенал. Он был не ахти какой: рыцарские латы (составленные из разномастных фрагментов), несколько мечей, боевой топор, который никто не мог поднять, и кольчуга, выглядевшая так, будто её поела моль с на редкость крепкими зубами. Ещё там нашлись несколько деревянных колод, закреплённых на больших пружинах, — для отработки ударов. В данный момент Роланд рьяно атаковал одного из болванов, а Фигли смотрели.
— Ну чё, — мрачно сказал Громазд Йан, глядя на прыжки Роланда, — ежли ему окромя безоружных поленьев никто не повстретится, то, мож, и сойдёт.
— Пылу в нём выш-крыш, — заметил Явор Заядло, глядя, как Роланд, упёршись ногой в колоду, пытается вытащить застрявший меч.
— Ах-ха. — Громазд Йан не спешил радоваться.
— Вона кык тужится, любо-дорого зырить, — продолжал Явор.
Роланд наконец высвободил меч, колода на ветхой пружине откачнулась и треснула его по голове.
Проморгавшись, юноша посмотрел на Фиглей. Он помнил их ещё со времён своего спасения от Королевы эльфов. Если уж однажды повстречал Нак-мак-Фиглей, забыть их невозможно, сколько ни пытайся. Но остальное помнилось как-то смутно. Он почти всё время был слегка не в себе, а то и вовсе в обмороке, и успел повидать много странного. Роланд уже сам сомневался, что было на самом деле, а что ему только померещилось.
Что ж, теперь он убедился: Фигли настоящие. Да их нарочно и не придумаешь. Правда, один из них был сырной головой, которая каталась следом за остальными, но ведь у всех свои недостатки.
— Что я должен буду сделать, господин Заядло? — спросил Роланд.
Явор Заядло ждал и боялся этого вопроса. Если сказать человеку, что ему предстоит спуститься в Подземное царство, он может невесть что себе вообразить.
— Ты должон спасти одну… госпожу, — начал Явор издалека. — Не малу громазду каргу, другую… госпожу. Мы те покажем, хде она ща. За ней надыть вроде как под земли полезть. Она там кык бы… дрыхс. А тебе надыть её наверхи спровадить, всего и делов.
— А, это как Орфео спас Эвнифону из Подземного царства? — спросил Роланд.
Явор Заядло молча вытаращился на него.
— Есть такой эфебский миф, — попытался объяснить Роланд. — Он как бы про любовь, но на самом деле это просто аллегория того, как лето каждый год уходит и возвращается. Эту историю по-разному рассказывают, есть множество вариантов.
Фигли по-прежнему таращились на него. Когда Фигли молчат и смотрят, мало кто способен спокойно это выдержать. Смотреть они умеют почище кур
[17].
— Аллегория — это такое враньё, которое помогает понять, где правда, — вмешался Билли Мордаст, но это не очень-то помогло.
— Орфео освободил свою возлюбленную, купив её свободу игрой на лире, — добавил Роланд. — Или на лютне, не помню…
— А, эт’ мы могём. Мы на чём хошь сыграем, дай токо картсы! — оживился Туп Вулли.
— Думаю, он играл музыку, — сказал ему Билли Мордаст и посмотрел на Роланда. — А ты на чём-нибудь играешь?
— У моих тёток есть рояль, — неуверенно сказал юноша. — Но если с ним что-нибудь случится, мне точно несдобровать. Тётки замок по камешку разнесут.
— Тады лучше меч, — с неохотой признал Явор Заядло. — Ты хоть когда хоть с кем живым драке, мил-чел?
— Нет, — признался Роланд. — Я просил стражников помочь мне в тренировках, но тётки им запретили.
— Но ты мечом-то орудовал ваще?
Роланд смутился:
— В последнее время нет. Ну, не так чтобы… Э-э… по правде говоря, никогда. Тётки говорят…
— Дык кык же ж ты учился драке? — в ужасе спросил Явор Заядло.
— Ну, в моей комнате есть большое зеркало, и я перед ним отрабатывал… настоящие… — Он смешался, увидев, какие лица сделались у Фиглей. — Простите. Наверное, вам лучше поискать кого-нибудь более подходящего…
— Э, не скажи, — устало вздохнул Явор Заядло. — По всекарге ты как раз самый тот выходишь. Тебе просто нужон кто-нить, чтоб мал-мал поупражаться…
Громазд Йан всегда подозревал недоброе. Он посмотрел на брата и проследил его взгляд до рыцарских доспехов.
