Когда Атеф начал допрашивать комиссара, он упомянул какой-то «синдром Е»… Спросил: «Что ты знаешь о синдроме Е?» Что кроется за странным термином? И каких разоблачений опасаются те, кто стоит за всей этой историей?
Вздохнув, Шарко ощупал свои руки, щеки. Он живой, живой! Да, конечно, мозг иногда дает перебои, но кости еще крепкие, мотор тарахтит вовсю, и, несмотря на жировые валики там и тут, несмотря на ноющую временами спину, он гордился этим телом, которое никогда его не подводило.
Сегодня он снова стал полицейским, работающим на земле.
Только – вне закона.
27
Убийцы Клода Пуанье не смогли обойти локаровский принцип обмена, гласящий: «Нельзя поехать куда-то и вернуться оттуда, войти в помещение и выйти из него, не принеся туда и не оставив там чего-нибудь своего и не взяв с собой чего-нибудь, находившегося прежде в этом месте или в этом помещении». Даже у самого дальновидного преступника неизбежны ошибки, и невидимое обязательно становится явным. В проявочной старика-реставратора полицейским, производившим обыск, удалось найти светлый волосок из брови и следы потожировых выделений вокруг окуляра одной из шестнадцатимиллиметровых камер – той, которая использовалась для съемки в вечер убийства. Пот, даже испаряясь, оставляет такие следы в виде отшелушившихся чешуек кожи, они становятся видны под косым, под углом 30–45 градусов, светом, а по ним можно определить ДНК. Вряд ли имя убийцы найдется в НАКГО
[15], но, по крайней мере, появится генетический профиль для сравнения его с теми, которые будут получены при будущих задержаниях.
Задержать бы еще кого-нибудь теперь, когда все для этого готово.
Территориальное управление судебной полиции в Лилле. Люси, глаза которой так и норовили закрыться, хоть спички вставляй, допивала третью за утро чашку кофе, черного, без сахара. Она сидела за столом, вокруг которого собрались основные действующие лица группы, ведущей расследование по делу о «смертоносной бобине», как они называли между собой анонимное кино. Только что им прокрутили обе версии фильма: сначала «официальную», потом другую, под условным названием «Дети и кролики». Отдельно были показаны двадцать пятые кадры: обнаженная женщина, затем – изуродованная, с громадным черным глазом-раной на животе.
Хорошее настроение, какое обычно бывало у группы, особенно в жаркие летние месяцы, улетучилось как не бывало. Вздохи, перешептывания, мрачный вид. Каждый здесь осознавал, насколько сложное дело им досталось, на каких извращенных преступников придется охотиться на этот раз. Майор Кашмарек подвел итоги:
– У нас есть оцифрованная копия фильма, но убийцы этого не знают, так что прошу вас держать язык за зубами: утечка информации недопустима. Эти типы убили человека ради обладания пленкой, что означает: скрытое ее содержание наверняка может куда-то нас привести. Есть идеи на этот счет?
Все снова зашумели, но никакое из весьма конструктивных замечаний, которыми обменивались члены следственной группы, типа «Это омерзительно!» или «Эти девчонки совершенно ненормальные!», не годилось на роль развязки одной из серий «Коломбо», и Кашмарек снова положил конец болтовне:
– Есть две важные вещи. Во-первых, мы связались с историком кино пятидесятых годов, с которым перезванивался Клод Пуанье, жертва преступления. Сначала этот самый историк не обратил внимания на просьбу старого реставратора, но, когда узнал о его смерти, тут же взялся за работу. Он надеется определить, что за актриса снималась в этом фильме. Скрещиваем пальцы! Но мы и сами сделаем распечатки кадров с женщиной… с актрисой, мне все-таки хочется, чтобы она оказалась актрисой… так вот, мы сделаем распечатки этих кадров и разошлем их во все киноцентры – поди знай, где что может найтись. Во-вторых, сейчас к нам придет бывший эксперт-психоморфолог, сегодня эта ученая дама специализируется на чтении по губам и умеет «разговорить» немые фильмы. Она сможет расшифровать то, что говорит девочка на экране, – все до последнего словечка. Маделен, что у тебя там с кодаком и канадской лабораторией, где проявляли и печатали пленку?
Молодой карьерист со вздохом открыл свой блокнот:
– Ее больше не существует. На ее месте Макдоналдс. Но я узнал, кто ее прежние владельцы. Правда, сейчас их уже нет в живых.
– Ладно. Морель, поедешь к Шпильману-младшему, привезешь его сюда и попробуешь составить фоторобот парня в армейских ботинках, который к нему приходил. Ты, Кромбе, будешь давить на криминалистов: пусть исследуют ДНК и все остальное как можно скорее, иначе… У нас есть предписание международного судьи о совместном с бельгийцами обыске у Шпильмана в четырнадцать ноль-ноль. Кому-то надо быть там. Энебель, ты как?
– Да я уже вроде как приписана к Бельгии, куда деваться… Запрашивали фильмотеку насчет того, от кого туда поступила наша «смертоносная бобина»?
– Запрос послан.
Люси взглянула на Маделена:
– Ты проверил номера телефонов, по которым велись разговоры с канадским анонимом?
– Еще раз повторяю: для того чтобы получить информацию, я связался с органами безопасности. Ты мне дала проверить два телефонных номера, так? Сообщаю: один из них оказался номером телефона-автомата в центре города, а второй, сотовый, зарегистрирован на несуществующие имя и адрес.
Люси кивнула. Аноним отличается завидной предусмотрительностью.
Опять взял слово майор, который все время их беседы нервно крутил в руках сигарету:
– Завтра утром у меня встреча в Париже с тамошними полицейскими шишками: Пересом из Руана, Леклерком из Центрального управления и комиссаром Шарко, это их аналитик.
Шарко… Люси закусила губу. Он выслушал ее сообщение на автоответчике и не удостоил ее ответным звонком.
– Есть новости из Египта?
– Пока нет. Возможно, этому Шарко не удалось извлечь из своего путешествия никакой новой информации. Но как бы то ни было, завтра, надеюсь, у меня появится, что рассказать вам. После встречи с нашей специалисткой, ее зовут Каролина Каффей, разбежимся по делам.
Кашмарек вышел из кабинета и несколько секунд спустя вернулся с особой, при виде которой у всех присутствовавших мужчин загорелись глаза: сорокалетняя блондинка с ногами от ушей и лицом русской куколки. Каролина быстренько оглядела всех, села в кресло, которое, казалось, само распахнуло ей объятия, и открыла блокнот. Жесты у нее были твердые, решительные, жесты человека, привыкшего укрощать толпу. Она коротко – тоном, подходящим для выступления с трибуны, – представилась, сообщив, что работает с военными, таможенниками и полицией, в основном в области антитеррористических операций и переговоров с террористами. Настоящий ас в своей профессии. Люси подумала, что к ней самой никто никогда не относился с таким вниманием. Уровень тестостерона у ребят растет просто на глазах. Да уж, по крайней мере, мужиков пленять эта секс-бомба способна…
