– Точнее.
– Его жертвой стала женщина двадцати лет, она чуть не погибла: в знак благодарности за проведенную с ним ночь он поджег девушке половые органы. Ему тогда было шестнадцать лет.
– Славный какой мальчик…
– Ему сократили срок за примерное поведение, и одиннадцать месяцев назад он вышел из тюрьмы – той, которая во Френе.
Шарко сжал телефон так, что пальцы побелели. Впервые с тех пор, как началось расследование, у них появилось нечто конкретное.
– Его последний адрес?
– Он жил у брата Хакима в городе Аньер-сюр-Сен.
– Дай мне точный адрес.
– Думаешь, мы только тебя и ждали? Команда Переса уже в пути и скоро будет на месте. Это их работа, не твоя. Приходи лучше сюда, у меня на столе – начало списка гуманитарных организаций, представители которых были в Каире в девяносто четвертом году, когда там убили девочек.
– Это может подождать.
Шарко повесил трубку. Люси бродила по комнате, покусывая палец.
– Ну и что скажешь, Энебель?
– Лакомб погиб во время пожара через год после того, как сделал фильм. В течение года, предшествовавшего его смерти, анонимный даритель прислал копию фильма в канадскую синематеку. А если Лакомб почувствовал, что его жизни что-то угрожает? И сделал несколько копий фильма и разослал эти копии в разные архивы, с одной стороны, чтобы замести следы, а с другой – чтобы это распространялось, как вирус… Мы же видели, с какой скоростью бобина перемещалась из рук в руки, из коллекции в коллекцию.
Шарко кивнул: девчонка явно не бездарна.
– Лакомб на свой лад уберег сотворенное им сокровище. Запустил его путешествовать по свету, дав ему возможность существовать, а стало быть, в один прекрасный день оказаться расшифрованным и понятым. Да, вполне вероятно.
Люси кивнула. Мало-помалу кусочки пазла становились на свои места, пусть даже пока не разгадать картины в целом. Шарко быстро набрал номер на мобильнике.
– Кому вы звоните?
– Бывшим коллегам по дому тридцать шесть, хочу получить адрес Абана. Не задерживайся в ванной. Через десять минут я доставлю тебя к станции скоростного метро, поедешь домой.
Люси расправила измятую майку.
– Нет, не думаю. Лучше поеду с вами.
38
Аньер-сюр-Сен… Чистенький городок, симпатичный центр, славные магазинчики… Вокруг и выше – куда менее радостно: вместо зелени – бетон, в небе – стальные птицы, взлетевшие с аэродрома Руасси, бесконечные ряды мышино-серых домов, закрывающие горизонт. Парижский пригород во всей красе. И посередине – река…
Шарко и Люси вышли из метро на станции «Габриэль-Пери» и, торопясь, двинулись к западу. Хаким Абан, брат одного из пяти убитых под Граваншоном, не имел судимостей и работал ночным сторожем в большом супермаркете. Этот, по-видимому, вполне нормальный парень жил на четвертом этаже мрачного, малопривлекательного дома. Подростки, валявшиеся на клочке поросшей травой земли у подножия башни, отметили появление Люси свистом, впрочем вполне беззлобным.
Черты лица человека, открывшего им дверь, были резкими, заостренными – такие часто встречаются у жителей Средиземноморья. Лицо словно высеченное из камня, а тело – крепкое, мускулистое. Судя по всему – любитель тяжелой атлетики и культуризма. Шарко заговорил первым:
– Хаким Абан?
– А вы кто такой?
К великому удовольствию Шарко, парни из судебной полиции здесь еще не побывали. Он мысленно похвалил себя за скорость и достал служебное удостоверение. Абан был в шортах и белой футболке с надписью: «Зеленый след в Фонтене»
[26].
– Мне надо задать вам несколько вопросов о вашем брате Мухаммеде.
Араб не сдвинулся с места, так и стоял, загораживая собой вход в квартиру.
– Что он еще натворил?
– Он умер.
Хаким Абан пошатнулся, потом сжал кулаки и изо всей силы ударил ими о притолоку.
– Отчего?
Шарко не стал входить в детали:
– Похоже, от пули. Его тело нашли зарытым в землю в промышленной зоне департамента Сен-Маритим. Можно теперь войти?
Хозяин квартиры чуть сдвинулся, пропуская незваных гостей в прихожую.
– Сен-Маритим… Как его туда занесло?
Ни слезинки, но видно было, что новость потрясла Хакима – на мгновение ноги отказали, и он вынужден был присесть на кушетку у стены.
Полицейские, не дожидаясь приглашения, прошли в комнату.
– Это рано или поздно должно было случиться… Кто его убил?
– Пока не знаем. А у вас нет никаких мыслей по этому поводу?
– Нет… У него было столько врагов – и здесь, в городе, и в других местах.
Люси быстро огляделась. Телевизор с плоским экраном, игровая приставка, везде гири, гантели, диски для штанги… слишком много всего для такой маленькой квартирки. Она заметила рамку с фотографией, подошла ближе, посмотрела, нахмурилась:
– Вы с братом – близнецы?
– Нет, погодки. Мухаммед на год моложе меня и на два или три сантиметра выше. Но лицом мы похожи – да, как две капли воды… Когда я говорю «мы похожи», речь идет только о внешнем сходстве, что же до всего остального – у меня нет и никогда не было с ним ничего общего. У Мухаммеда чердак давно был не в порядке, он много глупостей делал.
– Когда вы виделись в последний раз?
Хаким Абан смотрел в пол, и глаза его были пустыми.
– Месяца через два или три после того, как он вышел из тюрьмы. Да… вскоре после Нового года. Мухаммед явился сюда, он плакался мне в жилетку и говорил, что хочет измениться, вернуться на путь истинный. Но я никогда всерьез в такое не верил. Этого быть не могло.
Вскоре после Нового года… Значит, тела в промышленной зоне под Граваншоном были закопаны меньше семи месяцев назад. Шарко догадывался, какой ответ получит на следующий вопрос, но все-таки хотел услышать эти слова из уст брата Мухаммеда.
– Почему не верили?
– Потому что такие парни, как он, не способны остановиться. Мне показывали фотографии той девушки, которой он сжег все между ног. Это было давно, но фотографии так и засели у меня в башке. То, что сделал мой брат, бесчеловечно! – Хаким вздохнул. – Последний раз брат жил тут у меня примерно неделю, да, да, как раз неделю… Он ушел с несколькими шмотками в рюкзаке где-то в середине января…
Араб помолчал.
– Никогда, ни на секунду я не верил, что он это сделает. И не ошибся.
– Что он сделает – что́?
Хаким Абан опять вздохнул, встал, выдвинул ящик, достал оттуда измятую брошюрку и протянул ее Шарко.
