Анжелика снова приложила платок к щеке:
– Я просто размазня.
– Я никогда бы не поддержал нюню.
Он ткнул ее в плечо, она почти усмехнулась:
– Мы с Сильвией работаем без перерыва. Ищем способы повысить твои шансы. Это не займет много времени. Мы почти у цели. Все хорошо?
Она улыбнулась и пристально посмотрела ему в глаза:
– В прошлом ты просто разрывал компании на части и распродавал. Почему к «Ласситер медиа» относишься по-другому?
– Ты действительно хочешь это знать?
– Все хотят.
– Грегори был моим близким другом. Я помню тебя нескладной девочкой-подростком со смешной косичкой и сейчас делаю именно то, чего бы хотел твой отец.
– Кроме того, что пытаешься опровергнуть его последнюю волю.
– Это не могло быть его желанием. Просто задумайся и скажи, прав ли я.
Она снова прищурилась:
– Ты же никогда не предашь меня, Джек?
Он посмотрел ей прямо в глаза:
– Нет, Анжелика. Я никогда не предам тебя.
Джек поехал за Анжеликой в семейный особняк Ласситер, который располагался на двух акрах превосходной территории в Беверли-Хиллз на севере от бульвара Сансет. Грегори купил этот дом в испанском колониальном стиле двадцать лет назад, когда открыл офис в Лос-Анджелесе. Построенный в 1930 году, особняк сохранил свои первоначальные кованые ворота и ограду, свинцовые стекла и подлинную испанскую плитку. В последние годы, однако, Анжелика внесла в интерьер многое от себя. Теперь дом был скорее ее, чем Грегори.
Когда они снова стали проходиться по цифрам, она пригласила его остаться на обед, и он, конечно, согласился. Даже помог ей приготовить бутерброды с салатом и яйцом в количестве, достаточном, чтобы накормить пятерых. Они устроились на веранде, любуясь сверкающим прозрачным бассейном и безупречным голубым небом, которое бывает только в конце лета. К тому времени, когда они закончили говорить о делах, Анжелика снова почувствовала прилив уверенности.
Солнце клонилось к закату.
Когда она провождала Джека к главному входу, он сотый раз думал о том, какую роль был вынужден играть в разворачивающейся драме. Даже испытывал сложные неприятные эмоции. Но им нужно продолжать держаться своих целей.
– Мне не следовало задерживать тебя так долго. – Анжелика выглядела устало, привалилась щекой к дверному косяку. Джек вышел на крыльцо.
– Ты всегда можешь звонить мне.
– Наверняка Аманде Стивенс любопытно, куда ты запропастился.
– Мне кажется, она была только рада, что нам пришлось расстаться.
– Сомневаюсь.
Анжелика бросила ему любезную улыбку. Джек провел рукой по ее плечу:
– У тебя все будет хорошо.
– Ты всегда был хорошим другом моего отца. И моим другом. Не знаю, что бы я делала без тебя.
– Тебе никогда не придется с этим столкнуться.
Джек пружинистой походкой дошел до машины. Он помог Анжелике. Или не помог. Зависит от того, за какую команду она болеет. Несмотря на сэндвичи, он по-прежнему чувствовал голод и вполне мог впиться зубами в пару сладких булочек. Выруливая на главную дорогу, он набрал номер фонда и представился. Звонок переадресовали на ассистентку Аманды.
– Мистер Рид, к сожалению, мисс Стивенс на сегодня закончила работу.
Джек сверился с часами. Четверть пятого.
– Она уехала домой?
– Не могу сказать точно.
Черт.
– У вас есть ее личный номер?
– Простите, сэр, я не могу предоставить его вам.
Джек знал, что легко сможет его раздобыть. Не в этом суть. Для Аманды не существовало ничего важнее спасения фонда. А значит, свои усилия ей следует направить на то, чтобы отговорить его. Неужели она обескуражена тем, что он ушел с Анжеликой?
Ну а что еще могло так срочно сорвать ее с места? Пытается вынудить его бегать за собой? Нет уж, ему не настолько хочется булочек.
Через минуту зазвонил сотовый, и он ответил.
Это не Аманда.
– Привет, Джек. Это Дэвид Болдуин.
Джек вздрогнул, но попытался сохранить спокойствие.
– Привет. Как дела, Дэвид?
– Зовите меня Дэйв. У вас есть несколько минут? Я хотел бы кое-что показать.
– Да, Сильвия говорила мне. Новая экскурсия по фабрике.
– Да, она сказала, что, по вашему мнению, вы увидели достаточно.
– И к концу месяца вы получите предложение. – А в ответ тишина. – Дэйв, вы здесь?
– Я хотел бы поговорить с вами о личном деле.
Черт. Нужно посмотреть, кто звонил.
– Послушайте, не думаю, что смогу помочь вам в каком-либо личном деле.
– Вы не поняли. Это я хочу помочь вам.
– На данный момент я очень занят, но подождите, и наше предложение…
– Речь идет о семье, Джек. О путешествии.
Он слышал все это раньше. Множество историй от разных людей. Они хотели увлечь его, выйти сухими из воды и сохранить свой бизнес.
Однако в Дэвиде Болдуине было нечто, заставившее Джека задуматься. Темно-карие глаза не давали покоя.
– Постараюсь связаться с вами в ближайшее время. Извините, мне звонят по второй линии. Берегите себя.
Он отключился. Мгновением позже почувствовал сильную боль в груди. Остановившись на светофоре, помассировал больное место.
Не изжога и не сердечный приступ. Просто становилось все труднее справляться со стрессом, который порождало дело Ласситер. Как и фабрика Болдуина, погрязшая в долгах. Если Дэвид хочет спасти свою семью, удачи ему. Чем он может помочь.
И хотя она никогда этого не признает и, возможно, захочет насадить его голову на палку, Джек не помощник Аманде Стивенс.
Следующим утром его разбудил звонок мобильного. Продрав глаза, Джек на этот раз внимательно изучил номер звонящего.
Аманда.
– Джек, я тебя разбудила?
Он сел, провел рукой по волосам. Часы на прикроватной тумбочке показывали начало девятого. Вот черт! Ему всегда было трудно засыпать, а после вчерашнего сон вообще можно назвать чудом.
– Я подумала, что нужно позвонить еще раньше. У меня созрел план.
Джек подавил зевок:
– Мне всегда нравились планы.
– Могу я зайти и рассказать об этом?
– Я думал, ты могла… ну…
– Разозлиться на то, что ты вчера ушел? Я прекрасно понимаю вас с Анжеликой. Она чувствует себя загнанной в угол.
– Единственный способ – драться.
