– Мариэтта знает?
– Нет еще. – Когда злодея поймают, тогда он ей скажет. Сейчас ей не следует знать о Лине. Она только зря станет волноваться. – Я расскажу ей подробности, когда придет время.
Лео провел по лицу рукой и глубоко вздохнул.
– Спасибо тебе, Нико, – серьезно сказал он. – Не знаю, смогу ли когда-нибудь тебя отблагодарить за это.
Нико только пожал плечами.
– Если бы мы поменялись местами, мой друг, уверен, что ты поступил бы так же, – ответил он, подавив в себе чувство вины.
Он напомнил себе, что Мариэтта взрослая женщина и неподотчетна своему брату, да и он тоже.
Пообещав Лео держать его в курсе событий, Нико отключился. Когда он вернулся в спальню, Мариэтта лежала в кровати. Ее каштановые с рыжиной волосы и золотистая от загара грудь купались в лучах яркого утреннего солнца. Сняв одежду, он улегся рядом.
Она пошевелилась и взглянула на него прекрасными карими глазами:
– Мне послышалось или ты с кем-то разговаривал?
– Деловой звонок, – коротко бросил он и, обхватив ладонью ее упругую грудь, начал нежно массировать розовый бутон соска, моментально затвердевшего и требовавшего продолжения ласки.
Еще несколько дней – и все закончится. Эта мысль болью отозвалась в сердце Нико. Но это все, что он может ей дать. Мариэтта заслуживает другого мужчину, такого, кто способен любить. Такого, кто сможет разрушить барьеры, которые она возвела вокруг себя, и убедит ее в том, что из нее получится прекрасная жена и мать.
К сожалению, Нико таковым не являлся.
Мариэтта лежала на пляже под тентом и смотрела на спящего Нико. Скоро им предстоит расстаться, а она так и не узнала его ближе. Сколько загадок таится в этом мужчине. Какой он закрытый, и как трудно до него достучаться. У него было трудное детство, он рано потерял мать, служба контрактником, ожесточила его душу. Но главная трагедия его жизни – потеря жены. И эта тема была закрыта.
– Готова искупаться, моя маленькая русалка?
Мариэтта вздрогнула от неожиданности. Оказывается, он и не думал спать. Ей нравилось это ласковое прозвище. В воде она действительно чувствовала себя грациозной и элегантной, игривой и привлекательной. Она на время забывала о своих бесполезных ногах, наслаждаясь движением в воде. Неземное блаженство – чувствовать себя с Нико единым целым.
– Чуть позже, – ответила она, водя пальчиком по его руке.
Ее мучил один вопрос. Решится ли она его задать?
Была не была.
– Расскажешь мне о жене?
Он мгновенно напрягся, а она буквально перестала дышать в ожидании ответа.
– Я же просил тебя никогда не поднимать эту тему.
– Я знаю, но…
– Прекрати, Мариэтта.
Она судорожно сглотнула.
– Я только…
– Я же сказал: прекрати.
Он вскочил на ноги и бросился в море.
Нико понятия не имел, сколько времени он пробыл в воде. Навскидку минут пятнадцать, от силы двадцать. Достаточно, чтобы сожаление перевесило злость.
Он был слишком резок с Мариэттой. За последние дни они буквально растворились друг в друге физически и стали очень близки. Ее любопытство было не очень приятным, но вполне объяснимым.
Он подошел к тенту. Мариэтта лежала на подстилке в солнечных очках на пол-лица, голубой саронг прикрывал ее ноги, а грудь была в желтом бикини, которое он столько раз расстегивал. Она наверняка услышала его приближение, но не шелохнулась.
Нико опустился рядом с ней на колени и, тряхнув головой, обдал ее снопом брызг.
– Эй! – Она сдернула очки и сердито на него зыркнула.
Он спокойно выдержал ее взгляд.
– Ты расстроена, – заметил он.
– Ты встал и ушел, Нико. Как ты думаешь, что еще я могла почувствовать, зная, что не могу встать и пойти за тобой?
Его пронзило чувство стыда, и ему это не понравилось.
– Ты не оставила мне выбора, Мариэтта.
– Я задала тебе вопрос, и все.
Нико почувствовал раздражение. Он схватил полотенце, вытерся и сел рядом с ней на подстилку. Уставившись на море, он сказал:
– Я не говорю о жене с чужими людьми.
Последовало молчание.
– Стало быть, и меня ты тоже считаешь «чужими людьми»? – тихо спросила она.
Он повернулся и посмотрел на нее.
– Нет, – неохотно признался он. Она и правда отличалась от остальных. Впервые за десять лет Нико позволил себе с кем-то сблизиться.
Дьявол. Он запустил пальцы в волосы и на секунду зажмурился. Затем растянулся на спине рядом с ней и глубоко вздохнул.
– Ее звали Джулия, – начал он. – Мы познакомились на курорте в Мехико, когда мне было двадцать четыре.
Он чувствовал на себе взгляд Мариэтты, но сам упорно смотрел на бело-голубые полоски на крыше тента.
– Она отдыхала с подругами, а я только что демобилизовался с контрактной службы и наслаждался свободой в компании нескольких приятелей.
Это был классический пример «притяжения противоположностей». Он – ершистый и независимый иностранец, косая сажень в плечах, и она – миниатюрная блондинка с прекрасными манерами из богатой семьи. Джулия была милой и приветливой девушкой, воплощением того, чего так не хватало Нико после смерти матери.
Через полгода они поженились, несмотря на протесты ее родителей.
Нико поморщился, вспомнив реакцию отца Джулии, Джека Льюиса, когда та объявила, что выходит замуж.
– Мы с Джулией – разного поля ягоды. Ее отец в тот момент баллотировался в сенаторы, и зять с моим прошлым не очень ему подходил.
Нико помолчал, чувствуя, как Мариэтта напряженно его слушает.
– Сначала отношения с ее родителями совсем не складывались, но в конце концов они смирились и приняли меня.
Нико был полон решимости доказать Джеку Льюису, что он достоин руки его дочери. Он работал целыми днями, а по вечерам изучал экономику в университете, намереваясь открыть свое дело. Такое упорство впечатлило тестя. Он даже одолжил Нико часть стартового капитала на открытие бизнеса.
Он закрыл глаза и сглотнул, во рту пересохло.
– Джулию похитили.
Мариэтта ахнула:
– Бог мой… Кто?
– Бандиты с криминальным прошлым, – сквозь зубы процедил Нико. – Джулия из очень богатой и известной семьи.
– О, Нико…
В голосе Мариэтты прозвучал ужас, но он постарался его не замечать.
– Мы спорили с ее отцом до хрипоты, стоит ли сообщать властям. Похитители предупредили не вовлекать власти, и Джек был сильно напуган. Он верил в то, что его готовности заплатить требуемый выкуп и моего военного опыта и связей будет достаточно, чтобы вернуть Джулию целой и невредимой. – Нико непроизвольно сжал челюсти. – Он буквально на коленях умолял меня согласиться.
