— Стаканы у вас есть?
— Я не хочу пить, — ответил Архипов.
Скопин поднял брови.
— Это уж позвольте мне решать, что вы будете делать, а что нет, — твердо сказал Скопин. — Раз вы в моем распоряжении, то и делайте, что вам приказано. А я вам приказываю сейчас выпить. Вам нужно расслабиться, Захар Борисович, а то вы как камень.
Архипов встал и принес с подоконника стакан и чайную чашку с отбитой ручкой. Скопин вынул из кармана носовой платок, протер посуду, ловко свернул пробку у фляжки и щедро плеснул водки.
— С почином! — сказал он.
Они выпили.
— Итак, — Скопин утер рот рукавом, — для начала расскажу вам то, что вы еще не знаете. Помните шкатулку, которую Сёмка Рубчик украл у вашей Маши?
Архипов кивнул.
— Этот Сёмка недавно посетил публичный дом, в котором работала его старая знакомая по имени Адель. Имя, понятно, не настоящее, зовут ее Ольга, но не в этом суть. Сёмка перед свиданием обещал ей денег. А уже потом сказал, что денег нет, но вместо них пытался подарить своей пассии шкатулку.
— Шкатулку? — заинтересовался Захар Борисович.
— По описанию — именно шкатулку Маши. Говорил, что она стоит больших денег. Но Адель взять шкатулку отказалась и потребовала плату. Сёмка сначала предлагал ей подождать до утра. Он-де сам пойдет на рынок, продаст вещицу и расплатится с девушкой. А потом обозлился, выхватил нож, изуродовал девчонку, а сам сиганул в окно.
— Так, — сказал Архипов сосредоточенно.
— Денег у Сёмки нет. Шкатулку он все равно пойдет продавать. И скорее всего — на Сухаревку, в антикварные лавки. Ведь, по его мнению, она стоит больших денег, — продолжил Скопин. — А там у меня есть человечек, который сразу донесет, как только Сёмка появится на Сухаревке. Я-то думал взять его еще утром, но подлец, похоже, затаился…
Скопин снова разлил водку из своей фляги. На этот раз Архипов не протестовал.
— Итак, Захар Борисович, — сказал Скопин. — Теперь очередь вам включаться. Давайте вспомним, что мы имеем?
— Убийство первое — Надеждин на Лазаревском кладбище, — ответил Архипов.
Скопин покачал головой.
— Нет, я бы начал с ограбления дома Трегубова.
— Из-за шкатулки?
— Да.
Архипов задумчиво поскреб небритый подбородок.
— Ну, предположим…
— Итак, — продолжил Иван Федорович, — Надеждин и Сёмка Рубчик грабят дом Трегубова. И ведь не просто так, а по наводке. Моя мысль понятна?
— Да, — кивнул Архипов. — По словам Маши, они сразу пошли на второй этаж, где у Трегубова была специальная комната, хранилище.
— Именно, — сказал Скопин, усаживаясь поудобнее на стуле и доставая из кармана свою черную трубочку. — Именно! Они берут целый мешок ценностей. Далее я предполагаю, что Надеждин ночью идет на кладбище с этим мешком. Зачем?
— Продать добычу? — спросил Архипов.
Скопин из другого кармана вытащил кисет и запустил в него пальцы.
— Полная ерунда! — ответил он. — Зачем продавать ночью на кладбище, когда для этого есть скупщики? Если бы он хотел продать, то утром отправился бы на Сухаревку.
— Значит, встречался с наводчиком?
Скопин кивнул.
— Чушь какая-то, — возразил Архипов. — Зачем наводчику убивать Надеждина, да еще и оставлять мешок с награбленным на кладбище? А уж тем более будучи человеком из обеспеченного круга.
— Галоши? — спросил Скопин, набив трубку и положив кисет обратно в карман.
— Да! Галоши! Там были следы галош. Значит, убийца берег свою обувь, что сразу отсылает нас к мысли: это не босяк, не фабричный — иначе были бы следы сапог. Галоши… оставленный мешок… Орудие убийства!
— Да, — кивнул Скопин, — именно! Орудие убийства. Где у вас тот рисунок, который сделал со слепка доктор Зиновьев?
Архипов бросился к столу и стал рыться в бумагах. Наконец нашел то, что нужно.
— Вот! — сказал он и разгладил рисунок на столе.
— На что похоже? — спросил Скопин.
— Какой-то странный широкий нож? — предположил неуверенно Архипов.
— А по мне, так это рогатина. — Иван Федорович вынул трубку изо рта и ткнул черенком в рисунок. — Рогатина как есть. Надо все-таки снова съездить к тому эксперту, Сбежину.
— Это бред, — сказал Архипов. — Мало того, что убийца — человек из общества, мало того, что он пришел на кладбище ночью и убил нанятого грабителя, так еще для этой цели, как вы говорите, он притащил с собой рогатину! Он что, на медведя собрался в лес?
— Ну, что касается рогатины… — заметил Скопин. — Почему вы думаете, что он принес ее целиком?
— Как это? — удивился Архипов.
— Если снять наконечник с древка, то его можно вполне спрятать под одежду. И использовать как кинжал.
— Но это странно! — возразил Захар Борисович. — Можно было просто взять нож.
— Если он вообще брал его с собой, — сказал Скопин, поджигая спичкой потухший табак в трубке.
Архипов в недоумении посмотрел на Ивана Федоровича. Тот выпустил струю дыма и пояснил:
— Наконечник от рогатины мог быть среди вещей, которые Надеждин вынес из дома Трегубова. Если он представлял какую-то ценность. Если бы мы могли сейчас спросить у Маши — имелся ли такой наконечник в коллекции Трегубова…
— Если бы! — с горечью произнес Захар Борисович.
— Я предполагаю вот что, — сказал Скопин. — Некто в галошах заказал ограбление Трегубова. Причем нужна ему была именно шкатулка.
— Зачем? — быстро спросил Архипов, не замечая, как втягивается в работу, забывая о Маше и своих тревогах. — Ведь шкатулка, как утверждал сам Трегубов, ничего не стоит?
— Вот! — поднял трубку Скопин. — Это правильный вопрос. Я могу предположить, что ценность шкатулки не в ее стоимости, а в том, что в ней находится.
— Но в ней нет ничего! — горячо ответил Захар Борисович. — Маша хранила в ней какие-то дешевые безделушки… Или вы думаете, что дело в них?
— Нет! — отрезал Скопин. — Не думаю. Но Маша могла не заметить что-то, что делало эту шкатулку ценной.
— Что?
— Не знаю, — пожал плечами Иван Федорович, засовывая трубку в рот и выпуская струйку дыма. — Может, что-то было написано или приклеено на дне. Какой-нибудь шифр…
— Карта с сокровищами? — насмешливо спросил Архипов.
— Может, у нее вообще есть второе дно, где спрятаны бриллианты, — невозмутимо продолжил Скопин. — Ведь спрятать бриллианты в дешевую шкатулку — неплохой ход.
— Но зачем тогда Трегубов отдал ее Маше?
— А! — усмехнулся Скопин. — Смотрите сами — грабители пошли в хранилище и выгребли там все. И если бы не Рубчик, который сунул шкатулку в карман, думая подарить ее Адели, она бы просто осталась в комнате, как никчемная безделушка. Здесь стечение обстоятельств, случайность.
