Беверли подняла голову и увидела, что все присутствующие смотрят на нее. Неужто она потеряла над собой контроль и издала какой-то стон? Видимо, так оно и было, потому что стоило ей с кем-нибудь встретиться глазами, как люди тут же отводили взгляды. Гейл и Сорвиг сразу же погрузились в свой десерт, Мейвел Хоуп вернулся в бар, Полли отошла к маленькому столику и занялась кофейником, а Джимми Ньютон начал сосредоточенно наливать в стакан кока-колу из банки.
И лишь учитель физкультуры снял наконец свои темные очки и прямо посмотрел на нее. У него были голубые глаза, такие же голубые, как безоблачное небо. Их цвет напомнил Беверли об одном научном факте — одном из той дюжины, которую ей удалось сохранить в памяти: даже если небо абсолютно чистое и на нем нет ни единого облачка, всегда остается потенциальная возможность того, что пойдет дождь, из-за которого может начаться потоп.
3
Джейм и Энди вошли в дом через несколько минут после того, как Колдвел повесил трубку. Он так и не встал с белой табуретки, стоявшей рядом с телефоном, и продолжал смотреть на падающий за окном снег. Хлопья падали все сильнее, ударяясь об оконную раму и заставляя ее дребезжать.
Джейм, скинув ботинки и не снимая пальто, поднялась из прихожей наверх и тут же принялась поливать цветы, расставленные на полках. Снег, усеявший ее волосы и плечи, начал подтаивать, и она от этого словно покрылась блестками. Такие большие снежинки изысканной формы приносил лишь ветер, который дул с залива. Жена Колдвела всегда возвращалась с тренировок сына полной сил и энергии. Отчасти поливка цветов являлась формой укора, хотя и добродушного. Они оба совершали этот ритуал, возвращаясь с тренировок, даже в тех случаях, когда их ждали неотложные дела, для того чтобы другой ощутил чувство вины.
Энди подошел к кухонному столу, раскрыл газету в поисках результатов хоккейных матчей, состоявшихся накануне, и принялся их тщательно изучать. Он не мог выучить таблицу умножения, зато мог назвать любого игрока НХЛ, а также перечислить все забитые им голы и сделанные передачи; стоило назвать одного из его любимцев, и он тут же выдавал процент точности ударов и количество штрафного времени; когда же дело доходило до кумиров, тут Энди готов был рассказывать всю их биографию, начиная с команды юниоров. Энди встал коленями на стул и обхватил голову руками, чтобы на глаза не падали волосы. В течение какого-то времени в доме царила полная тишина, и Колдвел даже не подозревал, что это последние минуты покоя в его жизни.
Наконец Джейм что-то почувствовала и, оторвавшись от цветов, с тревожным видом повернулась к Колдвелу:
— Что случилось?
Она передернула плечами, и пальто сползло на пол. У нее была привычка скидывать одежду прямо там, где она стоит, как только та становилась ненужной.
— Лемье сделал хэт-трик, — сообщил Энди.
— Что случилось? — осторожно повторил Колдвел. — Мы разбогатели.
Когда Джейм сталкивалась с чем-то непонятным, она хмурила брови и начинала вглядываться в глаза собеседника в поисках разъяснения. То же самое она сделала и теперь, уставившись в глаза Колдвелу и пытаясь понять, что он имеет в виду.
— Так, и что это значит? — наконец расслабившись, осведомилась она и принялась стаскивать с себя свитер, свидетельствовавший о том, что когда-то она играла за женскую хоккейную команду «Бэрри Берриз». Нижняя рубашка тоже задралась, и на какое-то мгновение Колдвел увидел грудь жены.
— Это значит… — Колдвел щелкнул пальцами, и плотный бумажный прямоугольник взлетел вверх. Он уже не помнил, как давно держит билет в руках, — что мы выиграли в лотерею.
— Долбаный карась! — Джейм никогда не ругалась — она бы не сказала «дерьмо», даже если бы в него вляпалась. У нее на каждое бранное слово находились свои заменители.
Колдвел протянул жене билет и увидел, что рука слегка подрагивает.
— Сынок… — промолвил он, и лишь после этого Энди оторвался от статистики — судя по всему слово «разбогатели» мало что для него значило, — видишь эти цифры вверху первой страницы?
Энди отыскал нужную страницу, разложил ее на столе и, опершись на сложенные руки, начал зачитывать цифры вслух. Джейм сделала шаг вперед, чтобы лучше видеть билет, и, когда последняя из шести цифр была произнесена вслух, издала дикий визг.
— Что же нам делать, что же нам делать, что же нам… — Она резко себя оборвала. — А ты позвонил матери?
У Колдвела опустились плечи.
— Нет.
— Почему?
Потому что он прежде всего вспомнил о Дарле Фезерстоун. Нет, у него были все основания утверждать, что он не позвонил своей матери из соображений заботы о ее хрупком здоровье и нестабильном душевном состоянии. Мать Колдвела давно уже бродила в теплом халате с ворсом по коридорам частного приюта. Ее нервная система была окончательно расстроена, все связи разрушены, и она очень редко приходила в себя. Столь значительная новость запросто могла вызвать перегрузку, чреватую полным отключением. К тому же Колдвел с ней попросту плохо ладил. Он попытался закрыть тему, вернувшись к первому вопросу Джейм, хотя она и не договорила его до конца.
— Мне надо поехать в офис.
— Давай.
— Ой… — издал легкий смешок Колдвел. — Сюда же едет бригада новостей. Они хотят снять, как я буду уезжать из дому.
— Зачем?
— Ну, знаешь…
Джейм на секунду задумалась, решила, что это не ее дело, пожала плечами и двинулась к Колдвелу. Тот напрягся, не догадываясь о намерениях жены. Джейм протянула руку, сняла телефонную трубку, висевшую рядом с его головой, и начала набирать номер.
— Я звоню твоей матери, — сообщила она.
Джейм ладила с матерью Колдвела. Она и с отцом его неплохо ладила и была единственной, кто мог с ним разговаривать, когда тот умирал от рака легких и представлял собой сморщенное, пропитанное никотином существо, потерявшее интерес к чему бы то ни было.
— Будьте добры миссис Колдвел, — произнесла Джейм в трубку, а затем повернулась и спросила: — А где находится офис лотереи?
— Прямо на Симко. В здании банка. — Колдвел сам поразился собственным познаниям. Вероятно, в его памяти отпечаталась реклама, вывешенная в одном из темных окон единственного небоскреба, имевшегося в городе. Или скорее он обратил на нее внимание в приступе ясновидческого озарения этого дня.
— Привет, мама, — раздался голос Джейм. — С тобой хочет поговорить твой мальчик. — И она передала трубку Колдвелу, который взял ее не сразу.
— Мам?
— С тобой произошел несчастный случай? — осведомилась миссис Колдвел. Это была ее классическая реакция на любые непредвиденные обстоятельства. Если на пороге дома внезапно появлялся какой-нибудь родственник, даже если это был праздник и в руках у него были подарки и выпивка, первый вопрос, который задавала миссис Колдвел, звучал так: «С тобой что, произошел несчастный случай?» Естественно, ирония судьбы заключалась в том, что никаких несчастных случаев ни с кем не происходило, и в течение долгих лет шло лишь медленное и постепенное увядание.
