И вся эта толпа вышла на дорогу. Позже медики, которые забирали Донну-Фей, сказали, что после того, как случилась авария и разбилось стекло, ситуация стала серьезной. Но все заметили, что женщина не была пьяна и не употребляла наркотики.
Она вся тряслась, у нее был такой затравленный взгляд, как будто она убегала от кого-то или чего-то, но была не в состоянии этого объяснить.
Ее увезли на «скорой помощи» в больницу «ST Vincent». Больница находилась недалеко, женщину связали и доставили на носилках. Медицинский персонал искал ее документы, но их не было. Они спросили о родственниках, тогда она назвала Пола Джека Хайнца и дала номер его телефона, но он заявил, что не желает иметь с ней ничего общего. Следующим был назван человек, который всегда заботился о ней, — ее отец Мэд.
Глава 14
Мэд Атлей
Мне потребовалось четыре часа на то, чтобы добраться до трассы Pacific Highway в Сиднее, где задержали Фэт. Я мчался и понимал, что это опасно и от меня будет мало пользы, если я врежусь в дерево.
Если вы спросите, что я знал о психических заболеваниях, то должен сказать, что немного. Я читал, что иногда люди сходят с ума, что есть определенные места, куда их отвозят, когда это случается, но сам не сталкивался с подобными случаями.
Мне сказали о том, что у Фэт полный упадок сил, нервный срыв. Врачи пытались объяснить это в корректной форме: прямо на улице у нее произошел нервный срыв, и ее отвезли в одну из больниц. Она должна находиться там, и не имеет значения, сколько ей лет. Я должен приехать, как самый близкий родственник.
Я не знал, что меня ждет. Я вспомнил фильм, который видел по телевизору, — «Полет над гнездом кукушки», — где показывали людей с безумными глазами, связанными руками, заросших, прячущих в карманах маленьких птиц.
Я думал о моей девочке, Донне-Фей, затерявшейся среди них. Узнает ли она меня и как отреагирует на мое появление? Может, она попытается расцарапать мне лицо? Может, мне придется держать ее за руки и успокаивать?
Нет, все было не так. Сумасшедшие дома в огромных помещениях — все это ушло в прошлое. Фэт поместили в обычную больницу. Зеленые таблички указывали на выход. Доброжелательная женщина за стойкой администратора, кафе в фойе, цветочный магазин.
Я поднялся на лифте в отделение психических расстройств — женщина за стойкой сказала, что Фэт находится в своей палате. Я хотел попросить, чтобы ее не связывали ремнями, но в этом не было необходимости. Донна-Фей не была связана, она даже не была в больничной одежде. Фэт сидела на стуле в спортивном костюме. Коротковатая куртка задралась на животе, рукава не доставали до запястий, брюки — до лодыжек. Кто-то помыл Фэт голову и затянул волосы в тугой хвост. Ее глаза немного сузились.
Моя дочь была в чужой одежде, у нее слегка отекло лицо, но она не была похожа на сумасшедшую.
Фэт была спокойна, я утверждаю это. Она была спокойна, хотя у нее и были нечастые судорожные подергивания. Я видел это и раньше. В юности у Фэт были судороги. Глядя в пол, она прошептала, что у нее есть большой секрет. Я сказал:
— Фэт, ты не должна шептать, в комнате никого нет.
Она взглянула на меня, кивнула и приблизилась.
Я сидел на краю кровати. Фэт огляделась, как будто в комнате кто-то был, и прошептала:
— Я так сожалею, папа.
— О чем, Фэт?
— Вся эта суета, беспокойство…
— Не волнуйся, Фэт. Все в порядке. Ты просто растерялась.
— Где я?
— Ты сейчас в больнице.
Она кивнула и лишь через полчаса спросила:
— Где я была?
Я решил, что она сбита с толку, все смешалось в ее голове, но я тогда верил в медицину и думал, что моя дочь находится в нужном месте. Ее обследуют, назначат лечение, врач будет наблюдать за ней, она не останется без присмотра.
Я поговорил со старшей медсестрой, и та рассказала, какие бумаги необходимо заполнить. Это была обычная процедура. Я полагал, что если заполню документы и подпишу их, то все вопросы будут решены. Эти горы бумаг должны были убедить меня в правильности моих действий.
Старшая медсестра сказала, что я смогу встречаться с дочерью в присутствии патронажной сестры, которая все время будет наблюдать за Фэт. Я спросил, зачем нужна патронажная сестра. Мне объяснили, что таких, как эта сестра, берут на работу в психиатрические клиники, она будет заниматься Фэт.
Вам понравилось бы такое объяснение? Мне тоже не понравилось. Кто-то будет заниматься моей дочерью? Они знали, где она, какое лечение ей необходимо, будет ли ей лучше, — все звучало убедительно, вопрос в том, как это все будет осуществляться. Если вы всего лишь патронажная сестра и каждый раз вам дают нового пациента и инструкции по уходу за ним, которые вы получаете на ходу в коридоре, потому что у вас нет времени прочитать медицинскую карточку…
Я спросил медсестру:
— Почему все происходит именно так? Почему за каждым больным не закреплен один человек? Почему у них на руках нет медицинских карточек и они не знают, что делать?
Медсестра сочувствовала мне, но пожала плечами и стала говорить о ресурсах, о нехватке людей — обо всем, что можно услышать в любом правительственном департаменте в наши дни.
У них нет денег, не хватает персонала. Все устали. Психиатрическая медицина в самом незавидном положении.
Я посидел немного с Фэт, успокаивая ее, говоря, что все будет в порядке, мы поставим ее на ноги. Затем я вышел из палаты и встретился с патронажной сестрой. Я был настроен решительно.
— Я отец Донны-Фей. Я хочу знать правду. Она сошла с ума? Я вижу, что она нездорова.
Патронажная сестра покачала головой и сказала:
— Сумасшествие — это не тот термин, который мы сейчас употребляем.
Я не собирался обсуждать терминологию и резко произнес:
— Ее нашли на улице почти обнаженной. Для меня это сумасшествие.
Патронажная сестра пояснила, что одним словом, пусть даже термином, нельзя ни объяснить, ни помочь.
Она попросила меня присесть, и мы очень долго с ней разговаривали. Сначала она рассказала, что случилось с Фэт: у нее острый психотический период. Я не знал, что это такое. Было ли это нервное расстройство, о котором они говорили по телефону? Медсестра, звонившая мне, сказала, что у Фэт нервное расстройство. Патронажная сестра продолжила:
— Хорошо, чтобы вам было понятнее, это нервное расстройство.
Я не возражал против такого диагноза. Я думал, что после нервного срыва человеку становится лучше, необходимо лишь время.
Но патронажная сестра не была в этом уверена. Она объяснила, что у некоторых людей, например таких как Фэт, бывают сотрясения головного мозга. Они думают, что все обойдется. Но иногда у людей бывают сильные переживания, они испытывают стресс (в случае с Фэт это было вызвано тем, что у нее забрали ребенка)… Такие люди чувствуют себя хорошо, только если у них спокойный ритм жизни.
