Не думаю, что он сразу принял решение, считает генерал Буданов. Скорее, обещал подумать. Его продержали в полиции до утра. Если бы он решился, его бы сразу отпустили. Потому что время имеет значение: нельзя, чтобы агент выпал из поля зрения своей службы, чтобы его начали искать сотрудники резидентуры. А его продержали до утра. За ним ездил наш консул, забрал его, привез в посольство. Как назло, не оказалось на месте руководителя резидентуры, человека, которого Лялин уважал. А его заместитель к нему относился предвзято — не сошлись характерами.
И заместитель резидента сказал ему то, о чем Лялина предупреждали англичане: ты — такой-сякой, тебе здесь делать нечего, собирай вещи, в двадцать четыре часа мы тебя вернем на родину. Это было как раз то, чего делать нельзя. Даже если человек попадает в беду, даже если он оказывается на крючке, надо отнестись к нему по-человечески. Моя работа показала, что в таких ситуациях нужно больше доверия, это оправдывает себя. А после такого разговора Лялин принял окончательное решение — ах так! И ушел…
Старший инженер советского торгпредства, он же сотрудник лондонской резидентуры, майор Олег Адольфович Лялин в Москве работал в отделе «В» (разведывательно-диверсионном) Первого главного управления КГБ. Отдел «В» занимался вербовкой агентуры для подрывных акций на случай войны и выявлением объектов, на которых можно будет устроить диверсии.
Лялин был по профессии моряком. Он окончил 101-ю разведывательную школу и курсы усовершенствования офицерского состава Первого главного управления. В лондонской резидентуре он отвечал за подготовку диверсионной работы в портах и на морских коммуникациях. Он сообщил англичанам планы диверсионной работы в Англии на случай войны. После провала Лялина отдел «В», существовавший на правах самостоятельного управления, Генерал Сахаровский расформировал, личный состав сократил и включил в состав управления нелегальной разведки. Подразделение стало именоваться 8-м отделом управления «С».
24 сентября 1971 года англичане выслали из страны сто пять советских граждан. Лялин выдал всех, кого знал, и резидентуру пришлось формировать заново. Англичане ввели квоты на советских работников, и направить в Лондон столько же людей, сколько там было, не удалось. Вслед за англичанами выслали большую группу разведчиков французы, а потом и некоторые другие страны.
Хотя провал произошел на участке, который курировал Крючков, к нему претензий не было: он только что пришел. Более того, эта история открыла ему путь к креслу руководителя разведки. Сахаровского раньше времени отправили на пенсию. Начальником Первого главного управления назначили Мортина, но вскоре стало ясно, что это промежуточное решение.
Крючков пробыл первым заместителем начальника разведки три года — столько ему понадобилось для того, чтобы освоиться в Первом главке и разобраться в новом деле. А история с массовой высылкой из Англии помогла ему понять, какой ущерб его ведомству и ему лично может нанести всего один перебежчик.
Такие массовые высылки случались и позднее. В апреле 1983 года из Франции по обвинению в шпионской деятельности в одночасье были выдворены почти полсотни советских дипломатов. Акцию одобрил тогдашний президент Франции Франсуа Миттеран. Говорят, что он даже сам отобрал сорок семь фамилий из сотни «кандидатур», представленных ему контрразведкой.
От ответной акции Москва воздержалась.
Советское правительство приняло решение не «раскручивать» скандал, поскольку французами были представлены обширные и совершенно бесспорные доказательства того, что «дипломаты» в течение многих лет профессионально — и весьма успешно — занимались добыванием секретной военно-технологической информации. Да и вообще портить особые отношения с Францией не хотелось — в Париже к власти пришло социалистическое правительство, поддерживаемое коммунистами. Когда речь шла о других странах, советские руководители не были столь снисходительны…
После бегства Лялина Юрий Андропов потребовал разработать ответную программу переманивания сотрудников иностранных спецслужб с тем, чтобы они не только передавали в Москву секретную информацию, но и перебирались потом в Советский Союз. Андропов был готов выделять перебежчикам дачи, квартиры и большие деньги. Ему нужен был сильный пропагандистский ответ на постоянные побеги офицеров КГБ.
Еще больше его пугало то, что на Запад убегали самые надежные, самые проверенные чекисты. В 1972 году Андропов увеличил штаты и поднял статус внешней контрразведки, придав ей статус управления в составе Первого главка.
— Главная задача управления «К», — говорил председатель КГБ, — это проникновение в спецслужбы противника с тем, чтобы обеспечить безопасность нашей разведки.
Начальником управления назначили генерала Виталия Константиновича Боярова. Он человек известный. Высокого, по-мужски красивого Боярова писатель Юлиан Семенов вывел в роли генерала Константинова, еще одного героя книги «ТАСС уполномочен заявить», по которой был поставлен многосерийный фильм. Боярова играет Вячеслав Тихонов.
Отец Боярова служил еще в ВЧК, он погиб во время войны. Виталий семнадцатилетним юношей окончил на Украине школу партизанских радистов, после войны стал освобожденным секретарем комитета комсомола республиканского Наркомата госбезопасности в Киеве. Потом его взяли в управление контрразведки.
Бояров женился на дочери видного советского чиновника Владимира Владимировича Мацкевича, который в ту пору руководил сельским хозяйством Украины. Наверное, высокая должность тестя, которого вскоре переведут в Москву, способствовала успешному началу карьеры будущего генерала Боярова, но это был брак по любви. Я познакомился с Бояровыми уже в восьмидесятые годы, они по-прежнему были счастливой парой.
Виталий Бояров окончил Высшую школу КГБ, его отправили в лондонскую резидентуру, но загранработа не заладилась. Летом 1965 года Боярова англичане признали персоной нон грата, и ему пришлось вернуться в Москву. Вот тогда он и начал работать во второй службе Первого главка.
Начальником внешней контрразведки был полковник Григорий Федорович Григоренко, который ценил Боярова. Когда он ушел во второй главк, то предложил на свое место Боярова. Когда возглавил контрразведку, то попросил Андропова перевести к нему Боярова. В принципе Виталий Константинович планировался резидентом в Соединенные Штаты, но Крючков не любил самостоятельных людей, у которых есть поддержка за пределами его хозяйства. Тут сказывалось прямое соперничество руководителей разведки и контрразведки. Так что тесная дружба Боярова (а затем и Калугина) с контрразведчиками его не устраивала. Но и эти люди платили Крючкову той же монетой, считали, что работает он непрофессионально.
«Крючков, — пишет генерал Кеворков, близкий друг Боярова, — прославился тем, что проиграл все сражения, в которые ввязывался. Крючков был одной из ключевых фигур, повлиявших на принятие трагического для страны решения о начале войны в Афганистане в 1979 году, положившей начало распаду великой державы».
Крючков хотел, чтобы Бояров ушел. Учитывая эту ситуацию, Андропов назначил Боярова первым заместителем начальника второго (контрразведывательного) главного управления КГБ. Место Боярова во внешней контрразведке Первого главка занял Олег Калугин, которого Андропов тогда привечал — ему нравился агрессивный вербовочный стиль работы молодого генерала. Генерал Калугин был склонен к авантюризму. Его люди предложили с помощью палестинцев выкрасть из Бейрута оперативного сотрудника ЦРУ.
