В другой раз Майка непременно задумалась бы над этим вопросом, но сейчас вокруг было столько интересных вещей, что она и не знала, на чем остановиться, куда смотреть! Вот хотя бы большой черный ящик, внутри которого сидело что-то живое. Майка подошла ближе. В ответ из ящика донеслось глухое повизгивание и более громкое царапанье.
– Кто здесь? – шепотом спросила Майка.
Визг прекратился, зато царапанье стало громче.
– Цыц, шавка! – прикрикнул Маэстро, который в это время приглаживал свои накладные усы, глядя в осколок зеркала.
На какое-то время в ящике наступила тишина, а потом царапанье снова возобновилось.
– Гулять просится, – вздохнул Баян.
Хотя он даже не смотрел в сторону Маэстро, тот почему-то принял его слова на свой счет. Он убрал зеркало и, повернувшись к Баяну, сердито заговорил:
– Что ты опять начинаешь? Отработаем представление, тогда и погуляю. Можешь и сам погулять, если такой сердобольный. Или вон свою старую знакомую попроси. – Он кивнул в сторону занавески, за которой все еще лилась вода. – Можете хоть всю ночь, хоть до самого отъезда гулять.
Баян снова вздохнул, но ничего не ответил. А узнать, кто в ящике, очень хотелось. Собравшись с духом, Майка подергала его за рукав.
– Дядя Баян, кто у вас там?
– Шавка. – Он шагнул к ящику, но в последний момент остановился и оценивающе взглянул на Майку. – Не забоишься? Вижу, что не забоишься. Тогда гляди.
Майка затаила дыхание и даже приподнялась на цыпочки, чтобы лучше видеть, когда Баян отодвинул железный засов и слегка приоткрыл крышку ящика.
Внутри сидел похожий на собаку лохматый зверь. Только шерсть у него была не такая густая, как у собак с Тверской, глаза мельче, морда короче, а одно ухо почему-то гораздо крупнее другого. Увидев перед собой незнакомую девочку, зверь сразу вскочил на все четыре лапы и смешно завилял одновременно двумя хвостами.
– Кто ты? – спросила у зверя Майка.
Он издал в ответ протяжный звук – не визг и не рычание, а что-то среднее.
– Ишь ты, отвечает, – покачал головой Баян.
– Собака это, мутант, – сказал подошедший ближе Маэстро. – Я ее у егерей на Ганзе купил. Те ее на потраву охотникам вели. Есть у местных толстосумов забава разных специально отловленных тварей стрелять. Пристрелили бы шавку потехи ради. А я гляжу – глаза умные. Вот и пожалел. Потом к фокусам приспособил. Так что теперь шавка нас кормит.
– К фокусам?
Вопрос задала женщина-кошка. Никто не заметил, как она подошла, но Майку это не удивило. Она умылась, расчесала волосы и переоделась в облегающий черный костюм, расшитый серебристыми звездами. Майка изумленно выкатила глаза, да и не она одна. Все как зачарованные смотрели на женщину-кошку, которая словно помолодела сразу на несколько лет.
– Варька, ты прямо картинка! – восхищенно покачал головой Баян.
Он еще не закончил говорить, но Майка уже знала, чего ей хочется: нарисовать портрет женщины-кошки. Та, видимо, как-то поняла ее желание, хотя Майка подозревала, что женщина-кошка не умеет читать мысли. Она шагнула к Майке и протянула ей целых четыре или даже пять листов бумаги и маленький карандаш.
– Держи. Это тебе. Подарок от меня. И извини, что я на тебя накричала.
Майка хотела поблагодарить ее за бумагу и карандаш, особенно за бумагу, но женщина-кошка уже повернулась к Маэстро.
– Так что насчет фокусов?
– А? – Маэстро тряхнул головой, словно отгонял наваждение, и принялся объяснять. – Тут ставим перегородку, и получается как бы еще один отсек. Зрители шавку не видят и думают, что ящик пустой. В него на сцене Глори залезает. Потом я ящик открываю, а в нем уже не она, а шавка. Ничего особенного, но народу нравится.
– Это у нас гвоздь программы, – поддержал коллегу Баян. – Красавица и чудовище! Магическое превращение!
Воспользовавшись тем, что на нее никто не смотрит, Майка исподтишка взглянула на Глори. В отличие от женщины-кошки назвать ее красавицей можно было лишь с большой натяжкой. Маэстро, видимо, пришел к такому же выводу. Он еще раз оценивающе взглянул на новенькую в своей труппе и спросил:
– Поработаешь в номере с шавкой? Еда и проживание за наш счет. Согласна?
Та на секунду задумалась.
– Согласна, если довезете нас до Октябрьской.
Маэстро сразу повеселел и молча протянул женщине-кошке руку. Майка тоже радостно заулыбалась. Она понятия не имела, куда и зачем направляется женщина, да ее это не особенно и интересовало. Главное, они отправятся в путешествие через все метро! Октябрьская – это же почти на противоположной стороне Кольца! И все это время, пока они вместе будут туда добираться, Майка сможет разговаривать с этими удивительными людьми, наблюдать за их работой и восхищаться теми чудесами, которые они называют фокусами. А если еще удастся уговорить женщину-кошку спеть под музыку дяди Баяна, вообще будет просто замечательно.
* * *
Все получилось на редкость удачно, Гончая даже не ожидала подобного везения. Пока она прикидывала, как убедить Маэстро оставить ее в цирковой труппе до конца гастрольного тура, что позволило бы им с Майкой без проблем добраться до Октябрьской, он сам предложил ей это. Гончей даже пришлось притушить вспыхнувший радостью взгляд, чтобы не бросалось в глаза чужим. Майка оказалась единственной, кто почувствовал ее настроение, и засияла, как новенький патрон.
А уже через минуту чудесный план затрещал по швам, когда Маэстро протянул ремень с девятью ножами.
– Потренировалась? – спросил он.
– Немного, – проглотив застрявший в горле ком, быстро ответила Гончая.
И вновь, никто кроме Майки, не заметил, как дрогнул ее голос.
– А что так? – зацепился за невразумительный ответ Маэстро.
Но Гончая уже справилась с волнением и полностью овладела собой и своим голосом.
– Нож сломался. Пришлось выбросить, – спокойно ответила она.
Нож остался в шее амбала, труп которого она запихнула под вагонетку. Уже давно (да, никогда!) Гончая не совершала таких ужасных ошибок и сейчас не могла понять, как это случилось. Да, в тупике было довольно темно! Да, она ужасно разозлилась, споря с Майкой! Но не настолько, чтобы не заметить торчащий из раны нож, тем более забыть про него! И все же это произошло. И если бы Маэстро своим вопросом не напомнил о случившемся, она бы так и не вспомнила о забытом ноже.
– Как сломался? – опешил фокусник.
– Так получилось. – Гончая виновато развела руками, потом выгребла из торбы пять оставшихся патронов и протянула на ладони фокуснику. – Вот, компенсация.
Поколебавшись, он отвел ее руку.
– Оставь себе. Потом отработаешь.
«Неожиданно. И благородно». Недавно Маэстро собирался выгнать акробатку, потому что она побоялась рискнуть своей жизнью, а к незнакомой артистке вдруг проявил сочувствие. Но уточнять мотивы его поступка Гончая не стала, а молча высыпала патроны обратно. До начала заявленного представления оставались считаные минуты, а ей еще предстояло принять собственное решение.
