– Не, Первомайский, точно, – заверил Епифанов.
– Ладно, поверю, – великодушно сказала я, освобождая его от наручников. – Значит, так, Епифанов. Ты сейчас пойдешь к себе домой и будешь там сидеть тихо-тихо. Я тщательно проверю все, что ты мне наговорил, и если обнаружится хоть маленькая ложь – я тебя достану! А теперь марш домой. – И я подтолкнула его в спину.
Епифанов сначала пошел быстрым шагом, потом, шмыгнув носом, побежал, оглядываясь на ходу.
А я задумалась над тем, в каком отделении сейчас может находиться Геннадий Первомайский. Квартирными кражами занимается Андрей Мельников – вот ему-то я и позвоню!
– Андрюш, привет, это Таня Иванова, – проговорила я в трубку, набрав нужный номер. – Скажи, тебе знаком Геннадий Первомайский?
– Рукастый? – уточнил Андрей. – Спрашиваешь! Конечно, знаком. Он как раз сейчас сидит в КПЗ за квартирную кражу.
– Отлично! Тогда я еду к тебе. Есть у меня к нему несколько вопросов. Возможно, он был свидетелем убийства одного крутого бизнесмена несколько дней назад.
– Даже так? – удивился Мельников. – А ты, Таня, не ошибаешься часом? Генчик ведь обычный, ничем не примечательный нарик. Иногда, когда не хватает на дозу, он шарится по квартирам, но на шикарные хоромы никогда не посягает – иначе на глаза попадется. И вообще где он и где крутые бизнесмены?
– Ладно, сейчас я к тебе приеду – и вместе разберемся, что к чему, – сказала я. – Кстати, когда была совершена кража и где именно?
– Пять дней назад на улице Костромской, – ответил Андрей.
Вот ничего себе совпадение!
– Я смотрела сводку за тот день и ничего похожего не увидела, – удивилась я.
– Так заявление поступило позже, – пояснил Мельников.
– Слишком много совпадений, Андрюш, – заметила я. – Приеду – сам убедишься.
Вскоре я была уже в кабинете Мельникова, куда по моей просьбе привели Геннадия Первомайского. Ему на вид было слегка за тридцать. Длинные, давно не мытые и не чесанные волосы были собраны в хвост. На изможденном лице лихорадочно блестели воспаленные глаза. У него явно наблюдалась ломка: руки дрожали, все тело ходило ходуном.
– Как чувствуешь себя, Геннадий? – спросила я, садясь за стол напротив него.
Он недоуменно поднял на меня слезящиеся глаза и переспросил хриплым голосом:
– Че?
– Как самочувствие, спрашиваю! – повторила я чуть громче.
– Ой, самочувствие, спасибо за сочувствие. – Он попытался засмеяться, но вместо этого закашлялся.
– Ладно, давай перейдем к делу, – начала я.
– Так я и так уже все рассказал. И следак все записал. Че, по второму разу, что ль?
– Надо будет – и по третьему пропоешь, и по десятому, – жестко сказала я. – Как ты хату обнес, мне неинтересно. Ты лучше расскажи, кого ты видел, когда шел туда.
– А че? Никого я не видел! – замотал он головой. – И ваще, нефиг на меня сваливать ваши нераскрытые дела, мне чужого не надо, я за свое только буду отвечать.
– Ага, чужого ему не надо! А чего ж тогда полез в чужую квартиру? Короче, хватит языком трепать, ты давай отвечай на вопрос. Время, когда ты залез в квартиру, известно. И как раз тогда же убили человека совсем рядом, на той же улице. Так отвечай: кого ты видел?
– Да не видел я там никого! – почти закричал наркоман.
– Не видел, значит? – повторила я. – Ладно, хорошо. Но вот тебя там видели. Что скажешь теперь?
– А кто меня видел? – испуганно спросил он.
– Мы нашли свидетеля, который видел, как ты шел по улице, – уверенно сказала я. – На тебе была надета ветровка с капюшоном.
Я выдавала желаемое за действительное. Откуда, в самом деле, мне было знать, этого ли парня видел телохранитель Ростислава Воскобойникова рядом с машиной или нет? Но я чувствовала, что Первомайский почему-то не хочет разговаривать на эту тему, хотя определенно что-то знает.
– И что с того, если меня кто-то там видел? – спросил наркоман. – Да, я шел брать ту хату, я и не скрываюсь, признательные показания написал уже. Че вам ваще от меня надо?
– Собери мозги, Геннадий, – потребовала я. – Если ты был рядом с тем местом, где произошло убийство, значит, ты должен был видеть убийцу.
– Да не видел я там никакого убийцу, не видел! – прокричал Рукастый почти в истерике.
По его поведению я поняла, что моя догадка оказалась правильной. Да, теперь я могла с уверенностью сказать, что Геннадий видел того, кто подходил к машине Воскобойникова. Но почему он так упорно отрицает это? Ладно, сменим тактику.
– Ты что, боишься? Убийца угрожал тебе? – спросила я с сочувствием.
Первомайский промолчал.
– Послушай, ты ведь даже не успел ничего украсть из той хаты, насколько мне известно, – начала я доверительным тоном (Андрей Мельников сообщил мне эту деталь, пока мы ждали Рукастого в кабинете). – Попытка кражи – это даже не кража, это другая статья. Тебе за нее вообще могут дать только условный срок, понимаешь? Я похлопочу за тебя, если ты мне сейчас скажешь, кого видел в тот вечер около машины убитого, и подробно опишешь его. Понимаешь, что это значит? Тебя прямо сейчас освободят из-под стражи и отпустят отсюда под подписку о невыезде. И ты спокойно пойдешь к себе домой. Ну?
– Ничего я не знаю и никого не видел, – угрюмо ответил Первомайский. – Что мне положено, то и отсижу! А в эти свои дела вы меня не путайте.
Надо же! Этот человек предпочитает отправиться за решетку, где достать дозу будет значительно сложнее, чем на воле, – только бы не говорить ничего об убийстве Воскобойникова. Что-то здесь не так. Неужели это его рук дело? Тогда все становится на свои места. Естественно, в этом случае он будет молчать как рыба: попытка кражи и убийство, да еще такого непростого человека, – это совершенно разные статьи! Но как это возможно?
Я окинула Рукастого пристальным взглядом. Нет, он не может быть убийцей! Да у него так руки дрожат, что он и на курок нажать не в состоянии. И откуда у него газовый пистолет, да еще переделанный под боевые патроны? Да если б у него и оказалась в руках такая штука – он бы сразу же ее продавать побежал ради дури. Наркоман не потратит ни копейки ни на что, кроме своих наркотиков, а пистолет стоит довольно дорого. Хотя на всякий случай не помешает проверить, что нашли при нем в момент задержания. Может быть, это хоть что-то прояснит или натолкнет на нужную мысль.
После того как Первомайского увели, я обратилась к Мельникову:
– Андрюша, мне надо посмотреть, что именно из личных вещей было у Первомайского при себе в тот момент, когда его задержали.
– Пойдем, провожу тебя к следователю, который занимается этим делом, – предложил Андрей.
В кабинете следователя стоял большой сейф с вещдоками и личными вещами задержанных. В ответ на мою просьбу следователь стал вытаскивать из сейфа и выкладывать на стол нехитрые пожитки Рукастого. Я увидела простой кнопочный телефон с треснувшим экраном, карманный ножик, солнцезащитные очки, зажигалку и потрепанную записную книжку.
