Вот какие-то плоские круглые рыбы шныряют среди камней. А это, кажется, морской окунь. Он поднимает хвостом и мордой муть со дна, дожидаясь, когда к нему в пасть приплывут мелкие рачки или морские черви. А вот медлительная черепаха, пощипывающая клювом водоросли. Только пещеры не видно.
Опускаясь все ниже, Быков автоматически делал судорожные глотательные движения, чтобы по мере того, как давление становилось все сильнее и сильнее, не закладывало уши. Уже почти привычное ощущение, но не ставшее от этого приятнее.
Оказавшись почти возле самого дна, Быков сверился с глубиномером и проверил, сколько времени находится под водой. Совсем ничего. Главное – не суетиться, иначе придется возвращаться несолоно хлебавши. Хотя это выражение не слишком уместно, когда плаваешь в океане.
Детектор уловил наличие металла где-то рядом, оповестив об этом писком в наушнике, вставленном в одно ухо. Определив направление, Быков наткнулся на канистру. Следующей его находкой стало невесть как попавшее сюда колесо от автомобиля. Небольшой осьминог, захваченный появлением человека врасплох, сменил серый цвет на багровый и проворно втиснулся в отверстие диска, служившего ему убежищем. Закапывающиеся в песок раки-отшельники выдавали себя поднимающимися там и сям желтыми фонтанчиками.
Чтобы больше не попадать впросак и не тратить времени даром, Быков выключил металлоискатель. Он понадобится не раньше, чем будет найдена пещера, а пещера не может существовать в пустоте. Значит, где-то поблизости должны быть скалы или просто нагромождение камней. Паря над песчаной прогалиной, Быков повернулся вокруг своей оси, пытаясь обнаружить темные пятна в синей мгле, которая ограничивала поле видимости. Не найдя ничего похожего на скалу, он поплыл по широкой дуге, прижимая металлоискатель к боку, чтобы не мешал движению.
Ох уж эта Элен! Вечно старается подбросить задачку посложнее. Не дает расслабляться. Ответственная особа. Как и все участники экспедиции.
Странное дело, но среди них Быков чувствовал себя словно в компании старых друзей. Понравился ему и начальник экспедиции, хотя мистер Заводюк был человеком суровым, требовательным и дотошным в отношении любых мелочей, связанных с работой.
Звали его на английский манер Айвеном, хотя на самом деле он был Иваном. Толстый, коротконогий, энергичный, он не ходил, а перекатывался с места на место, ассоциируясь в мозгу Быкова с состарившимся Колобком. Аккуратно подстриженная седая щетина превращала его круглую голову в подобие гигантского одуванчика. Забываясь, он любил напевать, что вызывало в коллективе насмешки, поскольку голос у профессора Заводюка не отличался мелодичностью, а со слухом и вовсе были нелады. Разумеется, критиковать его в глаза никто не отваживался, поскольку все дорожили своим рабочим местом, да и вообще старика любили и не хотели огорчать понапрасну. Как сказать человеку, что его вокальные данные немногим превосходят те, какими природа наградила павлина, если он поет с душой и так самозабвенно, что не замечает улыбок окружающих?
Алиса деда не просто любила, а боготворила. Он заменил ей отца, который, как понял Быков, был очень богатым и очень жестким человеком. Было очевидно, что все ее опасные эскапады вызваны желанием доказать, что она не рохля и способна постоять за себя. Однажды, когда они решили угоститься пивом после трудного дня учебных тренировок, Алиса разоткровенничалась и поведала Быкову свою драматическую историю.
Оказывается, Джеймс Линдси долгое время третировал покойную жену, обвиняя ее в слабохарактерности и неумении постоять за себя. Не смягчился этот джентльмен и тогда, когда ей поставили смертельный диагноз. Алиса до сих пор корила себя за неспособность обуздать или хотя бы пристыдить отца. Дело в том, что до смерти матери она была папиной любимицей. Он обожал девочку, но видел в ней скорее мальчика, потому что всегда хотел иметь сына, а не дочь. Отсюда и воспитание было соответствующим: верховая езда, спортивные игры, охота… Ощущение адреналина стало для Алисы такой же потребностью, как дурманящие препараты – для наркоманов. Плюс незаживающая душевная рана, которая заставляла девушку бросаться навстречу все новым и новым опасностям. Втайне профессор Заводюк поговорил с остальными участниками экспедиции и попросил их присматривать за внучкой, не позволяя ей рисковать жизнью. Горячее всех обещал заботиться об Алисе Быков, помнивший обстоятельства их знакомства, – о которых он, разумеется, предпочел умолчать.
Учить ее было легко и приятно, потому что она очень хотела овладеть искусством фотографии и хватала все на лету. Быков не только помог Алисе с приобретением недорогой качественной аппаратуры, но и подарил ей кое-что из собственных запасов, начиная с испытанной камеры «Практика» и заканчивая набором светофильтров.
Просматривая пробные снимки, Быков не уставал читать ей маленькие лекции, излагая в них квинтэссенцию собственного опыта, приобретенного с таким трудом.
– Твои первые десять тысяч фотографий – самые худшие, – со знанием дела говорил он. – Снимай, снимай и еще раз снимай. Не расставайся с фотоаппаратом нигде и никогда. Вы должны сродниться с ним, стать одним целым. Тогда фотоаппарат будет продолжением твоих глаз, а главное – души. Хорошее фото – это не глубина резкости, а глубина чувств. Разгляди и почувствуй сердцем то, что хочешь запечатлеть. Каждый твой снимок хранит мгновение жизни, которое в точности не повторится никогда, сколько бы ни просуществовал мир. Ты не просто отображаешь реальность, ты ее создаешь. И не стремись к красивости, никогда не стремись. Ищи красоту. Настоящую, подлинную красоту. Именно она отличает профессиональную фотографию от любительских снимков, которые может нащелкать каждый. Важно не то, что ты видишь, а как видишь. Тебе не нужна навороченная аппаратура, чтобы делать классные фото, – с жаром утверждал он, вдохновляясь внимательным взглядом Алисы. – Даже самая простенькая «цифра» способна создать шедевр, лишь бы момент был выбран правильно. А то кто-то покупает супердорогой «Кэнон», а сам заваливает горизонт или понятия не имеет, где у него центр фокуса. Или не учитывает угол света и его отражения. Одними пятнами теней можно загубить редкостный снимок, со мной такое поначалу случалось. Ошибки уходят только с практикой. Как я уже говорил, снимай, снимай и еще раз снимай. Не ограничивайся одним кадром. Делай десятки, потом выберешь лучшие. Держи палец на затворе постоянно, как охотник. Экспериментируй с ракурсами. Пробуй снимать прямо с земли или, наоборот, заберись куда-нибудь повыше.
Иногда, слушая наставления, Алиса позволяла себе довольно рискованные шутки или устраивалась так близко от Быкова, что он начинал испытывать волнение, мешающее проводить занятия. Но он не позволял себе ничего лишнего. Алиса ему нравилась, не могла не нравиться, и все же она была слишком молода. Быков окончательно понял это, увидев Элен, особенно когда она появилась в одном из своих самых эффектных купальников – белоснежном бикини с тесемочками, за которые так и подмывало дернуть. Один раз такая сцена даже приснилась Быкову и он проснулся в холодном поту, поскольку во сне напроказничал при всем честном народе.
Кстати говоря, на Элен засматривался не только Быков, но и остальные члены экспедиции, которые поголовно являлись представителями мужского пола – возможно, не самыми лучшими, но зато и не худшими.
