* * *
Есть много людей, которые занимают в жизни не своё место: лжецелители, лжеполитики, лжеписатели… Кем был Викентий, трудно сказать. Лжеучёным? Даже это определение ему не подходило. Его опыты были совершенно нелепы и непрофессиональны. В школе Макарова с трудом вытянули на троечника. И если бы не распоряжение РОНО, быть бы ему твёрдым двоечником. Он не то что химию не знал – читал и писал с трудом! Почему в классе девятом он стал с патологической одержимостью всё смешивать, неизвестно. Но в один день, придя из школы, Макаров вывалил из потрепанного портфеля найденные у мусоропровода банки из-под майонеза и стал заполнять их разными сыпучими телами: сахарным песком, мукой, содой… В отдельную баночку он налил воду и чайной ложкой начал подсыпать в неё перечисленные выше ингредиенты. Подсыпать и методично перемешивать.
Мать, застав Викентия за подобным занятием – а со стороны это выглядело так, будто сынок замешивает тесто, – обрадовалась, потому что решила, что тот заинтересовался кулинарией. Радость была обоснованна, поскольку он не интересовался ничем, а патологическая лень была непробиваема ни посулами, ни ремнем. Викентий презрительно фыркнул, когда мать озвучила свою неподдельную радость, и сказал, что станет величайшим учёным. Он смешивал всё, что попадалось ему под руки: стиральный порошок с подсолнечным маслом, медный купорос с мылом, кошачью шерсть с побелкой… Учитель химии стал жаловаться, что пропадают реактивы, но виновника так и не нашли. А кухня в скромной квартире Макаровых превратилась в место баталий Викентия с его безумными смесями и матери с безумным Викентием.
С годами его маниакальная страсть только росла. Какие-то там нейроны в мозге Макарова перемкнуло окончательно, и он поверил в то, что он гениальный учёный!
* * *
Он прошёл в прихожую, насыпал сухого корма, и Мучуча потрусила к своей миске.
– Хрусти, малышка, и отдыхай. Да и мне не помешает… Насыщенный денёк…
Прошёл в комнату, чтобы переодеться. Из прихожей раздался громкий хлопок. Он кинулся в прихожую: стены и пол оказались забрызганы красно-сизой гадостью.
– Что это такое? Мученька, ты где? Иди ко мне, вылезай, не бойся… Испугалась? Где же ты?
Не обнаружив собаку, он заметался по всей квартире, первым делом проверяя заветные местечки его любимицы: под ванной и за правой диванной подушкой. Нет! Входная дверь заперта, Мучуча не могла незаметно прошмыгнуть на улицу! Да что же это? Он же видел, как она побежала к миске!
– Что происходит?! – спросил он непонятно у кого. – И что это за дрянь такая?!
Провёл пальцем по стене. Бурая субстанция была липкой и вонючей. Сумасшедшая мысль пронеслась: «Мучуча? Нет, ерунда!»
– Мученька, маленькая, не пугай меня, вылезай! Где ты, девочка?
В квартире Мучучи точно не было. Он не мог заставить себя поверить, что та мерзость на стене и есть его собачка – единственное близкое существо и самый верный друг.
– Я с ума схожу?
Этот песик появился у него два года назад совершенно случайно. Позвонила знакомая и со слезой в голосе стала умолять приютить щеночка, которого она подобрала в подъезде. У неё уже были две собаки, кошка, трое детей и нервный муж – большего она бы не осилила.
– Ты не представляешь, какой это чудный кутёнок! Такая кроха очаровательная! Возьми, всё равно ведь один живёшь, а так веселее будет!
Он с детства мечтал о собаке и решил – а почему бы нет? В Мучуче было что-то от чихуа-хуа и пуделя. Существо действительно оказалось очаровательным. Странное и смешное имя родилось как-то само собой при первом взгляде на её мордочку.
– Мучуча!
* * *
Денис Марецкий как мог оттягивал этот момент. Непрочитанное письмо от Уваровой, которое она послала в день смерти, мигало на экране ноутбука уже несколько дней. Только что он оплакал свою Ольгу. На панихиде стоял в стороне, не решаясь подойти к гробу. Он знал, что гроб был пустой, но всё равно не мог. Пышность венков от коллег и городских властей, огромное количество людей, которые не имели никакого отношения к любимой женщине, подавляли его. И на кладбище не смог положить на могилу её любимые белые розы – так и унес их обратно, не понимая, что делает. Денис вздохнул, задержал дыхание и нажал на клавишу.
«Маленький мой, я так скучаю. Не знаю, что меня беспокоит в последнее время. То ли я старею, то ли боюсь, что ты меня бросишь… Я так страшусь того дня, когда ты придешь ко мне, положишь свою красивую голову мне на колени и прошепчешь: «Прости меня! Но я так влюбился!» Не хочу дожить до этого дня. Я много лет не писала никому писем, но иногда легче написать, чем сказать…
Мне кажется, что ты так и не понимаешь, что происходит. Мы встретились случайно. Наши миры на миг пересеклись, и скоро снова вернутся на параллельные рельсы. В парадоксальный миг узнали мы друг друга. Но сказка всегда заканчивается. Чаще победой добра над злом, но есть много сказок с чудовищными финалами. Только их мало кто знает. Зачем это я вываливаю сейчас на тебя? Моя единственная мечта – услышать от тебя: «Лёлька! Ты мне так нужна!» Именно так: «Лёлька» и «ты». Я никогда не говорила: «Я тебя люблю». Хочу сказать сейчас. Я тебя люблю».
Если бы Денис мог умереть в эту минуту, то умер бы. Он всё перечитывал и перечитывал, не понимая, что читает.
«Как же так? Она меня действительно любила, а я и не думал об этом. Просто боготворил, уверенный в том, что она нисходит до моих чувств. А оказывается, всё было по-настоящему. Было. И нет». Денис прошел в ванную комнату, наполнил ванну теплой водой и взял из шкафчика отцовский именной скальпель.
* * *
Илона всё время вспоминала, как зашла к Корвенко перед началом её последнего спектакля. До первых звуков увертюры оставалось меньше часа. Левина прекрасно знала привычки подруги. Ольга за двадцать минут до спектакля всегда выпивала стакан минеральной воды «Аква меркант» без газа. Любимый стакан синего стекла, который Ольге подарил Денис Марецкий, стоял на журнальном столике. Корвенко молча кивнула подруге из-за туалетного столика и продолжила гримироваться – делала она это всегда сама, входя в образ страстной Кармен. Илона знала: ни слова до выхода на сцену.
Левина подошла к журнальному столику и вздохнула с облегчением: стакан всё ещё был полным. Значит, с минуты на минуту Ольга подойдёт сюда и выпьет свою воду. Надо спешить. Илона всыпала в синий стакан ГИР, вышла в фойе, была готова сбежать из театра, но передумала, потому что новая жизнь должна начаться с изживания в себе малодушия.
Илона прошла в зрительный зал и села на своё место. Слева от неё сидела молодая женщина в тёмных очках. Левина усмехнулась про себя: «С ума сошла! Ради непонятной моды будет сидеть в тёмном зале в солнцезащитных очках! Чего она там увидит?» Но потом поняла, что её соседка была слепой, и отругала себя за дурацкие мысли.
Прозвенел третий звонок. Раздались аплодисменты, и зазвучала божественная музыка. Тут у Левиной нервы сдали окончательно. Не контролируя себя, в ожидании того ужасного, что она сейчас увидит, Илона постоянно шептала: «Вот, вот, вот…»
