Лора схватила одну из подушек, прижала к животу и прервала Мутовкина:
– Перечислите, что находится на полках.
– На верхней: синий фарфоровый слон, ваза, горшок с… не знаю, как это растение называется…
– Фиттония… Дальше!
– На средней: карнавальная маска, шкатулка, фотография мужчины и женщины… Это ваши родители?
– Да…
– Ещё одна фотография. Симпатичный молодой человек…
– Женька. Действительно симпатичный?
– Весьма… Вы с ним?..
– Друг детства. Что там дальше?
Мутовкин добросовестно перечислял всё, что видел, – ничего не пропало!
– Отпечатков мы здесь, скорее всего, не найдём, но группа скоро приедет, всё проверит…
– Не надо, пожалуйста. Я не хочу, чтобы кто-то сюда приезжал, опять будут что-то искать, спрашивать… Не хочу…
– Так нельзя – я обязан, группа уже в пути.
– Понятно. – Лора глубоко вздохнула. Вячеслав не знал, что сказать.
– Вы как вообще?
Лора повела плечом.
– Я очень испугалась, когда поняла, что у меня были непрошеные гости. И подавлена той бесцеремонностью, с которой кто-то рылся в моих личных вещах. Как-то так, наверное.
Капитану было бы легче, если б Лора сейчас кричала, плакала, топала ногами. Но этот безучастный тон…
– Мне очень не хочется оставлять вас одну.
– Ничего страшного, Вячеслав, я же рак-отшельник.
Вячеслав не выдержал, подошёл к Лоре, которая так и сидела на диване, прижав к себе подушку. Он дотронулся до её плеча, она подняла голову. Ещё чуть-чуть – и состоялся бы первый поцелуй, лучшего момента нельзя и представить. Но вместо этого капитан сказал деланно оптимистичным тоном:
– А вы раки с пивом любите?
Лора явно удивилась.
– Не знаю… Я только слышала о таком привлекательном для большинства мужчин сочетании. Пиво я пробовала. Скажу честно, не впечатлилась. Раков, кажется, и не ела никогда. А что?
Мутовкин, успев раз пять обозвать себя болваном за нерешительность, ответил:
– Да хочу, честно говоря, ещё раз в гости напроситься, а повод придумать не могу…
Оралова сняла очки – капитан увидел в синих глазах искорку. Лора улыбнулась:
– Зачем искать? Просто приходите…
* * *
Утром он оделся в строгий костюм и отправился к Корвенко. Работа страховым агентом не была особо прибыльной, но давала возможность оставаться на плаву в море житейском, и помимо этого он был предоставлен сам себе, поскольку существовал в условных рамках свободного графика.
Ольга как раз собиралась закрыть дверь за домработницей, когда в сокращающийся проем просунулась рука с букетом тюльпанов.
Певица открыла дверь. На пороге стоял элегантный мужчина и улыбался:
– А я к вам, Ольга Петровна… Здравствуйте!
– Здравствуйте… Ммм… Подождите-ка, где-то я вас видела…
– Совершенно верно, вчера на похоронах бедной Анаиды Аванесовны…
– Да… И что вас привело ко мне?
– Видите ли… Я представитель крупной страховой компании, и меня, как волка, ноги кормят…
Корвенко стала раздражаться.
– Я вся застрахована: с ног до головы! – певица сделала попытку закрыть дверь, но не смогла, поскольку агент резво подставил ногу в зазор. – Да что вы себе позволяете?!
– Ольга Петровна, секунду! Бог с ней, со страховкой! Я совсем по другому делу…
Корвенко оставила попытки закрыть дверь.
– Дело в том, что перед своей неожиданной кончиной Анаида Аванесовна показала мне одну вазу…
– Ах, вот оно что! Так вы тот самый странный гость, который заморочил ей голову и очень интересовался вазой?
– Я во всём вам сознаюсь, Ольга Петровна… Я страстный коллекционер, и уже много лет разыскиваю эту не слишком нужную вам вещицу. Я готов предложить хорошую цену, поскольку для вас эта ваза кроме сентиментальных воспоминаний никакой ценности не представляет…
– Значит, так… – Ольга любила всё и сразу расставлять по своим местам. – Ваза действительно у меня, но она не продаётся ни на каких условиях! Эта вещь не вызывает у меня, как вы изволили выразиться, сентиментальных воспоминаний, а является памятью об очень близком человеке, которого я вчера похоронила. Так что будьте любезны!
– Пощадите меня, пощадите себя, Ольга Петровна! – незнакомец упал на колени перед Корвенко.
– Что вы, право, вытворяете? – испуганно-театрально проговорила прима. Жизнь и сцена настолько перемешались в её в сознании, что уже было сложно размежевать бытие и искусство. Ольга сумела быстро захлопнуть дверь.
* * *
Однажды, когда Аня возвращалась с работы, к ней подошёл очень приятный молодой человек. Настолько обаятельный, что она не смогла отказать ему в знакомстве. Новый возлюбленный умело манипулировал Аней, быстро склонил её к интимной близости и к идее о совместном бизнесе. Парень оказался резвым и предприимчивым. Он доказал Князевой, что без особых усилий сможет превратить простую медсестру в подпольную миллионершу. Ане хотелось быть богатой и независимой, и когда она в первый раз украла небольшую горстку таблеток и за это получила сумму, равную её двойному окладу, то бизнес-приключение её впечатлило. Обманчивое ощущение лёгкости сгубило Князеву, которая была порядочным человеком. Роман с обворожительным любовником быстро сошел на нет, а вот совместные дела остались.
Всё началось с малого. Сильные обезболивающие Князева половинила: если пациенту предназначалась одна таблетка, она давала ему половину. Если две, то одну. Её знакомый был недоволен, если она приносила ему половинки.
– Не товарный вид, дорогая. За это больше, чем… – называлась сумма – дать не могу.
Аню устраивало и это. Благополучие росло, как на дрожжах, но однажды она зарвалась. Воспользовавшись моментом, Князева смогла вынести из отделения очень много препаратов – именно тогда забили тревогу и было открыто уголовное дело. Всем вставили по «клизме с битым стеклом», но на Аню – ангела-хранителя отделения – никто и подумать не смел. А ей эта афера удалась совершенно случайно: привезли лекарства, оставили в коридоре; кто-то куда-то отошёл, где-то нестыковка вышла, Князева рядом оказалась, ну и вот…
Но окончательно она отрезвела и поняла, что зашла слишком далеко, позже. Анна решилась на омерзительный поступок, за который потом упрекала себя всю оставшуюся – увы, очень недолгую – жизнь. Один раз она ввела пожилому мужчине с ампутированной ногой вместо морфина физраствор. Как он выл от боли! Не выдержав и минуты, Аня набрала в шприц причитающуюся больному дозу наркотика и сделала укол несчастному, который сразу почувствовал огромное облегчение и уснул как дитя. А вот Князева не сомкнула глаз до утра. Она думала.
