Как только смена закончилась, Анна позвонила своему знакомому и твёрдо сказала, что выходит из дела. Вечером того же дня к ней домой позвонили, и бархатный женский голос из трубки сообщил, что если она будет артачиться, то с её дорогой мамочкой произойдёт несчастный случай. Тут Князева окончательно поняла, что ввязалась в такое, из чего просто так не выбраться, но решила не отступать.
* * *
Стальная дверь смотрела на него, издевательски подмигивая глазком. «Врёшь! Не возьмёшь!» – сказал он железной противнице и вынул из кармана ключ, который легко вошёл в замочную скважину.
Никем не замеченный, минут через сорок он вышел из квартиры Корвенко. Без вазы. Да, ему стоило немалых трудов сделать по слепку сложнейший ключ к двери певицы. Спецы по таким делам встречаются нечасто, да и стоят недёшево. Деньги для такого умельца он достал, продав кое-что из дорогой электроники. За последние несколько месяцев он продал почти всё, чтобы быть платёжеспособным в неожиданных ситуациях. Возвращаясь в пустую квартиру, он переполнялся злобой, и в такие минуты ему не нужна была никакая ваза – ему хотелось размазать по стене всех, из-за кого он оказался в таком положении! Гнев поднимался изнутри, захлестывая разум.
Он вновь почувствовал ту стучащую жилку в районе сердца, которая пробуждалась каждый раз, когда его взгляд становился мутным, ладони сильно потели, икры сводила судорога. Так было, когда он в шестилетнем возрасте метнул с заднего сидения автомобиля оловянного солдатика в затылок отца, который сидел за рулём и сделал сыну какое-то незначительное замечание. Отец взвыл от боли, повернул голову, машину занесло на встречную полосу. Мать сидела рядом с отцом. Родители погибли мгновенно, когда машина врезалась в бетонное заграждение. Мальчик отделался несколькими синяками.
Он хорошо помнил то своё состояние. Боялся его и ждал одновременно. Ему не нравилось, когда он становился таким, и всё же он жаждал этих моментов, которые делали его невыносимо сильным…
* * *
Ольга решила, что должна унести вазу из дома. Кошачья интуиция подсказывала, что лучше сделать именно так.
– Здравствуй, папа́! – прима впорхнула в квартиру к Эдуарду Зайке.
– Неожиданно, но очень рад!
Эдуард Владимирович очень не любил, когда она без предупреждения заходила к нему. Не то чтобы он боялся быть уличённым в измене. Корвенко он любил, и никакая другая женщина ему не была нужна. Зайка неловко чувствовал себя в такие моменты рядом с этой неувядающей красавицей, поскольку сам был небрит и несвеж в поношенном махровом халате, который весьма недвусмысленно обтягивал его брюшко. Оно не собиралось покидать Зайку, несмотря на все его усилия и многочасовые потообильные часы, проведённые в тренажёрке.
– Рыжая, что-то случилось? Или произошло чудо и ты просто соскучилась?
– Папá! Что ты такой мрачный? Посмотри, какой сегодня день чудесный! Ты не веришь, что я могу забежать к тебе без причины, чтобы чмокнуть в щёчку?! – Корвенко проиллюстрировала свои слова.
– Милая моя! – Зайка нежно обнял Ольгу. – У тебя вечером спектакль, я не ошибаюсь?
– Как ты можешь ошибаться, дорогой, ты же мой репертуар лучше меня знаешь! Но готовься, скоро я уйду из театра!
– Ты это всерьёз?
– Да! Мне так всё надоело! А может, мне переехать к тебе и готовить каждый день вкусные обеды?
– Рыжая! Переехать ко мне и уйти из театра ты можешь в любой момент, а вот с обедами – проблема… Ты же соль от сахарного песка не отличаешь…
– Научусь!
– Отлично! Сколько у тебя сейчас времени? Может… – Зайка кивнул в сторону спальни.
– Нет, потом, после «Кармен». Сейчас я действительно по делу и совсем ненадолго. – Увидев разочарование своего любовника, Ольга поспешила добавить: – Но о переезде я подумываю всерьёз!
Корвенко убежала, оставив небольшой свёрток, и вернулась в машину Дениса.
– Ну, малыш, а теперь двинули в темпе к театру… Чтоб он взорвался!
– Ольга Петровна, чем я могу вам помочь?
– Ничем не можешь. – Она взъерошила Денису волосы на голове. – Впрочем… ты уже понял, что у меня паршивое настроение, а значит, ты сейчас мне ни в чём не откажешь…
– Не сомневайтесь! – пылко отреагировал Денис.
– Отлично! Тогда попробуем сделать упражнение для дикции. Повторяй за мной. Оль-га…
– Оль-га…
– Молодец! О-ля…
– Я…
– Повторяй! О-ля…
– О… О-ля…
Денису трудно давался этот урок.
– О-ля… Ты хо-ро-ша-я де-воч-ка… Повтори!
Молодой человек в сотый раз почувствовал неловкость:
– Я… я…
Корвенко разозлилась.
– Всё, забыли!
Она посмотрела на пунцового Дениса, и её настроение быстро изменилось. Прима засмеялась, ещё раз взъерошила юнцу макушку – она обожала его волосы мягким ёршиком.
– Не смущайся ты так. Я же просто тебя дразню. Но надеюсь, когда-нибудь… Если ты меня не бросишь…
Марецкий остановил машину у служебного входа оперного театра и сказал:
– Я вас никогда не брошу, и вы это знаете… Поэтому я прошу вас быть моей женой.
Ольга ушам своим не поверила. Она совсем не была к этому готова, и поэтому сморозила:
– Ты можешь всегда обращаться ко мне на «вы», только ерунду эту больше не повторяй никогда, хорошо?
– Не надо так со мной… – Денис знал, что услышит нечто подобное, но всё равно было очень больно. – Вы действительно не хотите, чтобы я остался на спектакль?
Ольга грустно улыбнулась:
– Прости меня, маленький…
* * *
– Да, здорово ты надо мной подшутил!
Викентий испуганно отшатнулся от двери:
– Что вам нужно!
– Ладно, ладно… Я же тебя засёк в метро. Рассказывай, что ты моей собаке в воду подсыпал? – он взял этот развесёло-панибратский тон, чтобы не пугать Макарова, про психику которого понял всё при первой встрече.
– А что с вашей собачкой случилось? – уже заинтересованно спросил Викеша, поняв, что бить, похоже, не будут.
– А то ты не знаешь? Ах, хитрюга! – шутливо погрозил он пальцем.
– Что? Ничего не осталось? Только однородная масса?! – радостно вопрошал химик.
«Сволочь поганая! Я из тебя душу выну!» – мысленно ответил он.
– Слушай, Викентий, а что это за фигня такая убийственная? Ты, что ли, придумал? Не врёшь? Да ты ж гениальный мужик!
Эти слова сделали незнакомца лучшим другом Макарова, который стал рассказывать о ГИР и рвался показать свою лабораторию. Но гость остановил его:
