Эвелина спокойно дожидалась своей очереди. Она зябко переступала босыми ногами по слякоти, иногда поеживаясь от чересчур сильного порыва ветра. Тот гнал низкие тяжелые клубы тумана, наполненные дождем.
Заката не было видно. Просто сумрак, прятавшийся под кронами деревьев, постепенно осмелел и пополз по земле. В подступившем сумраке заполыхали смоляные факелы, приготовленные заранее. Ронни переглянулся с колдуньей. Ритуал начался.
По одному дети заходили в широкий ручей. Маг пристально вглядывался в отражение волн, пытаясь разгадать судьбу ребенка. Потом, на берегу, постукивая веточкой серебрянки по плечам ребенка, чужак тихо шептал ему на ухо пару слов. Колдунья так часто проделывала подобное раньше, что могла с закрытыми глазами определить, как именно Ронни проводит таинство. Имя человека – сокровеннейшая тайна. Оно определяет саму суть бытия. Зная истинное имя, можно повелевать человеком, сделать его своим безропотным рабом, хуже – тенью. Да что там говорить. Можно даже отдать ему свои прегрешения, отправить вместо себя на суд Богов. Не дожившие до принятия имени вынуждены были вновь долго стоять в очереди душ, вымаливая право на перерождение. Именно имя сопровождает человека по веренице перевоплощений, ведет его по тернистому пути познания. Не выполнивший своего предназначения возвращался под тем же именем снова, пытаясь исправить ошибки. Или еще глубже погрязнуть в пучине упущенных возможностей.
Потому так важна была во все времена роль дарителя имени – проводника воли Богов. Потому и милость, дарованная Ронни островитянам, оказалась столь велика. Чужак покинет Лазурь, даже не вспомнив имен, данных в эту ночь детям. А они вырастут. И никто, никакой колдун, не сможет навязать им чужую волю. Величайшее счастье – быть настолько свободным.
Подспудно каждый из островитян не то чтобы уважал, но побаивался колдуньи. Они все были нареченными ею. Каждому старуха шептала на ухо в похожие ночи тайные слова. И при желании она могла уничтожить любого. Хотя в таких делах люди обычно страшатся не смерти.
Говорят, дарителя имени, который использует свои знания во вред нареченному, ждет ужасная кара. Но это лишь слухи. Или придуманное нарочно утешение. Кто знает?
Пришла очередь Эвелины вступить в ручей. Ронни, с вежливым полупоклоном, уступил свое место колдунье. Старуха, при каждом шаге тяжело припадая на сучковатую клюку, подошла к самому краю берега. Девочка тихо, без плеска, вошла в темные воды. Потом глубоко вздохнула и поплыла. От поверхности ручья поднимался легкий, но заметный пар, за которым почти потерялся силуэт ребенка. Колдунья ждала. Знака, знамения – чего угодно. Тишина. Только чуть слышный плеск волн и громкое уханье ночной совы где-то в глубине замершего в ожидании леса.
Девочка осторожно поднималась к колдунье. Белое мокрое платье всполохом мелькало во влажной тьме. Колдунья обмерла. Неужто Боги отказались от ребенка и тому не суждено будет обрести новую жизнь? Незаметным призраком скользнуть по поверхности бытия, не оставив и следа в памяти людей?
Чей-то мелодичный голос тихо рассмеялся на ухо колдунье.
– Не бойся,– весело шепнула тьма.– Твоя воспитанница не будет обделена вниманием Богов.
Из самого нутра старухи родился странный рокочущий гул. Глубокий вибрирующий звук заставил Эвелину остановиться в недоумении.
– Ближе,– приказали губы колдуньи. Не она – неведомый говорил с девочкой. Та подчинилась.
– Впервые ты на свет появилась,– сказала старуха.
– Едва ли,– насмешливо возразила ночь.
– Сквозь многое пройти должна.
– Должна,– подтвердило эхо.
– Сей путь тебе покажется непреодолимым. Но тебе суждено пройти его до самого конца. А с честью или позором – не нам решать.
Колдунья затаила дыхание. Древнее существо, поселившееся в ней, о чем-то глубоко задумалось. Эвелина покорно стояла рядом, ожидая своей участи.
– И имя тебе будет – Перворожденная,– наконец прогрохотало окрест. Старуха, ослабев, упала на колени, чувствуя, как ее покидает незваный гость. И лишь краем уха она уловила искаженный бессмысленный отзвук имени, отразившийся от другого берега:
– Данный.
Ронни первым подбежал к колдунье на помощь. Попытался приподнять.
– Стойте! – отмахнулась старуха.– Вы… Вы слышали имя ее?
– Мы все слышали,– серьезно ответил маг и тут же огорченно усмехнулся.– Но ничего не поняли. Мало кто из живущих ныне может разговаривать на умершем языке драконов. Честно говоря, до сегодняшнего дня я считал, что подобных знатоков не существует. Но, как видишь, ошибался. Ты удивила меня, колдунья.
– А ты поняла? – обратилась старуха к девочке.
– Да,– кратко ответила та.
– Тяжело не понять, когда к тебе обращаются Боги,– чуть слышно фыркнул в стороне Ронни.
Жители Лазури неспешно расходились по домам, готовясь продолжить празднование в тепле. Люди вполголоса обсуждали произошедшее, родители прижимали к себе детей, счастливые, что тех миновала подобная участь. На берегу через некоторое время остались только трое.
– Идемте,– мягко попросил Ронни, заметив, как мелко дрожит от холода Эвелина. Колдунья спохватилась и заковыляла за теплой накидкой для девочки. Потом ласково накинула на плечи ребенку шаль, и они поспешили в мирное сонное тепло дома.
– Я бы многим пожертвовал, чтобы узнать, кто из Богов нарек тебя, девочка,– задумчиво прошептал маг.
* * *
Следующий день после ритуала издавна был посвящен Богам. Новоназванные приносили молитвы в ритуальных местах. Не стал исключением и этот раз. Колдунья с удовольствием взялась провести церемонию благодарения. Ронни не вмешивался. Он с утра удалился на противоположный берег острова, захватив с собой только скудную порцию еды.
Погода не заладилась. Небеса хмурились седыми низкими облаками. Ветер, на что-то заунывно жалуясь, недовольно бормотал в печной трубе. Девочка с большим трудом заставила себя вылезти из-под теплого одеяла. Колдунья уже давно была на ногах, наспех сооружая под пронизывающим дыханием осени недолговечные жертвенники.
– Вам помочь? – После завтрака девочка осмелилась составить компанию колдунье.
Старая женщина усмехнулась и усталым жестом откинула со лба слипшуюся прядь волос.
– Нет, доченька, я почти закончила. Да и негоже в таких делах глаз постороннего терпеть. Вырастешь, ума-разума наберешься, сама поймешь.
– Не думаю, что хочу это узнавать,– как-то обреченно улыбнулась Эвелина.– Слишком много боли приносит магия.
– От предназначения своего еще никому отказаться не удалось,– встревоженно сказала старуха.
– Если бы еще знать – в чем оно состоит, это предназначение,– печально заметила девочка. Потом отошла на пару шагов назад и критическим взглядом окинула плоды трудов колдуньи.
Колдунья, как и сотни раз до этого, выбрала небольшую рощицу около крутого каменистого склона, который полукругом отгораживал часть бухты. Обычные для Лазури чахлые деревца, получив неожиданное укрытие от ветра и щедрое питание в виде бурного ручья, в этом месте разрослись, образовав подобие настоящего леса. Хотя колдунья видела равнинный лес только однажды – в пору своей далекой юности.
