В мгновение ока она освободилась и замерла на задних лапках, опасливо поглядывая на Кита.
– Зачем ты это сделал? – требовательно спросила она.
– Что сделал? – не понял он.
– Вытащил меня из ловушки так быстро?
– Ты сказала, тебе нужна помощь, – пожал плечами Кит. – Вот я и помог.
– Но почему ты сначала не забрал кошелек? – Она подняла Китов кошелек с зернами повыше. – Я бы точняк никуда не делась, а ты меня выпустил прежде, чем получить то, за чем шел.
– И что? – отозвался Кит. – Я по-прежнему хочу получить обратно свой кошелек. Ты его украла.
– Я знаю, что украла, честный ты мой! – Крыса покачала головой. – Суть в том, что ты мог отобрать его у меня, пока я была в ловушке.
– Это было бы неправильно, – ответил ей Кит. – Даже если ты мелкая воровка и жулик, это не значит, что и я должен быть таким.
Крыса вздохнула и снова покачала головой.
– С такими взглядами в Вывихнутом переулке долго не протянешь. – Она взвесила кошель на ладони. – Тяжелый. Что у тебя там?
– Это мое дело, – ответил Кит.
– Сдается мне, твое дело лежит у меня на ладони. – Она принялась подбрасывать и ловить мешочек.
Кит представил, как трескается, бултыхаясь внутри, След Азбана, и напрягся.
– Ой, веселей, босс. А то у твоих блох инфаркт случится.
Крыса бросила ему мешочек и закатила глаза, наблюдая, как енот запихивает его в передний карман курточки.
– Убери его внутрь, – велела она. – Так труднее вытащить.
– Там он и был.
– Труднее вытащить любому, кроме меня.
Кит нахмурился, но сделал, как она советовала.
– Я не воровка, кстати, – сообщила крыса. – Меня зовут Эйни. А тебя?
– А меня Кит. – Он остановился и повернулся к ней. – И там, откуда я родом, если ты залез к кому-то в карман, значит ты вор.
– Я с самого начала собиралась его тебе вернуть. Говорю же, стащила его ради твоего же блага.
– Моего же блага? Как это?
– Тебе надо было убраться от этих братьев Чернохвостов. Прохвосты они, вот кто. Погнаться за мной – лучший выход. А то они бы верняк тебя закролили.
– Закролили?
– Один брат приколачивает тебя за уши к стене, а второй тем временем грабит начисто. Если сопротивляешься, гвозди растягивают тебе уши, как у кролика.
– Ужас какой. Они казались такими славными.
– Обитатели Вывихнутого переулка всегда кажутся славными. Но половина из них мошенники, другая половина карманники, а третья и то и другое сразу.
– Три половины? Что-то не сходится.
– Вывихнутый переулок – такое место, где ничего не сходится. И никогда не сходилось.
Кит нахмурился.
– И где ты научился так открывать капканы? – спросила Эйни.
Он пожал плечами:
– Дома.
– Ты из-под Большого Неба?
– Ага.
– Зачем же ты променял такой прекрасный край на здешние места? – удивилась Эйни. – Рассеченное Небо и старый грязный Вывихнутый переулок.
– Я разыскиваю своего дядю, – сказал Кит.
– И где он? Потерялся?
– Не знаю. Я с ним не знаком. Он брат моей матери. Мама дала мне его адрес на полоске бересты и велела мне найти его… но…
– Но ты проиграл эту полоску бересты братьям Чернохвостам?
Кит кивнул.
– Ты не помнишь, что там было написано?
Кит помотал головой. Он чувствовал, что вот-вот разревется.
– Ну, об этом не беспокойся, – заверила Эйни. – Ты знаешь, как этого дядю зовут? Мы просто пойдем и поспрашиваем в округе насчет старых дядюшек.
– Его зовут Рик.
– Просто Рик? Немного для начала. Может, тебе лучше всего отправиться домой.
– Я не могу этого сделать, – твердо сказал Кит. – Ты собираешься мне помочь?
– Ты помог мне, хотя и не обязан был, – ответила Эйни. – А крыса всегда возвращает услугу, так что – да, я помогу тебе. От воя до щелчка.
– От воя до щелчка? Что это такое? – спросил Кит. – Я и от других это слышал.
– От воя до щелчка?
Крыса подтянула хвост к мордочке и пососала синяк на кончике. Затем прислонилась к стене. Крысы лучше всего чувствуют себя, когда опираются спиной о стену.
– Просто присказка тутошняя. Понимаешь, ты рождаешься под этим небом с воем и чаще всего покидаешь его со щелчком капкана. Это справедливо для всех. Но то, что ты делаешь между этим воем и тем щелчком, ну, это имеет значение. Каждое твое вранье или проявление доброты. То, что ты делаешь от воя до щелчка, и делает тебя тем, кто ты есть. Уловил?
– Уловил, – кивнул Кит. – Спасибо.
Она пожала плечами:
– Пусть никто никогда не скажет, что я крыса, которая не держит слово.
– Просто такая, что лазает по карманам, – ухмыльнулся Кит.
– При необходимости. Итак, вернемся к твоему дядюшке. Что-нибудь еще о нем известно? Чем он зарабатывает на жизнь? Зерно молотит? Он лущила? Или простой старый енот-разбойник?
– Нет! – воскликнул Кит. – Он вообще не преступник! Мой дядя как мои родители. Он исторщик.
– Историк, – поправила его Эйни. – И это даже хуже. История в здешних краях – опасное занятие. – Она указала на поцарапанную вывеску старого ломбарда.
– Еж, державший эту лавочку, интересовался историей. Продавал всевозможные исторические артефакты всякому народу, а затем отказался платить Бешеным Шельмам за «крышу». Мол, история дает ему право находиться здесь, и он не собирается платить им за право, данное ему по рождению. Но без защиты Шельм Безблохие его забили, да еще помощника-дятла похитили. Лучше бы твой дядя был лущилой, чем историком. Они дольше живут.
– Что такое лущила?
– Ты там под своим Большим Небом хоть чему-то учился? Лущила – это карточный шулер. Они треплют бумажные карты и те подпрыгивают.
– A-а… понятно.
Кит подумал о дяде. Если он тоже в опасности, тогда Киту лучше бы найти его побыстрее. Нельзя всю ночь торчать здесь, в заброшенной лавке, и учить новые слова.
– Так где мы станем его искать?
– В обычной ситуации я бы сказала: «Пойдем и спросим братьев Чернохвостов», потому что они тут в курсе всего, но к ним возвращаться нельзя. Полагаю, они до сих пор в бешенстве, лучше их избегать.
– С чего им беситься-то? Это же они меня обжулили, а не я их.
– Но ведь это ты позволил себя обжулить, – сказала Эйни. – В следующий раз будь осторожнее.
