Если мы обратимся к воспоминаниям Иосифа Гурвича, то увидим, как школа Общества поощрения художеств разительно отличалась от других художественных учебных заведений Петербурга:
«Я прибыл из Киева в столицу русского царя без копейки денег, в туманный осенний день, в одной рубахе и рваных башмаках. От петербургских луж мои рваные башмаки совсем размокли. Долго я бродил по столице, пока не добрался до Академии художеств.
Тяжела дверь Императорской академии художеств.
Я несколько раз подходил к этой двери, но не решался открыть ее. Наконец я набрался храбрости и открыл врата к „свободным художествам“. Перед моим взором в этот пасмурный, серый, дождливый день возникло море огня и света. Дорогие ковры переливались разными цветами радуги. Человек с золотой полоской на фуражке, с огромными золотыми пуговицами, в белых перчатках важно стоял у двери, ожидая приезда президента Императорской академии художеств. Я перешагнул порог академии. Человек с золотыми пуговицами зарычал, как лев, мгновенно очутился возле меня, схватил за шиворот и выбросил меня на улицу»
[152].
Когда же Иосиф Гурвич открыл дверь школы Общества поощрения художеств, его встретил улыбающийся швейцар:
«Меня встретил такой же швейцар, как в Академии художеств, только с серебряными пуговицами, и вежливо спросил:
— Вы, молодой человек, к его высокопревосходительству господину Рериху?
Я удивился, откуда этот человек „в серебре“ знает, куда я иду.
— Поднимайтесь на второй этаж, комната нумер пять.
Я постучал в дверь. Открыл мне человек лет тридцати, веселый, подвижный.
— Вы к Николаю Константиновичу? Эскиз, композицию принесли?
— Принес!
— Приходите с эскизом завтра, к двенадцати часам. Будем знакомы, моя фамилия Митусов, меня величают Степан Степанович. — И он протянул мне руку. — В нашей школе не имеет значения, сколько вам лет, кто вы такой — граф или дворник. Наша мечта сделать школу народной. Школа у нас платная. Если вы способный мальчик — мы вас освободим от платы за обучение, не оставим вас в беде. В нашей школе все зависит от самобытности искусства ученика, от его творческих способностей. Не волнуйтесь, будьте как дома. Судя по вашему эскизу „Весна“, все будет в порядке. Итак, мой мальчик, завтра ровно в двенадцать часов дня будьте в классе обсуждения эскизов. Занятия будет вести директор школы Николай Константинович Рерих. Предупреждаю, юноша, чтобы потом не вышло недоразумения, — господин Рерих суров, но справедлив. Его любимые слова: „Веселей любите труд, будьте всегда сами собой. Будьте проще и любите природу“. До завтра, желаю удачи.
На выходе человек с серебряными пуговицами спросил у меня:
— Как дела?
— А что за человек господин Митусов? — поинтересовался я.
— Господин Митусов, хотя и не художник, а сочинитель музыки, музыкант.
— А кто такой музыкант?
Швейцар от души рассмеялся:
— Ох, и рассмешил ты меня, парень! Неужели ты не знаешь такого слова „музыкант“? Ну а читать-писать можешь?
— Могу! Меня один студент, „друг народа“, научил. Подходяще учил. Я даже читал книги графа Льва Николаевича Толстого. Барин, а любил нашего брата.
— Вот такой и господин Рерих, только он не граф и не князь. И школу нашу, говорят, направляет в сторону народа. Эх, парень! Неужели я был бы с тобою так вежлив? Много тут шляется всяких оборванцев вроде тебя. После вас, голоштанных, я должен каждый раз вытирать пол. Ходи за вами, как нянька!
— А ты бы не ходил!
— Как не ходил? Сам директор школы меня вызвал к себе и в присутствии господина секретаря школы сказал: „Предупреждаю, швейцар, если вы не будете вежливы с молодыми людьми, которые меня спрашивают, ругать их будете за рваные башмаки, за то, что, по несчастию, пачкают пол и не могут давать вам чаевых — сниму с работы, выброшу из школы. Смотрите, не доводите до греха. Вы что, забыли, как сами приехали в лаптях из деревни?..“ Это ведь, парень, сказал сурьезный человек, большой человек, он слов на ветер не бросает. Вот и вожусь с вами… Одним словом — служба, ничего не поделаешь»
[153].
Многие художники, окончившие школу Общества поощрения художеств, вспоминали Николая Константиновича Рериха добрыми словами.
В апреле 1913 года «Петербургская газета» опубликовала статью «Беседа с юбиляром Рерихом»:
«На днях ученики и ученицы школы Императорского Общества поощрения художеств чествовали своего директора, Н. К. Рериха, по случаю исполнившегося 15-летия его службы в „Обществе“.
Н. К. Рерих начал службу в Императорском Обществе поощрения художеств должностью помощника секретаря, потом он был помощником директора музея, потом секретарем и, наконец, в 1906 году был назначен на должность директора школы.
За 7 лет пребывания г-на Рериха в школе, он поднял ее на значительную художественную высоту.
Лучшим доказательством этого являются ежегодные ученические выставки этой школы.
— Какие преобразования вы ввели в ней? — спросили мы г-на Рериха.
— При мне введен целый ряд новых классов, как-то: чеканная мастерская, иконописная, рукодельная, ткацкая, класс медальерный, класс графики, класс рисования животных и так далее.
Введено также чтение анатомии, чтение лекций по древнерусскому искусству, увеличены классы фарфоровый и керамический.
Наконец, введены заново классы натурно-фигурный и головно-живописный.
Что касается наших выставок, то печать неоднократно дарила меня лестными отзывами, находя, что выставки школы Общества поощрения художеств не уступают даже академическим.
Несомненно, что школьные выставки за мое пребывание сильно разрослись.
Достаточно сказать, что они уже не помещаются, как прежде, в школе, а требуют более обширного помещения и устраиваются в большом выставочном зале Императорского Общества поощрения художеств…
— Сколько человек обучается в школе Общества поощрения художеств?
— Общее количество обучающихся в школе и в отделениях колеблется от 1500 до 1600 человек.
— Это считается много?
— Очень. Наша школа самая многочисленная из имеющихся в России.
— Куда преимущественно поступают окончившие курс?
— Смотря по избранной специальности.
Часть ежегодно поступает в Академию художеств. Часть идет в преподаватели разных учебных заведений. Наконец, часть — на фабрики, по соответствующим производствам…
— Кого из новых преподавателей вы пригласили?
— Многих. Щуко, Билибина, Линдемана, Щусева, Рылова, Наумова, Варфоломеева, Цейдлера, Плотникова и других.
