Параллельно с работой над «Пер Гюнтом» Николай Константинович выполнял заказы еще нескольких театров.
После такой грандиозной постановки Ибсена Московский Художественный театр больше не имел возможности заказывать Н. К. Рериху декорации. Однако К. А. Марджанов, один из режиссеров «Пер Гюнта», нашел мецената миллионера В. П. Суходольского и создал в 1913 году свой «Свободный театр», где собирался поставить несколько пьес Мориса Метерлинка. Для работы в новом театре К. А. Марджанов пригласил режиссеров Александра Яковлевича Таирова и Александра Акимовича Санина, который, естественно, порекомендовал привлечь к работе в качестве художника-декоратора своего давнего друга Н. К. Рериха. В этом выборе свою роль сыграло и то, что трехтомное собрание сочинений Мориса Метерлинка, изданное в Петербурге в 1906–1907 годах, оформлял именно Николай Рерих.
«Свободный театр» просуществовал недолго, причина закрытия была банальной, не хватило денег на финансирование смелых замыслов его организатора К. А. Марджанова. Но и за такой короткий срок были поставлены: опера М. П. Мусоргского «Сорочинская ярмарка», оперетта Ж. Оффенбаха «Прекрасная Елена», пантомима А. Шницлера «Покрывало Пьеретты» на музыку Э. Дохнаньи, мелодрама A. Доде «Арлезианка» на музыку Ж. Бизе, пьеса Бэпримо и Хазельтона «Желтая кофта».
Николаю Константиновичу Рериху предложили сделать декорации сразу к нескольким спектаклям бельгийского драматурга Мориса Метерлинка — «Принцесса Мален», «Пелеас и Мелисанд», «Слепые». С начала 1913 года Николай Рерих усердно трудится над оформлением «Принцессы Мален». Было изготовлено более 14 эскизов, подготовлены макеты и со дня на день предполагалось приступить к репетициям. Но неожиданно К. А. Марджанов отложил работу с актерами, у него начались трения с А. Я. Таировым и B. П. Суходольским. Тогда А. А. Санин предложил Н. К. Рериху срочно оформить уже поставленную в план оперу Римского-Корсакова «Кащей Бессмертный». Николай Константинович сделал несколько эскизов, но тут из Москвы почему-то перестали приходить письма, все как будто замерло. Николай Рерих попросил Александра Бенуа помочь в этой странной ситуации, так как считал неудобным самому навязываться театру. Александр Бенуа, оформлявший для «Свободного театра» спектакли, написал письмо А. А. Санину, который сразу же с извинениями ответил Николаю Рериху:
«Дорогой Колечка! Бенуа сообщает мне, что ты только руками разводишь и ничего не понимаешь в происходящем, почему де я тебе не пишу ничего о „Кащее“ и наших общих мечтаниях и планах… Я слишком люблю и ценю тебя, чтобы играть тобой, ставить тебя в смешное, нелепое положение. Когда постановка будет решена Суходольским, пройдут все мытарства, тогда лишь я совсем готовый обращусь к тебе. У Марджанова со мной твой „Кащей“ окончательно и решительно определен, но нельзя же играть твоим временем, силами, вдохновением. Ведь эскизы „Мален“ глупо стоят на столе. Я не хочу, чтобы с тобой повторилась на „Кащее“ та же история. Я сам хлопочу безумно о „Кащее“, отвоюю смету, чтобы работа твоя была для тебя и приятна, и интересна, и продуктивна, и выгодна. Я думаю вскоре приехать к тебе (раньше сообщу тебе об этом) на день, на два. Это уже будет настоящее дело. Заказ „Кащея“ не мифический, а истинный, земной в многострадальном „Свободном театре“…»
[164]
Позже Николай Константинович вспоминал о неудавшейся постановке в «Свободном театре»:
«Жаль, что не состоялась „Принцесса Мален“ в Свободном театре в Москве. Все было готово, но случился крах антрепризы. Кто-то из меценатов взбунтовался против одного из директоров, и начался развал. Санин таинственно шепнул мне: „Забирайте эскизы и уезжайте, здесь порохом пахнет“. Не однажды Санин спешил с добрым советом. Всегда нравилось, когда режиссер Санин надевал костюм хориста и вмешивался в толпу для энтузиазма. Даже в трудные часы жило в нем вдохновение»
[165].
Николай Рерих приложил немало усилий и потратил уйму времени, создавая декорации к «Принцессе Мален», и не собирался просто так бросать уже сделанную с таким старанием работу. Он стал искать способ поставить этот спектакль на петербургской сцене, и «Театр Музыкальной драмы» согласился. Теперь необходимо было получить обратно эскизы и макеты.
Руководитель «Свободного театра» вроде бы и не отказывался от «Принцессы Мален», но было ясно, что премьера откладывается на неопределенное время. Николай Константинович 18 января 1914 года решил написать знакомому московскому врачу и коллекционеру А. П. Ланговому письмо с просьбой посмотреть в кабинете дирекции «Свободного театра» «синий эскиз» к «Принцессе Мален» — «коридор с цветными стеклами». Рерих очень надеялся на возможность получить обратно хоть часть эскизов и просил А. П. Лангового подключить к спасению своих работ московского художника Игоря Грабаря: «Если бы и Грабарь его посмотрел, а то у меня мало синих вещей, а все больше желтые да красные»
[166].
Н. К. Рерих писал и в дирекцию театра, требуя прислать эскизы и макеты к «Принцессе Мален» в Петербург для доработки и исправлений. А. А. Санин чувствовал себя виноватым перед художником и, узнав о том, что Н. К. Рерих просит свои эскизы и макеты, пытаясь оправдаться, писал 24 января 1914 года:
«Я всегда тебя считал замечательным талантом, но не знал, что ты еще гений-провидец… Ты выбрал поистине „психологический момент“»
[167].
Часть эскизов Рерих все-таки получил, только это не меняло дела, в «Театре Музыкальной драмы» Петербурга решили полностью пьесу не ставить. Режиссер театра И. М. Лапицкий предложил Н. К. Рериху переделать эскизы, после чего спектакль был назван «Сестра Беатриса». Состояла она из симфонической картины М. О. Штейнберга «Принцесса Мален», похожей на пантомиму, и небольшой трехактной оперы, написанной меценатом театра А. А. Давидовым на сюжет пьесы Мориса Метерлинка «Сестра Беатриса». Декорация для всего спектакля была выполнена только одна, и оформление сцены менялось с помощью разного освещения. Премьера состоялась 18 декабря 1914 года и не вызвала восторженных публикаций в прессе. Спектакль играли в пользу Комитета по оказанию помощи пострадавшим от войны бельгийцам. Все газеты писали о благотворительности и хороших декорациях Н. К. Рериха, но старались поменьше говорить о неудавшемся спектакле. Единственным утешением было то, что М. О. Штейнберг посвятил свою симфоническую картину лично художнику Николаю Константиновичу Рериху.
РУССКИЙ ОККУЛЬТИЗМ
Французский посол в России Морис Палеолог записал 21 ноября 1916 года в своем дневнике:
«Занятие тайными науками всегда было в почете у русских; со времени Сведенборга и баронессы Крюденер, все спириты и иллюминаты, все магнетизеры и гадатели, все жрецы эзотеризма и чудотворцы встречали радушный прием на берегах Невы.
В 1902 г. воскреситель французского герметизма, маг Папюс, настоящая фамилия которого — д-р Анкосс, приехал в Петроград, где он скоро нашел усердных поклонников».
