Разумеется, это была неправда. Президент внимательно следил за ходом голосования, был удовлетворен результатами опросов, показывавшими, что он побеждает, но был несколько разочарован, что Конгресс, по-видимому, останется в руках демократов.
Только к вечеру Эйзенхауэр отправился в штаб-квартиру Республиканской партии. Поздно ночью стали известны предварительные результаты выборов. Несмотря на все международные перипетии предвыборных недель, он одержал внушительную победу. Его конкурент из Демократической партии Э. Стивенсон получил преимущество только в семи южных штатах. В соотношении голосов разница была меньшей: за Эйзенхауэра — свыше 35,5 миллиона, за Стивенсона — около 26 миллионов. Разрыв был в два раза больше, чем на выборах 1952 года. Но это было не столь уж важно, так как за спиной Эйзенхауэра теперь стояли 457 выборщиков, а Стивенсона поддерживали 73.
Хотя до вторичного официального вступления в должность президента оставались еще два с половиной месяца, Эйзенхауэр, почти не сомневавшийся в исходе выборов, всё же ощутил себя более спокойным и уверенным, чтобы продолжать прежний курс постепенных внутренних преобразований и нахождения точек соприкосновения между политическими и социальными силами, сокращения рисков холодной войны без потери мирового авторитета США.
Глава седьмая.
ПЕРИПЕТИИ ВТОРОГО ПРЕЗИДЕНТСТВА
Доктрина Эйзенхауэра
Двадцатого января 1957 года, вновь дав клятву честно служить американскому народу и соблюдать конституцию и законы Соединенных Штатов, Эйзенхауэр второй раз официально вступил в должность президента.
Он всё более убеждался, в какой неразрывной связи находятся все стороны жизни американцев с событиями на международной арене. Особое его внимание привлекала проблема освобождения стран Азии и Африки от колониального гнета, становления новых независимых государств, их взаимоотношений с крупными европейскими державами и США.
Доклады Госдепартамента, ЦРУ, специально созданной после выборов рабочей группы экспертов подтверждали, что есть все основания рассматривать положение в третьем мире как одну из ключевых проблем, в разрешение которой на благо интересам США президент должен внести максимальный вклад. Не случайно именно ситуации в этом регионе была посвящена основная часть его инаугурационной речи. Конечно, на ее содержание оказали значительное влияние события, связанные с Суэцким каналом.
Но Эйзенхауэр и до Суэцкого кризиса ставил вопрос шире — по его мнению, США должны были сосредоточить усилия на поддержке новых независимых государств, развитии их инфраструктуры и повышении жизненного уровня населения, на предотвращении вовлечения их в орбиту советского влияния, на создании условий для проникновения туда американского капитала.
Так что и в инаугурационной речи, и в последующей политике были два плана — внешний, общегуманитарный, и внутренний, связанный с экономическими и геополитическими интересами США. «Ни один народ не может жить только ради самого себя», — говорил он. И продолжал, в некотором противоречии с только что сказанным, но в полном соответствии с реально намечаемым курсом: «Процветание Америки не может долго продолжаться, если не будут процветать другие нации»
.
Убедить американцев в необходимости усиленной помощи слаборазвитым странам для превращения их в развивающиеся, а в перспективе развитые было нелегко. Эйзенхауэр встречался с лидерами Конгресса и рядовыми депутатами, убеждал их, что если африканские и азиатские страны окажутся в советской орбите, США потеряют там не только политическую опору, но и, что звучало наиболее весомо, экономические преимущества.
Даже члены кабинета, особенно министр финансов Хамфри, с изрядной долей скепсиса относились к наметкам программы новой помощи зарубежным странам. На одном из совещаний с руководителями фракций Конгресса и штатом Белого дома Эйзенхауэр в который раз стремился убедить слушателей в необходимости значительного расширения закупок сырой нефти и минералов в слаборазвитых государствах. В протоколе совещания говорилось, что президент вновь выразил уверенность, что нельзя «упускать возможность замещать невосполняемые ресурсы, которые когда-то истощатся, восполняемыми». Более того, президент сообщил, «как он шокировал министра Хамфри, выразив предпочтение магнию перед золотом в форте Нокс
[17] в связи с тем, что из золота нельзя отливать пули»
.
Направленный на рассмотрение Конгресса законопроект о помощи иностранным государствам надолго застрял в комиссиях, хотя президент при помощи личных контактов всячески пытался ускорить его продвижение. В связи с этим основное внимание было перенесено с экономической на политическую область.
Первого января 1957 года, несмотря на новогодние празднества, президент провел совещание влиятельных членов Конгресса, ответственных сотрудников Белого дома и правительства, где обосновал основное содержание своего будущего послания Конгрессу — о необходимости оказания помощи странам Африки и Азии в тех случаях, если они могут оказаться в сфере советского влияния, подчеркивая, что такой поворот «был бы катастрофическим для Европы вследствие ее зависимости от поставок нефти». Современные войны могут быть завершены в течение нескольких часов, поэтому, утверждал Эйзенхауэр, если Конгресс предоставит ему право на использование военной силы, подобная вероятность, скорее всего, никогда не случится.
Получив сдержанное одобрение от группы конгрессменов, Эйзенхауэр 5 января лично явился на Капитолийский холм и выступил на совместном заседании обеих палат с анализом положения на Ближнем Востоке, подчеркнув, что регион находится под коммунистической угрозой. В этот же день на рассмотрение Конгресса поступило послание президента, почти сразу получившее название доктрины Эйзенхауэра.
Если исключить пропагандистские и общие положения, всегда наличествующие в важном политическом документе, доктрина Эйзенхауэра сводилась к следующему: поскольку на Ближнем Востоке сложилось нестабильное положение, которое используется или может быть использовано Советским Союзом и связанными с ним силами, США должны помогать странам этого региона. Президент получает право реализовывать программы военной помощи, санкционировать применение вооруженных сил США «для обеспечения и защиты территориальной целостности и политической независимости любого государства, запросившего такую помощь, для отражения открытой вооруженной агрессии со стороны какого-либо государства, контролируемого международным коммунизмом». Чтобы предложение было более подходящим для принятия Конгрессом и не противоречило собственным установкам на экономию средств, президент подчеркивал, что не запрашивает дополнительных средств до конца текущего года, а на 1958 и 1959 годы предполагает попросить сравнительно немного — по 200 миллионов долларов.
Послание завершалось заверениями в доброй воле президента: «Позвольте мне еще раз обратиться к вопросу запрашиваемых полномочий на использование вооруженных сил Соединенных Штатов для оказания помощи в защите территориальной целостности и политической независимости любого государства региона от коммунистической вооруженной агрессии. Такие полномочия не будут использованы, если подвергшееся нападению государство не выразит соответствующего желания. Кроме всего прочего, я очень надеюсь, что вообще никогда не возникнет необходимость использовать эти полномочия. Настало время вновь продемонстрировать наше национальное единство в защите свободы и проявить наше глубокое уважение к правам и независимости всех государств, как больших, так и малых. Мы хотим не насилия, а мира. Этой цели мы должны посвятить наши усилия, нашу решимость и полностью самих себя»
.
