Но когда Черчилль, обрадовавшись его первой уступке, пожелал, чтобы начальником штаба операции «Оверлорд» стал англичанин Генри Уилсон, Эйзенхауэр проявил характер — твердо возразил, что сохранит на этом посту Уолтера Беделла Смита, который в североафриканской операции показал себя выдающимся стратегом.
Еще одним заместителем командующего и руководителем всех военно-воздушных сил стал английский генерал Артур Теддер, а руководителем всех разведывательных и контрразведывательных служб — шотландец Кеннет Стронг. Эйзенхауэр знал Стронга как опытного и изобретательного специалиста и предполагал, что во время высадки и дальнейшего наступления роль разведывательных служб будет очень высока.
По настоянию нового главнокомандующего вместе с ним в Великобританию должны были отправиться его близкие сотрудники и помощники Микки Маккауф, Гарри Батчер и, разумеется, Кей Саммерсби.
Что же касается командующих отдельными армиями или группами армий, то были отобраны кандидатуры Омара Брэдли и Джорджа Паттона; позже к ним присоединился Бернард Монтгомери, который стремился к относительно самостоятельным действиям.
Перед официальным назначением на новый пост Эйзенхауэр взял двухнедельный отпуск — по приказу Маршалла, который в его обоснование писал: «Меня не интересует обычный ответ, который Вы можете мне послать. Огромное значение я придаю тому, чтобы Вы были умственно бодры, а Вы таковым не будете, если прямо перейдете от решения одной крупной проблемы к другой»
.
Единственный за время войны отпуск Эйзенхауэра начался 2 января 1944 года. Впрочем, эти две недели трудно назвать отпуском в полном смысле слова. Проговорив с женой всю ночь, утром он объявил, что ему необходимо немедленно отправиться в Военное министерство. Надо сказать, что Мейми, встретившись с Айком, была поражена произошедшими с ним изменениями. Курил он теперь непрерывно, и от него несло табаком. Но главное — Айк стал значительно более уверенным в себе, резким, даже в общении с женой: не дослушивал ее до конца, погружаясь в свои проблемы или переводя разговор на другую тему
.
В министерстве Дуайт вместе с генштабовскими сотрудниками занялся уточнением плана «Оверлорд». По его указанию был расширен плацдарм высадки и решено одновременно провести вспомогательную операцию союзных войск на юге Франции (получила название «Энвил» — «Наковальня»). Были уточнены силы, которые необходимо задействовать в «Оверлорде»: не менее пяти дивизий первого эшелона
.
И всё же, опять-таки по настоянию Маршалла, 5 января Эйзенхауэры отправились на известный минеральными водами курорт Сульфур-Спрингс, где провели наедине лишь двое суток. Мейми вместе с радостью от встречи с мужем, который за несколько дней пребывания на американской земле стал чуть мягче, испытала новый приступ ревности, когда Айк ночью по ошибке назвал ее Кей. Пришлось оправдываться, но его объяснения только усиливали раздражение супруги
.
После краткого пребывания на курорте Дуайт поехал на встречу с родными в город Манхэттен, штат Канзас, организованную его младшим братом Милтоном, президентом тамошнего университета.
Из Абилина привезли маму, которая страдала тяжелой формой склероза и почти потеряла память. Дуайта предупредили, что при встрече может произойти всё что угодно. Но временами случаются чудеса. Увидев сына, Ида воскликнула: «Это же Дуайт!» — и с плачем бросилась в его объятия. Из братьев приехал только Артур. Рой внезапно скончался в июне 1942 года, не дожив до пятидесяти лет; Эдгар и Эрл жили очень далеко, на западе страны, и в условиях войны не могли добраться. Встреча была радостной, но с привкусом печали. На братьев произвел впечатление новый, зрелый, уверенный в себе Дуайт. Артур произнес: «Мне, пожалуй, жаль его врагов!»
Собственно говоря, этим отпуск и завершился. Перед вылетом в Лондон у Эйзенхауэра состоялось несколько встреч с высшими штабными работниками, с командующими родами войск, с промышленными магнатами. Возник острый спор с генералом Карлом Спаатсом, полагавшим, что в «Оверлорде» нет необходимости, и уверявшим, что он мог бы в течение тридцати дней путем массированных ковровых бомбардировок главных городов Германии заставить ее капитулировать. Эйзенхауэр же был убежден, что Германия отнюдь не утратила способности сопротивляться и потребуется ряд наземных операций, которые займут не один месяц, прежде чем она сдастся на условиях безоговорочной капитуляции, как было провозглашено главами союзных держав в Тегеране.
Двенадцатого января состоялась встреча Эйзенхауэра с президентом. Рузвельт, больной гриппом, беседовал с главнокомандующим лежа в постели, приняв меры предосторожности, чтобы его не заразить. Дуайт пытался переубедить Рузвельта в его подозрительном и недружелюбном отношении к Шарлю де Голлю, который к тому времени, возглавив Французский комитет национального освобождения (ФКНО), стал лидером всех французов, стремившихся к освобождению своей страны. От де Голля во многом зависело поведение французов на первом этапе «Оверлорда», в «день Д», как стали именовать дату предстоявшей высадки. Однако президент продолжал упорствовать в недоверии к французскому генералу, поведение которого считал «манерами монарха».
Обсуждалась также проблема оккупации Германии. Эйзенхауэр высказал мнение, что план раздела Германии на оккупационные зоны, который был в принципе одобрен на Тегеранской конференции, ошибочен, что Германию следовало бы сохранить как единое государство, временно управляемое специальным органом трех держав под единым руководством. Так, считал он, будет удобнее контролировать поведение советской военной администрации. Рузвельт вежливо выслушал эти соображения, которые, впрочем, никакого отражения в последовавшей практике не получили
. Вопрос был уже решен, три зоны оккупации предполагалось образовать сразу после завершения военных действий. Рузвельт высказался в том смысле, что он верит в благоразумие и добрые намерения русских
. Таким образом, Эйзенхауэру косвенно дали понять, что военному руководителю, даже такому ответственному, не следует вмешиваться в политику глав государств.
Две недели «отпуска», которого, по существу, не было, пролетели как мгновение. Да Айк и не стремился продлить свое пребывание на родине. Душой он был там, где предстояло готовить грандиозную операцию. Стремление поскорее отбыть в Лондон подогревалось постоянным нервным состоянием Мейми, которая всё время напоминала Айку о злополучной ночи, когда он назвал ее другим именем. «Не возвращайся, пока всё это не кончится, — твердила ему жена. — Я не смогу выдержать новую разлуку с тобой»
.
Официально о назначении Эйзенхауэра Рузвельт объявил в конце декабря 1943 года. Дуайт вспоминал: «Накануне Рождества, зная, что президент Рузвельт должен выступить с важной речью, мы все слушали радио. В этом выступлении президент впервые сделал публичное заявление о моем переводе на должность командующего операцией “Оверлорд” и назвал мой новый титул “Верховный командующий союзными экспедиционными силами”. Титул звучал очень внушительно, на что мой военно-морской помощник капитан 2-го ранга Батчер заметил, что его крупной проблемой на следующей неделе будет изготовление соответствующих канцелярских бланков с указанием моего величественного титула»
.
