Поражение французов во Вьетнаме привело к некоторому ухудшению позиций США в Европе. Многие видные французские деятели открыто заявляли, что в неудаче виновны американцы, прежде всего Эйзенхауэр, отказавшийся предоставить существенную помощь. Образованное в июне 1954 года правительство левого радикала Пьера Мендес-Франса, ветерана Второй мировой войны, бывшего летчика, имевшего репутацию страстного антинациста, привело к усилению в парламенте сил, выступавших против ратификации договора о Европейском оборонительном сообществе, предусматривавшего ремилитаризацию ФРГ Эйзенхауэр предупреждал: если Франция отвергнет ЕОС, США пойдут по пути «самостоятельного обеспечения лучших отношений с [Западной] Германией»
. Примерно то же повторил Д.Ф. Даллес, написавший Мендес-Франсу, что США «могут проводить европейскую политику и без Франции»
. Тем не менее парламент Франции забаллотировал ЕОС значительным большинством голосов.
Но Эйзенхауэр, получив этот удар, стал действовать по запасному варианту: по его поручению Госдепартамент организовал совещание стран — членов НАТО, которое приняло решение «включить в свой состав Германию как равноправного партнера». Оставшись в одиночестве, Франция не решилась выступить против этого решения. В результате именно в Париже 23 октября 1954 года был подписан протокол о принятии ФРГ в состав НАТО с разрешением создать бундесвер — западногерманскую армию, хотя на ее территории продолжали оставаться оккупационные войска западных держав. По требованию Эйзенхауэра, учитывавшего распространенные опасения по поводу германской ремилитаризации, правительство ФРГ выступило с заявлением, что будет воздерживаться от действий, несовместимых со строго оборонительным характером парижской договоренности, и никогда не прибегнет к силе для объединения Германии или изменения своих границ, а также обязалось не производить и не иметь оружие массового уничтожения (атомное, химическое, бактериологическое), некоторые типы тяжелого вооружения, крупные военные корабли и подводные лодки, бомбардировщики дальнего радиуса действия.
Принятие ФРГ в НАТО имело для США важное значение. Эйзенхауэр теперь имел все основания для реализации давно задуманного плана существенного сокращения американского военного присутствия в Европе. Более того, по инициативе Белого дома стало распространяться суждение, что таким образом будет осуществляться «двойное сдерживание» — не только СССР, но и Западной Германии, ибо ее вооруженные силы будут находиться под зорким натовским контролем. То, что взятый из времен Трумэна термин «сдерживание» явно противоречил провозглашенной Эйзенхауэром доктрине «освобождения», нимало не заботило — и Белому дому, и Конгрессу, и политическим деятелям и наблюдателям за рубежом было ясно, что лозунг «освобождения» является не более чем пропагандистским ходом и практически не работает.
Пятого мая Парижский протокол был ратифицирован бундестагом ФРГ. В СССР присоединение Западной Германии к НАТО было встречено весьма нервно, причем использовалась пропагандистская аргументация, что западные державы якобы ведут дело к возрождению «германского фашизма и агрессии». На дипломатическом поле эта пропаганда реализовалась в разрыве союзных договоров СССР с Великобританией 1942 года и с Францией 1944 года, а вслед за этим в подписании на совещании 14 мая 1955 года в Варшаве Договора о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи между СССР и шестью его европейскими сателлитами (Германская Демократическая Республика демонстративно на совещание приглашена не была). Договор предусматривал создание военно-политического объединения стран Варшавского договора, формирование их объединенных вооруженных сил с единым военным командованием. Однако реально план создания объединенных вооруженных сил социалистических стран никогда реализован не был. Единственным случаем, когда они действовали совместно (фактически это были советские воинские части, разбавленные символическими контингентами из Болгарии, Венгрии, Польши и ГДР), было подавление Пражской весны 1968 года.
Китайские дела, самолеты-разведчики и проблема «свободы рук» президента
Внешняя политика Эйзенхауэра во время его первого президентства проводилась в условиях возникновения и преодоления всё новых кризисных ситуаций, связанных с непрекращавшейся холодной войной.
Новый кризис развернулся в сентябре 1954 года, когда с территории континентального Китая начался артиллерийский обстрел небольших прибрежных островов Квемой и Мацзу. После прихода к власти в Китае (1949) коммунистов правительство Чан Кайши эвакуировалось на Тайвань, под защиту американского флота, где было провозглашено сохранение Китайской Республики с временной столицей в городе Тайбей. Надеясь на возвращение на основную часть Китая, тайваньские власти разместили на упомянутых островах гарнизоны, вели оттуда наблюдения за материком и рассчитывали с этих плацдармов осуществить вторжение.
Обстрелы прибрежных островов с территории континентального Китая рассматривались правительством Чан Кайши как прелюдия к вторжению на них, а затем и на Тайвань. Эйзенхауэра предупреждали, что с военной точки зрения Квемой и Мацзу не имеют существенной ценности для обороны Тайваня, но их потеря явилась бы ударом по престижу власти Чан Кайши. Более того, армейское руководство США пришло к выводу, что власти Тайваня не смогут удержать острова без внешней помощи
.
Двенадцатого сентября президент, находясь на кратком отдыхе в Денвере, провел совещание с Д.Ф. Даллесом и начальниками штабов родов войск. Некоторые из них рекомендовали разместить на островах американские войска, а в случае конфронтации начать воздушные налеты на материк, не исключая использования атомного оружия. Сохраняя выдержку, Эйзенхауэр отклонил этот план, полагая, что его реализация неизбежно приведет к мировой войне. Он говорил: «Если мы вступим в крупную войну, нашим противником окажется не только Китай, но и Россия, и мы будем вынуждены нанести по ней удар»
.
Между тем военная тревога в прибрежном районе Китая нарастала. Американская разведка доносила, что китайская Народная армия сосредоточивает силы на участках, наиболее удобных для организации десантирования на острова. Новый всплеск взаимных обвинений возник в связи с судом над экипажем американского самолета «Б-29», сбитого в конце корейской войны над приграничными районами Китая или северокорейской территорией. Четырнадцати летчикам было предъявлено стандартное обвинение в шпионаже, грозившее смертным приговором. С точки зрения соглашения о перемирии в Корее, предусматривавшего обмен военнопленными, суд был грубым нарушением международного права. Естественно, это вызвало новые требования в Конгрессе начать войну против коммунистического Китая.
Президент поступил значительно осторожнее — 2 декабря подписал с правительством Чан Кайши договор о взаимной обороне. США обязались оказать прямую помощь тайваньскому правительству в случае нападения на него, Чан Кайши — не совершать нападения на материковый Китай без предварительных консультаций. Договор распространялся только на территории Тайваня и связанных с ним Пескадорских островов, а Квемой и Мацзу в нем не упоминались. 20 декабря президент США встретился с министром иностранных дел правительства Чан Кайши Е Кунчао, который настаивал на распространении действия договора на прибрежные острова и даже просил рассмотреть вопрос об экономической блокаде Китая. Эйзенхауэр не только ответил отказом, но и пытался убедить тайваньского министра в неразумности содержания значительных вооруженных сил на «этих маленьких и уязвимых островах»
.
