Возвышение владетельных семейств, носившее в период между 1030-м и 1060 годами массовый характер, затрагивало и зависимых от них мелких феодалов. По сути, речь шла о формировании многоступенчатой социально-политической структуры, в основе которой лежали отношения вассалитета-сюзеренитета. Весьма примечательно в этом плане, что многие соратники Вильгельма, вместе с ним покорившие Англию и ставшие там крупными землевладельцами, сохранили в своих именах названия мест, входившие в титулы их нормандских сеньоров. Тем самым эти новые английские владетели подчеркивали свою взаимосвязь с родами, входившими в высший слой нормандской знати, которым они были обязаны своим благосостоянием. Более того, это свидетельствовало о том, что свои бескрайние поместья на территории Англии они официально получили из рук своих нормандских сеньоров. Данная традиция, безусловно, зародилась еще до похода через Ла-Манш, о чем свидетельствует целый ряд дошедших до нас документов того периода. Один из них касается семейств Пантульфов и Монтгомери. Последнее, как известно, во времена составления «Книги Судного Дня» являлось владельцем огромных земельных участков Шропшира. Однако один из его основателей – Роже I, – передавая между 1027-м и 1035 годами какой-то свой участок Жюмьежскому аббатству, подписывает грамоту «Вильгельм Пантульф», то есть подчеркивает, что действует не самостоятельно, а от имени своего сюзерена.
Еще более показательный пример демонстрации вассальной зависимости можно найти в отношениях семейства Тосни и рода Клер, которые продолжались и после завоевания Англии. В конце XI века Жильбер, сын Роже I Клерского, передал свои земли в Путене аббатству Коншез. В составленном на этот счет акте указывается, что дарение производится с согласия Ральфа III Тоснийского, «к лену которого эти земли принадлежат». Именем того же Ральфа Тоснийского санкционируется и передача вклада в монастырь Лекруа-Сен-Лефруа, сделанного перед уходом в эту обитель сыном Жильбера Ральфом. Аналогичное содержание (опять же с упоминанием Ральфа Тоснийского) имеет документ о дарении монастырю Сент-Уан, составленный вскоре после похода на Англию Роже I
Клерским. Более того, даже дар «на упокоение души» своего сеньора Роже I Тоснийского Роже I Клерский дает аббатству Коншез «с разрешения владетеля лена» Ральфа III. Это довольно редкий случай, когда положение нормандских вассалов этого периода можно проиллюстрировать так подробно с помощью вполне достоверных источников. Более того, можно проследить отношения этих семейств на более раннем этапе. Так, среди бесчисленных событий, характерных для жестоких времен юности герцога Вильгельма, два ужасных происшествия непосредственно связаны с предметом нашего исследования. Роже II Тоснийский погиб от руки Роже Бомонского, а вскоре после этого Роберт Бомонский (брат Роже) был предательски убит Роже I Клерским. Второе убийство, в свете того, что говорилось выше, невозможно расценить иначе как месть вассала за смерть своего сеньора. Таким образом, вассальная зависимость семейства Клер от Тосни, которая фактически сохранилась до XIII века, имела место уже в первый период герцогства Вильгельма Завоевателя. Нет никаких сомнений, что вассалитет был достаточно широко распространенным явлением в отношениях нормандских аристократических родов уже во второй четверти XI века. Но это вовсе не означает, что к моменту завоевания Англии в Нормандии уже окончательно сложилась структурированная феодальная система. Документы 1035–1066 годов рисуют четкую картину общества, базирующегося на отношениях вассалитета. Однако с такой же уверенностью из них можно сделать вывод, что мы имеем дело с еще недостроенной феодальной пирамидой. В ней отсутствует вершина – совершенно неясно, как эта система взаимодействует с герцогом, являющимся верховным сюзереном всех феодалов Нормандии.
Очевидно только то, что зависимые владения имелись во всех частях герцогства и передача любых участков из них могла быть произведена исключительно с согласия сеньора. Когда некий Урсо в 1055 году решил передать земельный участок руанскому монастырю Святой Троицы, к ранее полученной от своего (видимо, внезапно умершего) патрона санкции на этот дар он добавляет разрешение его жены и сыновей. Аналогично составлен акт о передаче этому монастырю части земель Ансфредом, сыном виконта Осберна, доставшихся ему в наследство. Он снабжен записью: «С разрешения моих господ – Эммы, жены стюарда Осберна и его сыновей Вильгельма и Осберна». Однако определить характер зависимости в привычных для нас терминах более позднего феодального общества представляется невозможным. В источниках периода, непосредственно предшествовавшего завоеванию Англии, для обозначения зависимого владения чаще всего используется старинное латинское слово «бенефициум» и произошедшие от него понятия. Так, Родульф I Варенн выделяет руанскому аббатству Святой Троицы земли, которые определяет как «старый бенефициум» некоего Роже. Гидмунд, передавая земельный участок в Нормандии монастырю Сен-Пэр в Шартре, снабжает соответствующий документ благодарностью «моему господину графу Вильгельму, от которого я получил этот бенефиций». Точно так же некий Газо, передавая земельный участок для основания прихода Кро в Эврёсене, указывает, что делает это с разрешения своего патрона Гуго Бардо, «частью бенефиция которого он был».
Анализ нормандских документов того времени позволяет сделать вывод, что вассальные обязанности тогда еще не были четко определены и термины, характерные для развитого феодального права, просто не были известны их составителям. Можно предположить, что значительная часть вассальных владений образовалась в результате пожалования земель за службу в конных отрядах крупного феодала. Но нет никаких оснований думать, что в первой половине XI века обязанности и права этих рыцарей как-то регламентировались. Известные документы подобного рода составлены уже после завоевания Англии. В источниках нет даже намека на то, что в Нормандии того периода имелось нечто подобное «своду феодальных привилегий и обязанностей», который с такой тщательностью обсуждался полвека спустя, после коронации в Англии Генриха I. Из всех исследованных нами документах, относящихся к периоду правления герцога Вильгельма до 1066 года, только в одном встречается упоминание о выделении «вспомоществования» за службу, и тот был составлен буквально накануне похода в Англию.
Очевидно, что контуры социальной структуры герцогства в 1035–1066 годах были еще очень расплывчаты. Поэтому выводы о том, что якобы «нормандское общество в 1066 году было феодальным и сформировавшаяся там феодальная система являлась одной из самых развитых в Европе», представляются абсолютно некорректными. Владение землей на условиях различного рода феодальной зависимости было, бесспорно, широко распространенным явлением в Нормандии. Но столь же бесспорно, что обязанности вассалов и сеньоров не были определены какими-то правовыми актами, схожими с теми, которые появились здесь в более поздний период. Англия к моменту смерти Вильгельма была более централизованной, а феодальная структура, которую ему удалось там создать, гораздо более развитой по сравнению с тем, что было в Нормандии до 1066 года. Если нормандская знать стала основой феодальной системы Англии, то Англия после завоевания оказала непосредственное влияние на структурирование такой системы в Нормандии. Однако до 1066 года четкой схемы феодальных взаимосвязей в герцогстве не было, и каждый патрон строил отношения со своими вассалами по-своему, ориентируясь на более ранние прецеденты. Это, кстати, представляло серьезную проблему для герцога. Ему предстояло не просто объединить интересы феодалов со своими, но и занять место на вершине той социальной пирамиды, которую они составляли. От этого зависела не только его судьба, но и дальнейший ход истории. Если бы Вильгельму не удалось достичь этой цели, завоевание Англии было бы невозможно.
