Однако все эти ужасы лишь видимая сторона кризиса, глубинные процессы которого скрывались в тени. Вне всяких сомнений, речь шла о борьбе представителей герцогской семьи за восстановление своей роли в государственных делах. Косвенное тому подтверждение – усиление позиций сыновей Ричарда II Може и Вильгельма, имевшее место как раз в рассматриваемый период. В 1037-м или в начале 1038 года Може был назначен архиепископом Руана, а его брат стал графом Аркеза. Происходит это не без поддержки других членов клана Викингов и в их интересах. Известно, в частности, что Вильгельм получил графство Аркез в качестве своего рода награды за отказ от лояльной позиции по отношению к молодому герцогу и обещание не признавать себя его вассалом. А новая должность Може сама по себе гарантировала участие в управлении Нормандией. Вскоре его подпись стала появляться на многих государственных документах. Он периодически председательствовал в герцогском суде. Причем при перечислении участников этих заседаний юный герцог упоминается зачастую после архиепископа. Примером нового положения братьев может служить документ, составленный ориентировочно в 1039 году. Это акт о передаче земель Жюмьежскому аббатству графом Вильгельмом, к титулу которого добавлено «сын герцога Ричарда». Удостоверяют его законность «архиепископ Може, Вильгельм – граф Нормандии, Вильгельм – управляющий графа Нормандии и Вильгельм – граф Аркеза». Представляется, что именно Може и Вильгельм Аркезский возглавили после 1040 года список самых могущественных лиц герцогства. Следующим в нем, возможно, должен был значиться аббат монастыря Сент-Уан Николас. Но и другие представители правящей семьи постепенно занимали все более высокое положение в герцогстве. Особенно заметно усиление сына архиепископа Роберта и убийцы графа Жильбера Ральфа Гассийского. А внук Ричарда II Ги Бургундский как раз в это время становится владельцем Вернона и ранее принадлежащего Жильберу Брионского замка. Совершенно понятно, что семья не собиралась сдавать свои позиции без боя.
Пока знать плела интриги, провинцию все больше и больше охватывали беспорядки. Из-за малочисленности дошедших до нас свидетельств описать их детально не представляется возможным. Но и того, что известно, достаточно, чтобы охарактеризовать период правления юного Вильгельма после 1037 года как один из самых мрачных в истории Нормандии. Забытые было старые обиды возродились вновь, распри между феодалами вспыхнули с новой силой, и каждое насильственное действие оборачивалось новой, еще более кровавой, стычкой. В охватившие герцогство волнения и беспорядки так или иначе были вовлечены практически все знатные нормандские семьи. Бьярни, сеньор Глоссла-Феррье и вассал стюарда Осберна, отомстил за своего сюзерена, убив Вильгельма Монтгомери. Роже Тоснийский опустошил земли своего соседа Хамфри Вьеильского, а затем был убит его сыном Роже Бомонским. Причем конфликт на этом не прекратился, поскольку в него включились представители клана Клере, находившегося в вассальной зависимости от владетелей Тосни. Гуго из Монфор-сюр-Риля и Уолчелин Феррьерский на протяжении нескольких месяцев вели между собой настоящую войну, в которой оба погибли. Сеньоры Беллема неожиданно напали на сыновей Жери Эшафурского и зверски их замучили. Дополнительное представление о масштабах беспорядков, бушевавших в это время в Нормандии, дает дошедшая до нас информация о фортификационных сооружениях. Некоторые построенные из камня герцогские замки были захвачены феодалами, на землях которых они находились и, следовательно, отвечавших за их сохранность. Так, Вильгельм Талу Беллемский занял Алансон, епископ Эврё Гуго – Иври, Турстан Гоз – Тилльери. Стремительно возводились новые укрепления: в основном – деревянные сторожевые башни, окруженные частоколом и рвом, иногда заполненным водой. Понятно, феодалы строили их для защиты своих владений и раньше, но в описываемый период число этих мини-крепостей превысило все разумные пределы. Атмосфера враждебности пропитала герцогство, и нападения ждали со всех сторон.
Однако надо иметь в виду, что практически все вышеперечисленные сведения взяты из монастырских хроник, которые при описании подобных событий, как правило, сгущают краски, а следовательно, могут искажать реальную картину. На самом деле до полного разрушения административной системы герцогства не доходило даже в самые тяжелые времена. Помогли унаследованные от Нейстрии традиции управления, которые Викинги старались сохранить и развить. Немало примеров того, что законы продолжали действовать, можно найти в самых различных областях. Вышеприведенная запись епископа Байе помимо всего прочего свидетельствует о наличии в период 1035–1037 годов авторитетного судебного органа и действенности его решений. Попытки сохранить правовое регулирование предпринимались и после смерти архиепископа Роберта, с учетом сложившейся ситуации весьма успешные. Так, хотя Турстан Гоз и руководил из Тилльери мятежниками, виконты соседних земель в 1035–1046 годах регулярно выплачивали феодальную ренту, и большинство произведенных в это время земельных пожалований утверждалось указами герцога. Нормандский епископат в целом сохранял лояльность юному герцогу. По крайней мере, все причитающиеся ему доходы с церковных земель собирались практически в полном объеме. Герцог или те, кто действовал от его имени, имели возможность использовать авторитет самого титула, подразумевавшего сакральное право на власть над всем населением провинции. Это предоставляло серьезные преимущества даже в самых неблагоприятных ситуациях. Ральф Гассийский, заняв главенствующее место при герцогском дворе, настоял, чтобы его именовали «главнокомандующим вооруженных сил нормандцев». По свидетельству современников, это дало ему возможность собрать достаточно большую армию и провести ряд успешных военных операций. Традиционное уважение к герцогской власти и государственному аппарату, посредством которого она реализовывалась, стало тем решающим фактором, который спас Нормандию от распада в критический момент ее истории. Насколько велико было его значение, стало ясно в 1047 году, когда взбунтовались виконты западной части герцогства.
Положение Вильгельма в этот период оставалось крайне сложным. Противоборство феодальных кланов приобретало все более угрожающие масштабы. Хозяйство приходило в упадок. Характерной чертой этого периода стали вооруженные выступления крестьян, которые объединялись в отряды (часто под руководством приходских священников) для коллективной защиты своей собственности. Известно, например, что, когда сыновья Соренга попытались установить свое господство в сельских районах, прилегающих к Ору, они неожиданно для себя столкнулись с сопротивлением простых жителей. Для их устрашения нападавшие даже подожгли местный собор, но вскоре сами были захвачены в плен и казнены. Видимо, возможности герцогского правосудия к этому времени были уже весьма ограниченны, и люди стихийно начали искать новые способы поддержания порядка.
С этим же связана попытка дополнить нормандское законодательство одной примечательной правовой нормой. В X – начале XI века сначала в Южной и Центральной Франции, а затем в Бургундии образовалось церковное движение за введение в качестве меры, ограничивающей постоянные междоусобицы, так называемого Божьего мира. Предлагалось дать епископам право запрещать вооруженные столкновения в определенные дни недели или на период христианских праздников. Самыми известными сторонниками и пропагандистами этой идеи были аббаты Одилин Клюнийский и Ричард Сен-Ваннский. Примечательно, что у последнего еще при герцоге Ричарде II сложились хорошие связи с нормандским двором, которые сохранились и при Роберте I. Однако о каких-либо попытках ввести в Нормандии правило Божьего мира в то время ничего не известно. Видимо, герцогская власть и без этого была тогда достаточно сильна, чтобы поддерживать порядок с помощью уже имеющихся в ее распоряжении правовых инструментов. Но в 1041–1042 годах, когда ситуация кардинально изменилась, Ричард Сен-Ваннский вновь начал очень активно, и, как представляется, не без поддержки некоторых влиятельных политических деятелей герцогства, пропагандировать свои идеи. Не совсем понятно, каким образом он надеялся их реализовать, поскольку собрать вместе церковных иерархов Нормандии было практически невозможно. Видимо, дело сводилось к переговорам с отдельными епископами, и, скорее всего, именно из-за этого попытка не удалась. Интересы усиливающихся феодальных семей, к которым принадлежало большинство церковных иерархов, перевесили. Деятельность Ричарда Сен-Ваннского принесла плоды через пять лет, когда положение в герцогстве начало изменяться. Но в 1042 году идея Божьего мира была полностью отвергнута, что, естественно, не способствовало восстановлению порядка.
