– Никакого превращения не случилось. Зов зверя был настолько тихим, что даже несмотря на слабость от ран, я сумел воспротивиться ему. Странное дело, мне показалось, что перекидыш сам не хотел вновь получить власть над чьим-то телом. Словно напуганный недавней жестокой расправой. Так мы и начали жить вместе. Со временем я настолько привык к зверю, что перестал обращать внимание на его постоянное присутствие в мыслях. Да, иногда мне бывало не по себе во время полнолуний, но это быстро проходило. Правда, шрамы от когтей перекидыша навечно остались на моем теле.
– А куда делись твои родители, мальчик? – негромко поинтересовался Ронни.
Нор вздрогнул от жестокого вопроса.
– Ты – младшая гончая. Насколько я знаю, в них берут только сирот, – продолжил имперец, будто не заметив, как юноша бледнел с каждым произнесенным словом. – Из твоего рассказа я понял, что родители у тебя были. По крайней мере, тогда, когда тебя покусал перекидыш. Куда они пропали потом?
– Вы думаете, я их убил?! – Нор с такой силой стиснул пальцы на глиняной посудине, которую еще держал в руке, что едва не раздавил ее.
– Я просто интересуюсь, куда они пропали, – спокойно ответил Ронни. – По-моему, вполне объяснимое любопытство.
В комнате повисла долгая гнетущая пауза. Только треск догорающих поленьев в камине нарушал установившееся молчание. Младшая гончая с совершенно детской мольбой во взгляде посмотрел на наставника. Далион лишь покачал головой. В данной ситуации он ничем не мог помочь своему ученику. Да и не очень хотел, если честно. Ронни задал верный вопрос. Необходимо выяснить все нюансы, чтобы быть уверенным – Нор полностью контролирует своего зверя.
– Они сгорели заживо, – наконец тихо произнес юноша. – Я… Я пытался вытащить их из дома. Но бесполезно. Дверь словно заклинило.
– Почему ты был снаружи, а не в доме? – внезапно заинтересовалась его объяснением Эйра. В ее глазах отражались темно-багровые угли камина, от чего они казались почти красными. Такими же красными, как у Эвелины в моменты гнева или раздражения.
Далион яростно мотнул головой при этой посторонней мысли. Сейчас не время для воспоминаний.
– Это случилось в полнолуние, – с трудом выдавил из себя Нор. Одним глотком допил вино, еще плескавшееся в кружке, после чего осторожно поставил ее на стол. – Я… Мне было трудно находиться в такие ночи под крышей. Я просто не мог уснуть. Хотелось вечно наблюдать за звездным небом, следить, как неспешно плывет над головой диск полной луны.
Нор запнулся и уставился себе под ноги.
– В тот вечер я отпросился у отца якобы на ночную рыбалку, – совершенно без эмоций произнес он. – Вернулся на рассвете. Я был у самой деревенской околицы, когда над нашим домом взметнулся огненный столп. Я никогда раньше или позже не видел, чтобы пожар так начинался. С пустого места. Дом стоял – а потом вспыхнул, словно сухой мох. Все сразу же заполыхало. Я кинулся, пытался открыть двери или выбить окно. Но не сумел. Все погибли. Надеюсь, они спали и ничего не успели почувствовать…
– Я не вижу на твоих руках или лице следов от ожогов, – неприятным каркающим голосом прервала его Эйра. – Почему? Они должны были остаться, если ты пытался помочь своей семье.
– Я не знаю. – Нор слабо пожал плечами. – Местная знахарка, которая до этого спасла меня от перекидыша, сама удивлялась этому. Невесело шутила: наверное, у тебя по числу богов несколько жизней про запас. Говорят, я пытался залезть в самое пекло, пока меня не оттащили насильно от дома. А потом и вовсе связали, чтобы не путался под ногами и не мешал тушить пожар. Иначе все село бы сгорело. Я почти не помню этого. Все словно в тумане было. Многие всерьез опасались, что подобного потрясения мне не пережить. Мол, дурачком деревенским стану. Однако пережил. Неделю пластом лежал. Потом месяц на огонь смотреть не мог – трясти начинало. А еще через полгода, ближе к зиме, в младшие гончие ушел. В селе у меня все равно никого из родных не осталось.
– Дом вспыхнул, говоришь. – Эйра с тяжелым кряхтением выбралась из кресла и, сгорбившись, прошлась по комнате. Остановилась напротив узкого окошка, отдернула гардину и молча уставилась в непроглядную темень, которая уже успела упасть на землю. Далион при всем желании не мог понять, о чем думает сейчас Высочайшая. Интересно, почему она устроила мальчику такой мучительный допрос? Наверняка ведь чувствовала, что он не врет и на его руках нет крови невинных жертв. Зачем же истязала его вопросами?
– Младшая Богиня бывает жестока к своим детям, – прошептала Эйра, прислоняясь лбом к холодному стеклу. – Чем сильнее она нас любит, тем больше испытаний посылает. Дома сами по себе не загораются. Их поджигают.
– Я думал об этом, – неожиданно произнес Нор. – Потому и задержался так надолго в деревне. Выспрашивал, вынюхивал, подпаивал односельчан. Но все впустую.
– Ты не понял, мальчик. – Эйра обернулась и укоризненно покачала головой. – Боги иной раз вмешиваются в игры смертных. Вопрос только, зачем потребовалось Младшей Богине лишать тебя семьи. Полагаю, именно тогда она отметила тебя своим благословением. Пожалуй, подобного ритуала посвящения я не припомню. Принести в жертву божества весь свой род… Жестоко. Интересно, что она дала тебе взамен?
Нор молчал, явно не понимая, о чем идет речь. А Далион встревоженно прикусил губу, размышляя над только что услышанными словами. Эйра – Высочайшая Младшей Богини. Она лучше, чем кто бы то ни был, должна понимать замыслы своей покровительницы. Значит, Нор лишился семьи по желанию богов. Но почему? Какую роль он должен сыграть в предстоящих событиях?
Эйра измученно провела рукой по лбу, убирая слипшиеся от пота пряди седых волос. Затем буквально рухнула в кресло.
– Пойдите прочь, – приказала она, закрывая глаза. – Я должна подумать. Очень хорошо подумать над тем, что только что услышала.
– Прислать к тебе слугу? – с беспокойством осведомился Ронни. – Ты плохо выглядишь.
– Я так же себя и чувствую. – Эйра чуть скривила уголки губ в язвительной насмешке. – Ронни, мне ничего сейчас не надо, только тишины и покоя. Поверь, уж до слуги я как-нибудь сумею докричаться в случае необходимости.
На кончиках пальцев Высочайшей вспыхнул слабый алый огонек, который тут же осыпался багровой трухой на пол. Ронни и Далион переглянулись, но спросить или сделать ничего не успели, потому как в дверь тотчас же осторожно стукнули, и на пороге возник тот же темноволосый воин, который привел их сюда.
– Тингор, займись гостями, – шепотом распорядилась Эйра. – Покажи им спальни. Ответь на вопросы. Словом – что их душа пожелает.
На последнем слове Высочайшая сорвалась на протяжный стон. Высохшие пальцы рванули легкую ткань платья на груди, словно женщине было больно терпеть ее тяжесть.
– Эйра! – Ронни вскочил со своего места и в один гигантский прыжок достиг кресла Высочайшей. – Тебе плохо?
– Прочь! – прошипела та. – Ронни, я не шучу! Не забывай – ты всего лишь Высокий, а я наместница бога.
