Миранда писал о впечатлениях от русских войск: «Г-н Корсоков показал мне солдата в артиллерийской форме, которая мне очень понравилась: каска или шапка в греческом стиле, изготовленная из латуни, дабы выдерживать сабельные удары… Короткая шпага с широким лезвием и острием, которое служит солдату для разных целей. В общем, эти войска обмундированы с большим вкусом, воинским изяществом и сообразно климату»
[1055].
Если солдату новая форма была в радость, то офицеры восприняли ее без восторга, так как она казалась проще старой и не соответствовала моде. За обмундированием офицера следил денщик, следовательно, оно не доставляло хозяину больших хлопот. Только малоимущие офицеры оценили недорогую и прочную одежду. В 1788 году командующему самому пришлось подать пример. «Его светлость… приказал сделать себе мундир из толстого солдатского сукна, — рассказывал Энгельгардт, — дабы подать недостаточным офицерам средства не издержать из малого своего жалования на покупку тонкого сукна… Почему в угождение его все генералы сделали таковые мундиры. Итак, хотя приказа и не было, но почти все штаб- и обер-офицеры с удовольствием во всю войну одевались в куртки толстого сукна, как солдаты»
[1056].
Новшества были введены и в обучении войск. «Из опытов известно, — писал в приказе президент Военной коллегии, — что полковые командиры обучают часто редко годным к употреблению на деле [вещам], пренебрегая самые нужные». Поэтому он требовал: «Марш должен быть шагом простым и свободным, чтобы, не утруждался, больше вперед продвигаться. Конверции (перестроения. — О. Е.) взводам и большим частям производиться должны со всевозможною скоростью, не наблюдая ровности шага… Как в войне с турками построение в каре испытано выгоднейшим, то и следует обучать формировать оные из всякого положения. Особенное употреблять старание обучать солдат скорому заряду и верному прикладу».
В кавалерии князь также показал себя врагом всего показного. Он писал: «Сидеть на лошади крепко с свободностью, какую казаки имеют, а не по-манежному — принужденно: стремена чтобы были не длинны… Артиллеристов обучать ежедневно и с порохом… Егерей преимущественно обучать стрелять в цель. Всякое принуждение, как то: вытяжки в стоянии, крепкие удары в приемах ружейных, должны быть истреблены; но вводить бодрый вид при свободном движении корпуса».
Потемкина серьезно заботил моральный климат в армии. Он не терпел побоев и издевательств старших по званию над младшими. «Паче всего я требую, дабы обучать людей с терпением и ясно толковать способы к лучшему исполнению. Господа полковые и баталионные командиры долг имеют испытать наперед самих обер- и унтер-офицеров, достаточны ли они сами в знании. Унтер-офицерам и капралам отнюдь не позволять наказывать побоями, а понуждать ленивых палкой не более шести ударов. Отличать прилежных и доброго поведения солдат, от чего родится похвальное честолюбие, а с сим и храбрость; читать притом в свободное время, из военного артикула, чем солдат обязан службе. Не упускать в воскресные дни приводить на молитву… наблюдать опрятность, столь нужную к сохранению здоровья, содержание в чистоте амуниции, платья и обуви, доставлять добрую пищу, лудить почасту котлы. Таковыми попечениями полковой командир может отличиться, ибо я на сие буду взирать, а не на вредное щегольство, удручающее тело»
[1057].
Светлейший князь значительно смягчил телесные наказания, запретил побои новобранцев. Нельзя было также поднимать руку на солдата, имевшего боевые награды. «Господам офицерам гласно объявить, — писал он в одном из ордеров, — чтоб с людьми обходились со всевозможной умеренностью». Употребление солдат на частные работы командиров строго наказывалось. Вторично (после Петра I) в армии была учреждена должность инспекторов
[1058].
В пехоте князь отдавал предпочтение гренадерам. Это была ударная сила армии — наиболее здоровые и сноровистые солдаты. В гренадерские роты каждого полка поступали также наиболее храбрые, заслуженные люди, отличившиеся в сражениях. Потемкин отменил в пехоте шпагу, как мешавшую при ходьбе, а вместо нее повсеместно был введен штык. «Нет других войск в мире, где столько бы любили драться штыком», — отмечали европейские наблюдатели
[1059].
Только гренадерам было оставлено клинковое холодное оружие для рукопашных схваток. В 1790 году князь писал в инструкции для создававшегося Гренадерского полка легкой пехоты: «Поизводить удар на штыках дружно и стремительно; в то же время отборными и проворными людьми, облегча их от оружия и прочей тяжести, атаковать на саблях… с отменной скоростью; к сему выбрав способных, обучить наперед. Турки называют такую атаку юринь, а я везде именовать буду вихрем». Полк гренадер легкой пехоты предназначался для Гребной флотилии и представлял собой своего рода морских пехотинцев того времени
[1060].
Большое внимание Потемкин уделил и егерям. В 1784 году Екатерина подписала рескрипт об «умножении» армии, на основании которого президент Военной коллегии начал создание корпусов егерей — стрелков-пехотинцев, приученных к рассыпному строю. Для действий на пересеченной местности они были незаменимы. Первым егерей завел Фридрих II, но он довольствовался небольшими командами в составе пехотных полков
[1061]. В 1788 году была издана «Инструкция», в которой светлейший князь описывал разные «хитрости егерей». Их учили прикидываться убитыми, сбивать противника с толку, ставя свою каску в стороне от себя. Егеря должны были уметь передвигаться ползком, стрелять и заряжать ружья лежа. От солдат требовали «цельный приклад» (прицельную стрельбу) и «скорый заряд», а не быструю неточную пальбу. Для тренировок использовались движущиеся на веревке мишени, по которым егеря стреляли, стоя, лежа и на бегу
[1062]. В годы войны егеря использовались главным образом на севере против Швеции, которая и сама, по отзывам Потемкина, обладала прекрасными егерскими подразделениями. Среди лесов, скал и фьордов это был наиболее «употребительный» род войск.
А вот на Юге иная специфика местности диктовала свои требования. Считая, что пехота в условиях степи малоэффективна, Потемкин постоянно стремился увеличить долю конницы, особенно легкой и иррегулярной, чего не одобряли такие военачальники, как П. А. Румянцев и А. Г. Орлов. При князе конница была увеличена на 18 %, сформированы драгунские полки 10-эскадронного и гусарские 6-эскадронного состава. Пехота в южных регионах тоже не оставалась без внимания: были устроены егерские батальоны, увеличено число гренадер, сформированы мушкетерские 4-батальонные полки.
