Сохранились документы, проливающие свет на тщательный процесс подготовки сотрудниками императрицы текста этого письма. Первоначальный вариант его был составлен по-русски и записан А. А. Безбородко в правой колонке разделенного надвое листа. Затем бумага поступила к Потемкину, который сделал в левой, более широкой графе пространные пометы, обращенные к Екатерине, и многочисленные исправления черными чернилами прямо в карандашном тексте Безбородко
[806].
Пометы светлейшего князя касались как содержания документа, так и внешнеполитической обстановки вообще. Они придавали тексту неуловимую приватность, выраженную в особом, доверительном стиле и колких замечаниях Григория Александровича. Так, напротив слов Безбородко, что Россия добивается «покоя Европы», князь проставил: «Разве мы спать кому помешали?»; а напротив предположения, что «действия обоих дворов могут возбудить зависть у соседей», — фразу: «Зависть во всех есть, но, слава Богу, кроме французов никто не решается и те только шиканом». Шиканство — мелкая пакость, по терминологии XVIII века.
«Одним словом сказать, что турки не перестают всячески доказывать нам, сколь велико желание их разорвать мир, и что недостает им только сил и случая, чтоб обратить в ничто все, что мы приобрели войною. Страшно им мореплавание наше на Черном море; для того они начинают ворошиться, что видят херсонский флот готовым быть, — писал князь в обращении к Екатерине. — Для чего им хан не по мысли, для того, что он Порте не предан и что он не согласится промолчать, если б турки в Крыму хотели усилиться. Что же касается до коммерции, в сем пункте держат нас за руки французы, ибо, имея весь левантский торг за собою, боятся из рук выпустить и их намерение двойное, или утеснять нашу торговлю, или прибрать учреждением своих контор в Херсоне в свои руки. Сие все делается для того, чтоб мы, не найдя барышей, отстали. Умысел явной, чтоб, трактуя о сем деле, возмущение против хана сделать»
[807].
Далее князь рассматривал возможное изменение международной ситуации в случае начала русско-турецкого конфликта. Он предполагал, что Франция ограничится одним подстрекательством и дипломатическими демаршами. На слова Безбородко, что Швеция «не может озаботить нас сильным образом», Григорий Александрович отвечал: «Не может, потому что сия земля в таком положении, что проигранная одна баталия решает судьбу ее». Предположение, что прусский король «может озаботить нас ненавистью к союзнику нашему», то есть действиями против Австрии, казалось ему маловероятным. «Король прусский, может быть, Данциг захватит или шведскую Померанию», — отвечал князь. Зато весьма важным делом Потемкин считал приобретение содействия Польши, на что в первоначальном тексте документа не обращалось внимания. «Справедливость требует по увенчании предприятий Ваших, — обращается князь к Екатерине, — уделить и Польше, а именно землю, лежащую между рек Днестра и Буга»
[808].
Важно отметить, что за пять лет до начала войны Потемкин правильно предсказал действия различных стран. Только Швеция, где положение Густава на престоле укрепилось, внесла заметные изменения в картину.
Черновой вариант документа, который готовили Потемкин и Безбородко, показывает, что любые упоминания о Крыме были исключены по настоянию князя. «Россия отрицается для себя от всякого приобретения кроме: 1) города Очакова с его уездом; 2) островов в Архипелаге», — писал Безбородко. «И так достанется, для того и должно о Крыме ни слова не говорить, — отвечал Григорий Александрович, — а резон для чего изволите усмотреть в особой записке. Сказать просто: границы России — Черное море»
[809].
Упомянутая Григорием Александровичем «особая записка» была вложена в предыдущий документ и представляет собой его прямое продолжение. Это и есть знаменитая записка «О Крыме». В ней Потемкин сначала как бы договаривает свои мысли о крымском хане Шагин-Гирее, не поместившиеся на черновом проекте Безбородко, а уж потом обращается к главному вопросу, который занимал его мысли.
«Требовать именно от Порты, чтоб Порта Оттоманская не вступала в дела татарския и отнюдь не препятствовала России в усмирении бунтовщиков…
Не кстати заставлять цесарцов говорить об уступке через пособие Порты нам гавани Ахтиарской, ибо сие наделает больше там подозрения, нежели пользы, и мы вящее только подадим прежде время подозрение. К тому же не надлежит турков вмешивать в дела, хану принадлежащие, чтобы они и мыслить не могли быть господами в татарском имении».
Далее Потемкин переходит к основной проблеме, ради которой он написал Екатерине «особую записку». «Я все, всемилостивейшая Государыня, напоминаю о делах, как они есть… Если же не захватить ныне, то будет время, когда все то, что ныне получили даром, станем доставать дорогою ценою. Извольте рассмотреть следующее.
Крым положением своим разрывает наши границы. Нужна ли осторожность с турками по Бугу или с стороной Кубанской, в обеих сих случаях и Крым на руках. Тут ясно видно, для чего хан нынешний туркам неприятен. Для того, что он не допускает их чрез Крым входить к нам, так сказать, в сердце.
Положите и теперь, что Крым Ваш, и что нету уже сей бородавки на носу. Вот вдруг положение границ прекрасное. По Бугу турки граничат с нами непосредственно, потому и дело должны иметь с нами прямо сами, а не под именем других. Всякий их шаг тут виден. Со стороны Кубани сверх частых крепостей, снабженных войском, многочисленное Войско Донское всегда тут готово. Доверенность жителей в Новороссийской губернии будет тогда несумнительна, мореплавание по Черному морю свободное, а то извольте рассуждать, что кораблям вашим и выходить трудно, а входить еще труднее.
…Всемилостивейшая Государыня, неограниченное мое усердие к Вам заставляет меня говорить. Презирайте зависть, которая Вам препятствовать не в силах. Вы обязаны возвышать славу России. Посмотрите, кому оспорили, кто что приобрел. Франция взяла Корсику. Цесарцы без войны у турков в Молдавии взяли больше, нежели мы. Нет державы в Европе, чтобы не поделили между собою Азии, Африки, Америки. Приобретение Крыма ни усилить, ни обогатить Вас не может, а только покой доставить.
Удар сильный, да кому? Туркам. Сие Вас еще больше обязывает. Поверьте, что Вы сим приобретением бессмертную славу получите и такую, какую ни один государь в России еще не имел. Сия слава проложит дорогу еще другой большей славе. С Крымом достанете и господство в Черном море. От Вас зависеть будет, запирать ход туркам и кормить их или морить с голоду.
Хану пожалуйте в Персии что хотите, он будет рад. Вам он Крым поднесет нынешнею зиму, и жители охотно принесут о сем просьбу.
Сколько славно приобретение, столько Вам будет стыда и укоризны от потомства, которое при каждых хлопотах так скажет: вот она могла да не хотела или упустила.
