Так, огромное место среди публикуемой Новиковым литературы заняли книги религиозно-нравственного содержания, которые соответствовали его новому пониманию христианства в духе немецкого религиозного философа Иоанна Арндта. Многие из этих текстов были переведены студентами университета и произвели огромное впечатление на русских «братьев»
[1569]. Арндт указывал путь к «истинной жизни» через помощь ближним, через возвращение к «настоящему Христу», которого официальная Церковь «заменила Христом из золота», через обретение Царствия Божьего внутри себя
[1570]. Таким образом, духовные устремления Новикова оказались близки идеалам протестантизма.
Но русская публика еще не была готова к такого рода изданиям. Это приводило Николая Ивановича в отчаяние. Иногда он просил принять в дар духовные книги тех покупателей, которые напрасно искали в его лавке развлекательного чтения. Плохо разбиравшиеся в конфессиональных тонкостях купцы и мещане брали переводы протестантских и масонских авторов, чтобы почитать, как они выражались, «от божественного». Случалось, Новиков приобретал рукопись «безнравственной», с его точки зрения, книги и сжигал ее, чтобы другой издатель не распространил «соблазна»
[1571]. Чаще всего это были романы, написанные в подражание французским. Легко представить чувства авторов, когда они узнавали, что стало с их текстами.
Знаменательным в жизни Новикова стало сближение с И. Г. Шварцем. Выходец из Трансильвании, приехавший в Россию в качестве гувернера, Шварц в 1779 году стал профессором Московского университета по кафедре «философии и биллетров». К этому времени ряд московских масонов, к которым принадлежал и Новиков, не были удовлетворены работой в ложах, где двери открывались для каждого. Искать в них истины или «высших степеней» было невозможно. В 1780 году ими была образована ложа «Гармония», тайная не только для «профанов», но и для «братьев» других лож. Эта ложа представляла собой нечто вроде маленькой «внутренней церкви», где Шварца чтили как «пастора»
[1572].
В ноябре 1779 года при Московском университете на пожертвования крупных масонов была образована Педагогическая семинария, готовившая учителей. В ней занималось 30 студентов, содержание каждого обходилось в 100 рублей в год. В марте 1781 года появилось Собрание университетских питомцев, а также специальная Переводческая семинария. Их члены занимались переводами «наилучших мест из древних и новых писателей», а также нравственным воспитанием юношества, подготавливая наиболее одаренных для вступления в братство. Все эти сообщества действовали под непосредственным руководством Шварца. Для воспитанников обеих семинарий был куплен дом, где помещались квартира Шварца и тайная типография, печатавшая духовную литературу.
Лопухин писал: «Цель сего общества была издавать книги духовные и наставляющие в нравственности истинно евангельской, переводя глубочайших о сем писателей на иностранных языках, и содействовать хорошему воспитанию, помогая особливо готовящимся на проповедь Слова Божия… для чего и воспитывалось у нас больше пятидесяти семинаристов, которые отданы были от самих епархиальных архиереев, с великою признательностью»
[1573]. Так масонство мало-помалу проникало и в ряды священников.
В 1782 году на базе университета и двух семинарий было открыто Дружеское ученое общество. Его официально разрешил московский главнокомандующий граф З. Г. Чернышев, принадлежавший к прусским масонам еще со времен Семилетней войны. Благословил же общество архиепископ Платон, на словах порицавший масонство, но на деле оказывавший братству весомые услуги. Дружеское ученое общество располагало большими средствами в виде пожертвований, благодаря которым платило стипендии студентам, печатало и распространяло учебники
[1574].
Императрица смотрела на деятельность московских мартинистов спокойно и даже сама заказывала книги в университетской типографии, например «Комментарии к английским законам» Блэкстона. Издательская и распространительская деятельность, которой руководил Новиков, приносила солидную прибыль. Цензорские документы показывают, что его продукция широко продавалась от Архангельска до Тамбова, от Нижнего Новгорода до Иркутска. В провинциальных городах на базе книжных лавок возникали масонские ложи, подчиненные московской, чьи сотрудники и ведали снабжением и сбытом
[1575].
Очень быстро «Гармония» стала одной из самых влиятельных лож в России. Среди ее членов были куратор Московского университета М. М. Херасков, его сводный брат H. Н. Трубецкой, князь А. А. Черкасский, И. П. Тургенев. Сначала ложа действовала на основе учения французского оккультиста Луи Клода де Сен-Мартена, поэтому московских масонов еще называли мартинистами. Но Шварц задумал преобразовать работу. Прибыв в Москву как негласный эмиссар немецких розенкрейцеров и найдя здесь благоприятную почву для своего учения, он отправился в конце 1781 года в Пруссию и привез оттуда «градус единственного верного предстоятеля теоретической степени соломоновых наук в России»
[1576]. Формально Шварц признал зависимость московских лож от «тайных начальников» в Берлине, а вернувшись в Первопрестольную, показал русским «братьям» полученные документы. «Услышав сие, — говорил на допросе Новиков, — все мы крайне были удивлены и сказали ему, что это совершенно против нашего желания, что мы сих связей и союзов не искали и не хотели»
[1577]. Именно тогда в отношениях Новикова и Шварца возникла трещина. Тем не менее розенкрейцерство быстро распространилось в старой столице и почти полностью подчинило себе московские ложи. С этого момента «братья» начали посылать немецким «начальникам» донесения о своей деятельности и деньги на благотворительные цели. Взнос составлял 10 рублей с человека
[1578] — сумма существенная.
Позднее на допросе издатель заявил, что не знал никого из этих таинственных руководителей: «Кто суть действительно из начальников… мне открыто не было, и я не знаю не только сих, но ниже того, который за моим первым или ближайшим, которого одного только и знать по введенному порядку в ордене я мог». Таковы были традиции масонской работы, но можно усомниться, что человек, занимавший должность начальника «теоретического градуса», не предполагал, кто руководит «братьями» с немецкой стороны. Приближенные кронпринца, а затем короля Фридриха Вильгельма II, Й. фон Вёльнер и хирург Й. Теден «окормляли» прусских масонов и поддерживали переписку с русскими.
