Книга Дашкова, страница 117. Автор книги Ольга Игоревна Елисеева

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Дашкова»

Cтраница 117

Он словно не замечал бестактности Дашковой. Что же произошло? Скорее всего, Екатерине Романовне дали понять, что она вдруг стала очень близка вершителям реальной политики. Князь – сама предупредительность. Встретив даму в Царском Селе, спрашивает, в каком чине она желает видеть своего сына. Не в каком положено, а в каком изволите. Ответ Дашковой показателен: «Императрице известны мои пожелания; что же касается до чина моего сына, то вы, князь, должны знать это лучше меня; двенадцать лет тому назад он был произведен в прапорщики кирасирского полка, и императрица повелела постепенно повышать его в чинах. Я не знаю, исполнено ли ее желание» {818}. Дашкова будто старается уличить Потемкина в служебной некомпетентности. В ответ – ни тени возмущения. Первый вельможа империи вытягивается во фрунт перед Екатериной Романовной. Зачем?

Ответ на этот вопрос связан с внешнеполитическими акциями России. Весной 1782 г. параллельно шли переговоры с союзной Австрией о восстановлении Греческой империи и тайная подготовка к присоединению Крыма {819}. Дипломаты других европейских держав тоже не оставались безучастны. Английский посол сэр Джеймс Гаррис всеми силами старался расширить влияние своего кабинета при русском дворе. На кону стояло участие России в войне с Американскими колониями, чего Екатерина II намеревалась избежать. Лондон не раз посылал в Петербург запросы и просил о присылке русского экспедиционного корпуса. Но пока безуспешно {820}. Нельзя было ни пойти у Британии на поводу, ни разочаровать ее раньше времени и тем вызвать негативную реакцию на присоединение Крыма.

Вернувшаяся в Россию Дашкова пришлась Екатерине II и Потемкину очень кстати. В столице она была окружена «друзьями своих английских друзей», среди которых не последнее место занимал Гаррис. Внимание, оказываемое известной своей англофилией княгине, воспринималось в дипломатических кругах как признак внимания к Англии. Поэтому партия Потемкина параллельно с обхаживанием английского посла (Гаррис даже полагал, что стал «другом» светлейшего князя и тот открыл ему «тайны русской политики») вела планомерную опеку англофильски настроенных лиц. Последние могли создать у британских дипломатов иллюзию, будто при дворе существует проанглийская группировка и она может завоевать ключевое влияние на Екатерину II. С января по август 1783 г. Дашкова с братьями Александром и Семеном Воронцовыми часто обедали у Гарриса. Дневник его супруги леди Гаррис изобилует упоминаниями о визитах Дашковых {821}.

В первый момент княгиня едва ли понимала суть интриги, но увлеченная знаками высочайшего внимания позволила втянуть себя в игру. Она совершала один ложный шаг за другим. Во время первого же приезда в Царское Село произошел многозначительный эпизод. «Шествуя» вслед за государыней из церкви, еще слабая и больная княгиня отстала от венценосной подруги на целую комнату, а двигавшиеся следом придворные не посмели ее обогнать. Внешне это выглядело так, словно Дашкова – наиболее приближенное к Екатерине II лицо.

После нескольких первых недоразумений – княгиня показывала Потемкину, что дуется за оставшиеся без ответа письма – у них установились дружеские отношения. Судя по «Запискам», Дашкова часто обсуждала с князем те пожалования, которые Екатерина II намерена ей сделать. Через него наша героиня передавала государыне свои пожелания и даже называла своим «светлейшим приказчиком». Потемкин уговорил княгиню взять имение в Белоруссии, которое многие при дворе оценивали как целое состояние, но которое показалось Екатерине Романовне недостаточно доходным. Потемкин же настоял, чтобы княгиня, по просьбе императрицы, выбрала себе дом в Петербурге, и казна могла оплатить покупку, а также, чтобы Дашкова дала согласие достроить на казенный счет ее дом в Москве и позволила императрице оплатить ее долги.

При каждом пожаловании княгине что-то не нравилось, она выставляла свои условия, вынуждала себя упрашивать, а потом жаловалась, что пала «жертвой своей деликатности». «Я тогда осмотрела дом покойного придворного банкира Фридерикса и условилась с его вдовой насчет цены, которая… не превышала тридцати тысяч рублей… В этом случае я действительно стала жертвой своей деликатности, так как в купленном мною доме не было вовсе мебели; хотя я и сделала императрице экономию в тридцать тысяч, но ни слова не сказала о том, что мне приходится покупать всю обстановку» {822}.

Уже из этого фрагмента видно, как тяжело было иметь с княгиней дело. Но Потемкин продолжал возиться, а Екатерина Романовна – требовать. Вместо Круглого, которое располагалось на бывших польских землях, перешедших к России по разделу 1772 г., она хотела получить имение в центральных губерниях – «село Овчинино, которое было пожаловано Орловым и потом от них выменено»: «Постарайся, мой милостивец, а то я не знаю вашей польской экономии и, проживаясь в Петербурге, совсем банскрут… с умножающимся ежегодно долгом» {823}. Это пишет человек, получивший от государыни только чистыми деньгами 67 тыс. рублей. Затем явилась идея, напротив, присовокупить к Круглому село Дашково, некогда принадлежавшее польской линии рода и теперь находившееся во владении королевской семьи. «Мне легко было бы получить эту землю», – рассуждала княгиня, поскольку Станислав Понятовский «считал себя обязанным моему покойному мужу». Однако Потемкин обещал уладить все сам. «В результате я не получила ни Дашкова, ни вознаграждения за недостающие в Круглом души».

Княгине все казалось, что ее обсчитывают и обворовывают. В лучшем случае – невнимательны к просьбам. Между тем выполнить оба пожелания не представлялось возможным. Екатерина II взяла за правило не раздавать земель в центре России – здесь крестьяне, напротив, переводились в число государственных, поэтому село Овчинино и было «выменено» казной у Орловых. Что же до Польши, то возбуждать новые толки в кругу шляхты, взбудораженной разделом, не следовало по чисто политическим соображениям. Однако Дашкова не задумывалась над трудностями «милостивцев».

Примечательна история с производством во фрейлины племянницы Дашковой – Полянской, дочери Елизаветы Воронцовой. Княгиня отказывалась покупать на казенные деньги дом в Петербурге, взамен прося взять девушку ко двору. Просьба была неприятна императрице. Допустить в близкое окружение девицу из враждебного клана, дочь бывшей соперницы – не самый простой шаг. Екатерина заколебалась. Но княгиня решила настоять на своем и обратилась к Потемкину. Светлейший князь повел партию до конца.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация