Лось расправил плечи и зашагал вперед, твердо решив идти до тех пор, пока не кончатся силы.
НУ, И ГДЕ ЭТИ СОРВАНЦЫ?
Павел Жданов позвонил Белому поздним вечером:
– Это ты дал им допуск на линию трансгресса?
– Кому – им? – не понял Григорий, запахивая клетчатый халат на груди; он собирался ложиться спать и вышел к виому связи в наспех накинутом на голое тело халате.
– Детям, – хмыкнул Жданов.
– Каким детям?
– Нашим, – терпеливо пояснил Павел. – Тарасу и Насте. Мне только что сообщили, что они стартовали на «струну» трансгресса через чей-то незарегистрированный универ.
– Не может быть!
– Мы с тобой каждый раз удивляемся, что наши детки весьма решительны и самостоятельны, – усмехнулся Жданов. – С одной стороны это радует, с другой – огорчает. Не наломали бы дров.
– Ты думаешь, они использовали наш гималайский канал?
– Я надеялся, ты знаешь.
– Ничего я не знаю! – Белый в досаде дернул себя за ухо. – За каким дьяволом их понесло в «паутину» трансгресса?
– Так ты действительно не в курсе?
– Да нет же, говорю!
– Мой внучек, романтическая душа, прочитал старинную повесть Алексея Толстого «Аэлита» и решил найти инвариант Древа, где описанная Толстым ситуация реализована. Твоя же внучка согласилась ему помочь. И насколько мне известно, инвариант они отыскали. Помог Дуб.
– Инк Института?!
– Совершенно верно.
– Вот молодежь пошла! Законы для них не писаны!
– Можно подумать, ты не такой был в молодости.
Белый поморщился.
– Не ворчи, как древний старик. – Это ты ворчишь, я нынешнюю молодежь оцениваю иначе.
– Ну, и где эти сорванцы?
– Не знаю. Думаю, трансгресс высадил их там, куда они и стремились попасть, в мир Толстого.
– Тогда не поднимай панику. Покрутятся там и вернутся.
– Вернутся-то они вернутся, да есть маленький нюанс…
– Какой?
– По данным Службы Ствол высадил нашего беглеца где-то в том же районе, в пакете «бракованных» инвариантов.
– Ты имеешь в виду Привитый Сорняк?
Жданов кивнул.
Речь шла о целом «кусте» Ветвей Древа, физические константы которых и метрика пространства были когда-то искусственно изменены кем-то из Игроков для своих загадочных целей. Многие из этих «бракованных» Ветвей потом «засохли», то есть претерпели процесс вырождения – вплоть до физических законов, многие постепенно «скатывались в бездну хаоса», упрощались, создавая невыносимые для жизни условия, сбрасывали разум в «энтропийную яму».
Эксперты Хроноинститута, изучавшие «куст», и предложили назвать его Привитым Сорняком, что в общем-то оправдывалось вложенным в определение смыслом, несмотря на иронический оттенок.
– Что вы намерены делать?
– Ты по поводу беглеца? Искать мы его намерены. По всем сетям запущен императив задержания при обнаружении. Этот человек опасен, поэтому должен быть задержан, предан суду и посажен в изолятор.
Белый покачал головой.
– Не понимаю, как ему удалось бежать. Нет ли тут прямого предательства среди ваших людей?
– Эта версия прорабатывается. Возможно, ему действительно помогли. У Златкова даже родилась идея о вмешательстве кого-то из Игроков.
– Зачем Игроку понадобилось освобождать из тюрьмы одного человека? Неужели от него что-то зависит? Не слишком ли несопоставимы масштабы возможностей Игрока и отдельной человеческой особи, пусть она будет даже семи пядей во лбу?
– Иногда и отдельная особь может оказаться ключевой фигурой Игры. Вспомни нас. Если бы не наша команда – Игра закончилась бы для человечества в целом весьма печально. Однако давай оставим эту проблему Судьям и философам. Надо искать внуков. Есть предложения?
– Поставьте на уши Службу…
Жданов поморщился.
– Я не начальник СБ и даже не директор УАСС. Я всего лишь эксперт-аналитик. А Служба и так на ушах стоит. Но поскольку на кону судьба наших детей, придется и нам вспомнить боевое прошлое. Посети-ка наш бункер в Гималаях, поговори с инком. Вдруг выяснишь какие-нибудь подробности.
– Хорошо, сейчас и отправлюсь. А ты?
– Я навещу главу СЭКОНа. Чую, понадобится допуск по высшему разряду на все наши дальнейшие действия в «паутине». Будет информация, позвони.
Белый кивнул, собираясь выключить линию.
– Подожди, – остановил его Жданов, вспомнив что-то. – Не можешь узнать, кто в твоем Институте имеет доступ к секретной линии Ствола?
Белый задумался.
– Не уверен. Это же линия Службы. Из моих подчиненных к ней имеют доступ только начальник охраны Ствола, два моих зама и я сам.
– Замов я знаю, а что за человек начальник охраны?
– Вполне достойный, оканчивал в свое время физтех, работал в Европейском ЦЕРНе, потом увлекся квисторией. Начальником охраны он стал недавно. Ты должен его знать, он служил в группе «Аскер» какое-то время.
– Уж не господина Аникина ты имеешь в виду? Высокий, здоровый, что твой шкаф, на вид всегда заторможенный.
– Он, Рольф Аникин. Очень амбициозная личность, но свое дело знает.
– Не с ним ли связан был некий скандал в ЦЕРНе, кажется, с год назад. Он влез в какие-то запрещенные области хронотеории, его отстранили, он обиделся…
– Честно говоря, я не изучал его досье, – виновато сказал Белый. – Это не моя креатура. Мне посоветовал взять его Григорьев, замминистра по хронополитике.
Жданов осуждающе покачал головой.
– Я не стал бы так доверять Григорьеву, он конъюнктурщик, всегда знает, где искать выгоду. Теперь придется разбираться с ними обоими. Не нравится мне, когда охраной Ствола заведует человек обиженный. Неважно, адекватная это обида или нет. Как говорил поэт:
Мудр иль впрямь безумен тот,
Кто под бременем обид
Благ от времени не ждет
И ничем не дорожит?
[8]
– Ты думаешь, он может быть замешан в истории с беглецом?
– Не люблю подозрительных совпадений. Пока, жду сообщений.
Жданов выключил канал, походил по кабинету, поглаживая подбородок в задумчивости, и снова подсел к столу. Надо было срочно проверить все связи Аникина с европейскими физическими институтами до его перехода на новую работу. Возможно, пути начальника охраны Ствола и бывшего квистора-униформера, фигуранта всеземного розыска, заключенного мадагаскарского централа Нгоро Мвысу, чье имя переводилось на русский язык как Идущий к Вершине или просто Высокий, когда-то пересекались.
