Каждый раз утром я обнаруживала кого-то из близнецов, а то и обоих сразу, в нашей кровати, и тут же мое сердце наполнялось болью и чувством вины. Где-то в конце 2006-го и начале 2007-го Мадлен тоже прошла через этот этап. Она приходила к нам по ночам, но мы почти всегда сразу отправляли ее обратно. Чтобы она не обижалась, я повесила в кухне на стену специальную табличку (она и сегодня там висит), и за каждую ночь, которую Мадлен проводила у себя в постели, не вставая, клеила на эту табличку звездочку. Когда звездочек набиралось достаточное количество, ей полагался приз. Я рассказала об этом на допросе, и следователей почему-то очень заинтересовала эта табличка. Сколько я ни повторяла им, что для Мадлен это была возможность получить награду, они настаивали на том, что в табличке отмечались наказания. Господи, как же мне хотелось теперь приподнять край одеяла и почувствовать, что Мадлен укладывается рядом со мной! Ей бы уже никогда не пришлось возвращаться в свою комнату.
Моя вера в Бога оставалась непоколебимой, кроме редких минут отчаяния. Я ходила в церковь, испытывая потребность обратиться к Господу, и в часы утомительного труда в кабинете, бывало, бегала наверх, чтобы помолиться кому-то из святых.
«Милый Боже, пожалуйста, помоги нам найти Мадлен! Пожалуйста, пусть тот человек или люди, которые удерживают ее, не придумают что-то страшное. Пусть они не сделают ей ничего плохого. Пожалуйста, подскажи им выход. Пожалуйста, укрепи мою веру. Не покидай нас, Господи. Аминь».
25 сентября мы узнали, что некая светловолосая девочка была замечена с группой марокканских крестьян. Мы получили фотографию, сделанную каким-то испанским туристом, на которой была изображена женщина с ребенком на спине. Девочка была похожа на Мадлен, но нам первым делом бросилось в глаза то, что она слишком мала. Фотография была очень зернистой, и мы не были уверены, что это не она. И пробор в волосах у нее был не с той стороны. Однако же бросалось в глаза то, что она выделяется из этой группы. Она была очень светленькая, тогда как остальные были темноволосыми и смуглыми.
Не стоит и говорить, что многочисленные журналисты уже летели в Марокко, чтобы разыскать «Мадлен». Тем временем сотрудники Центра защиты детей от эксплуатации онлайн, используя специальные компьютерные технологии, улучшили качество фотографии и пропустили ее через программу распознавания лиц, чтобы узнать, могла ли эта девочка быть Мадлен. Вечером Брайан Кеннеди зашел к нам и спросил, не хотим ли мы, чтобы он полетел в Марокко и разобрался с этим вопросом. Мы не были уверены в том, что это необходимо, но в то же время нам отчаянно хотелось узнать истину, поэтому Брайан полетел на своем самолете на север Марокко.
И снова мы пытались оставаться спокойными и бесстрастными. Разум подсказывал, что это не могла быть Мадлен, так зачем же себя обнадеживать? Впрочем, фотография была некачественная… Что, если она недостаточно выросла из-за того, что ее плохо кормили или еще из-за чего-то? И прическу легко можно изменить.
На следующий день мы узнали, что та девочка не Мадлен. Несмотря на светлые волосы, она была дочерью той женщины, которая на снимке несла ее. И пусть мы изо всех сил старались не дать волю чувствам, такие новости всегда были для нас ощутимым ударом.
2 октября глава португальской судебной полиции Алипиу Рибейру отстранил от ведения нашего дела следователя Гонсалу Амарала, координатора расследования исчезновения Мадлен. Едва ли я слышала это имя до того дня. За те пять месяцев, что он занимался этим делом, я не видела его ни разу. Джерри встречался с ним один раз, и то мельком. Причиной его отстранения, как было заявлено, стали его сомнительные высказывания по поводу участия британских властей в расследовании. К следующему лету мы узнаем гораздо больше об этом загадочном сеньоре Амарале.
Незадолго до этого Рибейру сделал еще одно заявление — о продолжающейся шумихе в СМИ. Он указал на то, что многие газетные статьи содержали неверную информацию, и добавил, что полиция по-прежнему помимо версии о смерти Мадлен рассматривает и другие версии. Четыре месяца спустя Рибейру в одном из интервью признал, что решение судебной полиции объявить нас arguidos было «поспешным».
«Наконец-то! — подумали мы. — Кто-то из властей проявил здравомыслие!» Однако не все в Португалии разделяли его мнение. К маю 2008-го господин Рибейру уже лишился своего поста.
19
ВОЙНА НА ТРИ ФРОНТА
К октябрю борьба за восстановление нашего доброго имени уже велась по всем фронтам, и мы смогли сосредоточить внимание на самом важном: поисках Мадлен. С самого начала многие наши друзья предлагали нанять частных детективов. До сих пор, кроме случая с марокканской девочкой, мы не ступали на эту стезю. Мы понимали, что могут возникнуть юридические сложности и какие-то действия частных сыщиков могут помешать официальному расследованию. Кроме того, нас заверяли, что после неудачного начала сейчас полиция делает все возможное. Да, в первые двадцать четыре часа мы испытывали острую нехватку общения с полицией, но со временем, после вмешательства британских властей и подключения британской полиции, мы получили больший доступ к информации, имеющей отношение к расследованию. Неусыпное внимание СМИ также не давало властям в обеих странах забыть о нашем деле.
До лета все надежды на то, что Мадлен будет найдена, мы связывали с полицией. Нам нужно было верить в то, что она способна найти нашу девочку. Однако месяцы шли, наша вера в это стремительно таяла, пока наконец в августе не растаяла окончательно. Когда нас объявили arguidos, нам открылась страшная правда: они уже не ищут Мадлен. Теперь они были заняты поиском способов доказать нашу виновность. Последний раз мы испытывали такое отчаяние в тот день, когда потеряли Мадлен. У нас не осталось иного выбора, кроме как начать собственное расследование. Но если бы не помощь Брайана Кеннеди, не знаю, удалось бы нам организовать новые поиски.
О частных детективах мы не знали ничего. Как я уже говорила, мое представление о сыщиках складывалось исключительно из того, что я видела в телевизионных сериалах, и, думаю, то же самое можно сказать и о большинстве наших друзей, которые советовали нам обратиться к ним. Мы представляли себе проницательного, наделенного недюжинной интуицией ловкача-одиночку, который каким-то образом умеет видеть то, чего не замечают другие, и никогда не терпит поражений.
Разумеется, в реальной жизни все не так. Нет, я не хочу сказать, что настоящие сыщики лишены проницательности и интуиции, но большая часть тех, к кому мы обращались, работали на разнокалиберные сыскные агентства, начиная от международных организаций и заканчивая мелкими «местными» фирмами. Отмечу, что почти всегда их работа далеко не так проста, как можно судить по фильмам. Им нередко приходится прибегать к чьей-либо помощи и, возможно, больше работать за компьютером и разговаривать по телефону, чем «сидеть на хвосте» у подозреваемых или самолично выискивать улики. Частные детективы связаны множеством ограничений. В отличие от полиции они не имеют права никого допрашивать, если человек отказывается отвечать на их вопросы, им не разрешается осматривать какое-либо имущество без согласия владельца и, как правило, они не имеют такого же доступа, как полиция, к досье преступников или, например, к автомобильной базе данных.
