Отрадно было получить подтверждение того, что поиски на местности, в том числе и тщательно спланированный поиск, проведенный в августе 2007-го, не обнаружили никаких доказательств того, что Мадлен была убита, а ее тело спрятано где-то неподалеку. Еще в самом начале нам рассказали, что большинство педофилов-убийц избавляются от трупов в радиусе нескольких километров от места совершения преступления. Это, а также тот факт, что Мадлен, живой или мертвой, никто не видел в окрестностях Прайя-да-Луш, говорило в пользу того, что ее куда-то увезли, и давало надежду на то, что она все еще жива.
Только из документов следствия мы узнали о том, что около нашего номера незадолго до похищения Мадлен были замечены подозрительные личности. Хоть читать это было страшно, я понимала, что теперь мы, по крайней мере, можем попытаться действовать в этом направлении.
Помимо мужчины с ребенком, которого примерно в 21:15 вечера видели Джейн Таннер на Руа Доктор Агостино да Силва и ирландская семья сорока пятью минутами позже на Руа Эскола Примариа, в «Оушен клаб» видели и других подозрительных мужчин. Шесть сообщений об этом поступили от четырех независимых свидетелей. Они указывали на то, что эти люди наблюдали за нашим номером или вообще странно себя вели. Детали всех восьми свидетельств приведены в конце книги (соответствующие портреты, нарисованные полицейским художником, приведены на вклейке).
Полиция посчитала, что Джейн и ирландские туристы видели не одного и того же человека. По их мнению, это были двое разных мужчин, несшие двух разных детей (они намекали нам на то, что этих мужчин вообще могло не существовать). Единственной причиной их сомнения был необъяснимый временной промежуток между этими двумя свидетельствами. Но мне сходства кажутся куда более значимым фактором, чем несовпадение по времени.
Каждый раз, читая их показания (а они были даны совершенно независимо друг от друга — описание Джейн не было обнародовано до того, как показания дали ирландцы), я поражаюсь, насколько они похожи, описание того человека совпадает до деталей. Как говорил мне один адвокат (относительно другого случая): «Одно-два совпадения могут быть простыми совпадениями. Если их больше, они перестают быть совпадениями».
Мало ли почему между первой и второй встречей прошло сорок пять минут! Мало ли чем этот человек мог заниматься все это время! Я давно перестала придумывать ответы на подобные вопросы, потому что, по моему мнению, это не имеет смысла. Если тем ребенком была Мадлен — а за четыре года ни один отец не заявил, что это был он со своей дочерью, — почему мы решили, что он должен был вести себя в нашем понимании нормально или логично? В том, чтобы выкрасть маленькую девочку из ее кровати, нет ничего нормального, так почему последующие его действия должны быть предсказуемыми? Вряд ли похититель мог предвидеть, что встретит Джейн по дороге, как и то, что Джерри будет стоять и разговаривать со знакомым за углом. Независимо от того, какие у него были планы, ему наверняка пришлось их быстро менять из-за этих непредвиденных осложнений.
Естественно, мне было интересно узнать, какие «улики» были у судебной полиции против первого arguido, Роберта Мюрата. Мне было известно, что наши друзья видели его 3 мая рядом с нашим номером, и я хорошо помню, что Луис Невес и Гильермину Энкарнасан почти два месяца настраивали нас против него. Однако по своему горькому опыту я знала и то, что к любым словам судебной полиции нужно относиться очень и очень осторожно. Я попыталась забыть все, что мне говорили о нем до этого, чтобы иметь возможность разобраться во всем непредвзято.
Я прочитала показания Мюрата и имеющие к нему отношение показания других свидетелей. Я изучила расшифровки его телефонных разговоров, перехваченных полицией. Я проверила те детали, о которых нам сообщили (я даже нашла ту газетную вырезку о Казанове, которую описывали нам следователи). Позже я поняла, что полиция, стараясь найти доказательства вины Мюрата, просто-напросто представила все это в нужном для себя свете. Примерно то же самое произошло с нами, когда они на основании загнутой страницы из Библии сделали вывод, что мне есть что скрывать. В следственном архиве я не нашла ничего, что можно было бы назвать вескими доказательствами причастности Мюрата к похищению.
Как и следовало ожидать, последние тома дела были большей частью посвящены мне и Джерри. Меня до сих пор удивляет то, что некоторым сотрудникам судебной полиции очень хотелось найти хоть что-то против нас.
Вечером, когда пропала Мадлен, Рассел, решив, что нужно как можно скорее напечатать объявления, попросил дать ему мой фотоаппарат, чтобы использовать фотографии Мадлен, хранившиеся на карте памяти. Но судебная полиция, похоже, со всей решительностью пыталась доказать, что мы привезли эти объявления с собой из Британии! Они отправили их в лабораторию для анализа, чтобы выяснить, как давно они были напечатаны и каким образом. Узнав, что была использована бумага «Кодак», они обратились к представителям компании «Кодак» с вопросом: где могла быть куплена такая бумага? Я, читая об этом, только диву давалась. Существовал гораздо более простой и очевидный способ выяснить, как были напечатаны эти объявления: спросить об этом нас. А так лишь к апрелю 2008-го они наконец установили, что объявления эти были напечатаны в день похищения Мадлен управляющей компании «Марк Уорнер» Эми Тирни, которая использовала для этого собственную бумагу «Кодак» и принтер той же фирмы.
Конечно, мы тогда догадывались, что у полиции нет никаких улик против нас, — иначе мы бы уже сидели в тюрьме. А позднее нам бы не разрешили покинуть страну. Это подтверждалось отчетами Марка Харрисона, эксперта из Национального агентства по совершенствованию полиции, кинолога Мартина Грайма и Джона Лоу из бирмингемской научно-криминалистической лаборатории.
Марк Харрисон так отозвался о результатах работы с собаками-нюхачами: «Необходимо отметить, что любые подобные сигналы без материального подтверждения не могут являться уликами. Кроме того, я считаю, что нельзя делать какие-либо выводы о нахождении трупа в том или ином месте в каком-то промежутке времени в прошлом, не имея тому материальных доказательств».
Мартин Грайм: «Сигналы, поданные собаками, не могут считаться достоверными сведениями, если они лишены подкрепляющих доказательств. Эти сигналы должны быть подтверждены, чтобы на них можно было опираться как на улики».
Джон Лоу: «Низкокопийный анализ профиля ДНК имеет высокую чувствительность, и невозможно найти соответствие ДНК той или иной жидкости, вырабатываемой телом». Другими словами, невозможно определить, что представлял собой образец ДНК, — слюну или кровь.
По поводу образцов ДНК, найденных в нашей взятой напрокат машине, мистер Лоу отозвался так:
«Комплексные результаты низкокопийного анализа ДНК указывают на то, что источником образцов были как минимум три человека (но их могло быть и пять). Всего было выявлено 37 компонентов (профиль ДНК Мадлен состоит из 19 различных компонентов). Индивидуальные компоненты профиля Мадлен не присущи исключительно ей. Ее профиль делает уникальным особая связь этих 19 компонентов. Элементы профиля Мадлен могут присутствовать в профиле кого угодно, например, они присутствуют в профилях многих ученых здесь, в Бирмингеме, в том числе и в моем. Важно заметить, что 50 % профиля Мадлен совпадают с профилями обоих ее родителей. Невозможно в смеси компонентов более чем двух людей (как в образце из машины) определить, какие конкретно компоненты ДНК должны быть сгруппированы. Иначе говоря, мы не можем распределить компоненты в три индивидуальных ДНК-профиля. Поэтому я полагаю, что такие многокомпонентные исследования не позволяют делать однозначных выводов».
