Они как раз выехали за ворота, когда вдруг раздались какие-то странные хлопки. Вот ни дать ни взять, ребенок какой забавляется в ладошки. Да только, грудь Базыля отчего-то вдруг взорвалась острой болью, в миг затопившей все его сознание. Последнее что он видел в своей жизни, это летящую ему навстречу землю. Дальше одна только тьма…
— Не расслабляемся. Контроль, — держа под прицелом видимую часть двора, приказал Григорий.
Потом скользнул к воротам, расширяя сектор обзора, и все время упирая баллон приклад в плечо. Он был готов начать стрельбу в любое мгновение. Однако надобности в этом пока не возникало. Позади послышались легкие хлопки. Порядок, с контролем управились.
— Не расслабляемся братцы. Должен быть еще один, — вновь заговорил Григорий. — Саня, Муром, проверьте конюшню и станцию. Если кто дернется, валите не спрашивая имени. Вы мне живые потребны.
— Ясно, — за обоих ответил Сашка.
А то как же. Ученые. Кого первым назвали, тот и за старшего. Ну, если не поступило никаких уточнений. Не смотри что им только по девятнадцатому годочку, а во взводе штурмовиков они только год. Натаскивали их упорно и всерьез. Это в линейных ротах тот бой у реки, случился впервые и боевым опытом его назвать сложно.
Штурмовики же в казармах не засиживаются. Так только, дух перевести. А то как же. Сами по себе что ли ватаги разбойные по всей Псковской земле, да по соседству извелись? Вот теперь тот опыт используют, гоняясь за шляхтичами.
— Митроха, за мной, — продолжал распоряжаться Григорий, беря направление на корчму.
Хорошо все же, что время полуденное, и постояльцев здесь быть не должно. Был небольшой купеческий караван, с охраной, но незадолго до появления беглецов отбыл. Так что, двор был практически пуст. А нет. Вон конюх появился, и тут же оказался на земле, сбитый Мурмом. Штурмовик ему что-то втолковал мужичку, и тот согласно закивал головой, насколько это было возможно. Потом сложил руки на затылке и замер.
Ага. В корчме какое-то движение. Нет, сквозь бычьи пузыри ничего не рассмотреть. Да и в открытые окна не больно-то видно. Помещение теряется в полутьме. Но зато отчетливо слышны, как испуганные крики, так и опрокидываемая мебель. Не иначе как имеется черный ход.
— Поправка. Митроха, занимай позицию у окна. Кого увидишь роняй на пол. Да шугани из револьвера, воздушку не воспримут. А я обойду корчму.
— Понял.
Обегая бревенчатое здание, Григорий уже потянул из кобуры кремневый револьвер, одновременно взводя курок. А вот и задний двор. Хорошо все же, что имеется высокий забор. Вон они четверо. По виду корчмарь, скорее всего подавальщица, и парочка завсегдатаев из села. Любителей приложиться везде хватает. Суетятся возле забора, не иначе как пытаются отодрать доску, и выбраться наружу.
— Всем стоять! Лечь на землю! Кому сказал! Ну! Или стреляю!
Хм. Стрелять не хотелось. Село-то оно вон оно, рядом. Кто его знает, какая будет реакция у селян. Они ведь тут через одного родня. А за родню принято стоять горой. Нет, понятно, что штурмовики отобьются. Но до сих пор удавалось не пролить ни капли лишней крови. А это хорошо для их облика в глазах соседей. Дурная-то слава быстро прилипает. А вот добрую зарабатывать приходится долго и по крупицам.
Стрелять не пришлось. Видать о дружинниках Карпова тут уже давно слухи ходят. А может еще и разговоры какие от шляхтичей слышали, пока те тут подкреплялись.
— Корчмарь, у тебя было пять шляхтичей. Из ворот выехало только четверо. Где пятый? — С явным акцентом, на русинском, поинтересовался Григорий.
— Дык, он раньше уехал. Энтим значится говорит, что дружинники из Замятлино их в покое не оставят, а потому бежать надо куда глаза глядят но только не домой. Потому как за семью опаску имеет. Те отказались. Ну он расплатился и был таков.
— Звали его как?
— Крыштав.
— Какого роду?
— Не ведаю, господин.
— Откуда они?
— Не ведаю, господин.
— А ты часом не врешь?
— Не-эт, как можно, — едва не дав петуха, поспешил с ответом корчмарь.
— Ну а кто они хотя бы были? Поляки, русины, литовцы, русские?
— Русины, — с готовностью произнес мужчина.
— Григорий Семенович, на станции сказывают, что один шляхтич раньше уехал. Куда, не ведают. Имени не знают, — тихо произнес подошедший с докладом Саня.
— Хм. Похоже правда. Ну и где нам теперь его искать? — Столь же тихо, произнес Григорий.
— Да никуда он не денется. Сыщем, — уверено заявил Саня.
— Некогда. Возвращаться надо. Этим пускай уже Кузьма Платонович занимается. Вот сыщет, а там мы и спросим. Все. Уходим. Корчмарь, считать умеешь? — Повысив голос, поинтересовался Григорий.
— Да, господин.
— Тогда считай до ста, и можете вставать. Да гляди, раньше встанете, всех перебьем.
— Понял господин, — как всегда поспешно заверил корчмарь.
Только для себя он решил, что лучше уж он посчитает до двух сотен. Так-то уж всяко куда вернее будет. И бог с ней, с кашей, что может пригореть. Не велика потеря.
* * *
Иван остановился окидывая взглядом псковский госпиталь. Здание бревенчатое, двухэтажное, с мезанином. Крыша довольно пологая, двускатная, крытая черепицей. С подачи Ивана, и при поставке им необходимого формовочного оборудования, с устройством печи, в Острове появился черепичный заводик. Карпову от него перепадает только пятая часть прибыли. Но он вполне доволен. Главное, что производство заработало, и себестоимость довольно низкая, черепица выходит недорогой и востребованной.
Окна забраны в прозрачные стекла. Не местные. Из Англии доставили. Обошлись просто по грабительской цене. Ну да ничего. Укоротили хотелку англичанам. Не пожелали торговать честь по чести, решили урвать, ладно. Один раз урвали. В смысле конечно не один. Сколько лет везли сюда секло по цене хрусталя. Зато теперь лавочка закрыта. А не наглели бы, так еще бог весть сколько торговали бы.
Стараниями купца Ерохина старшего удалось сманить из Англии одного стекольных дел мастера. Снабдил его Иван деньгами, обеспечил оборудованием, изготовленным по заказу англичанина. Вот уже год, как он варит оконное стекло. Производство уже запущено на полную мощность, и сейчас строится стеклодувный цех, как обучаются и сами стеклодувы. Отсюда Карпову капает все та же пятая часть. И не сказать, что это так уж и мало.
С местным рынком конечно тяжко. Объемы достаточно скромные. Вон черепичный заводик, по сути не так уж и приподнялся. Ну сколько того населения в Псковской земле? Шестьдесят тысяч? А сколько из них людей состоятельных, готовых тратиться, чтобы себя показать? Правильно, мало, и они уже давно озаботились стеклом английским. Ну разве только на замену.
Вот сразу и ориентировали производство на экспорт. Причем львиная доля уходила как раз в Русское царство. Как впрочем, и основная масса карбида. Ацетиленовые светильники получили наиболее распространение именно в Москве. Ерохиных, кстати, никто преследовать не стал. Николай вполне справедливо рассудил, что коль скоро Иван утащил с собой оборудование, значит и продукцию выпускать станет. Из крупных же купцов он предпочитал работать именно с Ерохиным.
