— И к чему тебе это? Взял бы да и убрал сразу двоих.
— Во-первых, не смог бы. Не достало бы сил. Ты ведь не Аршанский, даже если и принял католичество, то сделал это настолько тайно, что я так и не смог выведать.
— Потому что и выведывать нечего.
— Я тоже так думаю, младшего-то твоего, за норов и непокорность, секут в Вильно регулярно. Во-вторых, мне нужны не противники, а союзники. Напрасно, — покачав головой, и отпивая глоток кваса, возразил Иван на появившееся в лице собеседника выражение недоверия. — Ты Ефим Ильич достаточно прожил на этом свете, чтобы понимать, вчерашние враги, сегодня могут стать друзьями.
— А что же Аршанский? Он не мог стать тебе другом?
— Аршанский по натуре своей предатель. Он отрекся от веры, и полностью перешел на сторону латинян. Да еще и в орден их иезуитский вступил. А предавший однажды, предаст вновь. И в этом основная разница между тобой и покойником. Ты не предаешь ни союзников, ни Родину. Сторонники Москвы, хоть и противятся воссоединению с Русским царством, но в то же время, и особо возражать тому не станут. Глядящие в сторону Новгорода, спят и видят, как бы воссоединиться с соседом, потому как им это сулит несомненные выгоды. Аршанский, тот и вовсе считал, что русский мужик ни на что не годен, и им должны править умные латиняне. А вот ты всегда стоял за самостоятельный Псков. И батюшка Аршанского, дружок твой, придерживался твоих взглядов.
— Экий ты, всезнайка, — хмыкнул боярин.
— Всего знать никому не дано. Но да. Знаю я многое. Как и то, что два предыдущих нападения были оплачены сторонниками Москвы. Только говорить я сейчас хочу не о том. Ты весьма умный муж, Ефим Ильич, и прекрасно сознаешь, что в одиночку Пскову не выстоять. Новгород или Москва, попросту подомнут землю под себя. Литва же согласится и на вассальный договор. Чем положение той же Курляндии так-то уж плохо. Вот только и это ты считаешь лишь меньшим из зол.
— К чему ты ведешь?
— А к тому, что я тоже за вольный Псков.
— Боишься, что случится присоединение к Москве, и сам угодишь под суд?
— Кто бы и что бы ни говорил, но между мной и княгиней ничего не было. И следствия мне опасаться нечего. Сбежал же я по двум причинам. Первая, не хотел оказаться на дыбе под горячую руку. Вторая, не желаю, чтобы кто-то вот так, за здорово живешь, мог схватить меня и бросить в узилище.
— Ишь каков, — хмыкнув, иронично бросил Пятницкий.
— Я псковский боярин, — пожав плечами, нарочито просто, возразил Иван.
— Кхм. Н-да. Уел.
— Пока еще нет. Кроме того. Еще несколько лет, и Псков сможет выстоять в одиночку хоть против всей Речи Посполитой, хоть против шведов или кого иного. И меч для того я сейчас кую.
— Ты о дружине своей?
— О регулярной армии, боярин.
— Армии?
— Именно. Конечно она будет небольшой. Но поверь, зубы у нее будут большие и острые. Причем настолько, что дадим от ворот поворот любому ворогу. И ждать осталось недолго.
— С чего такие мысли?
— А ты не знаешь о том, что в Инфлянтии уже собирается войско, чтобы воевать Псков?
— Н-нет.
— О как. Не упредили значит. Ну да ладно. Сторонник, это ведь не союзник. Так вот. Сначала мы врежем по зубам Речи Посполитой. Затем наподдадим шведам. Уж больно горяч молодой Карл. Не усидит в своем Стокгольме. А уж потом и с Москвой договариваться можно. Но не о вхождении в состав Русского царства. А о союзе двух государств.
— А почему именно с Москвой?
— Потому что искать союза с Речью Посполитой глупо. Она сама долго не простоит, и бита была раз от разу. Шведы, нас за людей не считают. Новгороду тоже осталось недолго. При их подходе, они обязательно окажутся под чьей-то пятой. И при всей схожести нашего уклада, идти по пути Новгорода, я лично не советую.
В этот момент открылась дверь, и в обеденный зал вошел гонец. Судя по изможденному виду, мокрому, покрытому грязными разводами лицу, досталось ему изрядно. Не иначе как скакал не жалея лошадей.
Псковская земля была достаточно богатой, чтобы иметь на торговом тракте почтовые станции, со сменными лошадьми от южных рубежей, до самого Ивангорода. Карпову оставалось только слегка приплачивать смотрителям, чтобы там всегда была наготове свежая лошадь, которую бы по особому знаку предоставляли его людям. Не так дорого. Зато удобно. А вообще со связью конечно нужно что-то делать.
— Боярин, срочное послание от Кузьмы Платоновича.
— Спасибо, Леша. Жди на улице, — принимая запечатанное послание, ответил Иван, и тут же сломал сургуч. — Прости Ефим Ильич, но коли гонец так погонял.
— Читай, чего уж там, — махнув рукой, ответил Пятницкий.
Хм. А ведь жест… Ну как сказать. Чуть ли не свойский что ли. Казалось бы, только что, благодаря стараниям Карпова казнили его сподвижника, и он должен бы испытывать ненависть. Но, нет этого. Да и положа руку на сердце, не было с самого начала. Разочарование и злость на того, кто порушил десятилетиями установившийся порядок, это да. Но жалеть предателя Пятницкий не собирается.
И вот теперь, он похоже начинает присматриваться к возможно новому союзнику. Понимает, что в одиночку он конечно выстоит. Вот только добиться ничего не сможет. А просто жить, ему претит.
— Хм. Вот такие дела, Ефим Ильич, — складывая послание, с горькой улыбкой произнес Иван. — Войско числом в семь тысяч выступило в поход, и движется прямиком на Замятлино и Остров. Пойду, упрежу князя. Пора созывать ополчение.
— Ты ведь ждал этого, — вздернул бровь Пятницкий, удивляясь реакции Ивана.
— Ждал. Просто, тут такое дело. У меня всегда так перед дракой. Самое паршивое дождаться начала, а там уж ни бояться, ни думать уже некогда.
— Это да. Ну что же, тогда пошли вместе. Чего удивляешься? Ты чай теперь не сам себе на особицу. Ты боярин, и тебе надлежит принять участие в совете бояр. А т-ты к-как думал, мил человек. И князь решение о сборе ополчения в одного принять не сможет. Ну да не тушуйся. Кабы мы телились как первотелка, то Псков уж давно сожрали бы. Но порядок должен быть во всем.
Вот так. Дает понять, что теперь они в одной упряжке, или хотя бы он присматривается к подобной возможности? Желает показать остальным боярам, что ничего не изменилось, и он все так же в силе, да еще и союзника приобрел куда значимее прежнего? Очень может быть. Очень может быть.
С другой стороны, Ивана все устраивает. Ни к тому ли он и сам вел? К тому. Так чего же тогда пугаться, коли все пошло по намеченному пути? Хм. Ну, как-то уж больно легко пошло. Опаску вызывает. Л-ладно. Взял карты, играй. Только поаккуратнее надо. Поосмотрительней.
Как и предрекал Пятницкий, заседание совета продлилось недолго. А чего тянуть-то? Время военное. Опять же, на этот случай все и давно уж было предусмотрено. Пригороду к которому подступится враг, держаться до последней возможности и ожидать прибытия помощи. Князю собирать ополчение, и выдвигаться на помощь.
