— Ага. Как и представленные видоки. Убийство князя взваливают на меня.
— Знаю. Но если сыщем убийцу…
— Ну да. Возьмем с собой толпу видоков, и станем бродить по Новгороду. А душегуб тем временем может и вовсе убраться куда подальше. Да хоть в ту же Мангазею. Иди свищи его. Вот если бы можно было составить хотя бы фоторобот… Стоп!
— Чего это фото?.. — Запнулся Кузьма так и не сумев выговорить.
— Не обращай внимание. Лучше скажи, художник тот московский, что приезжал писать портреты великой княгини и князя с семейством здесь еще?
— Да-а-а… Хм… Ну-у вроде не должен еще уехать, — с сомнением, что ему было не свойственно, ответил Кузьма.
— Разузнай. Коли уехал, шли за ним вдогонку хоть пароход, но сыщи и доставь со всеми его вещами на тот постоялый двор. Туда же доставишь и мальца этого. Все постояльцев гони со двора взашей. Хозяину скажешь, я все ему возмещу. И мало того, за помощь, еще и награжу. Ты с дружинником раненым не общался.
— Да куда с ним общаться, коли…
— И близко к нему не подходи, — строго припечатал Иван. — Вообще, чтобы никого из наших там поблизости не было. Я к Пятницкому, пуская расстарается, и охрану крепкую у того Василия выставят. Не понимаешь?
— Неа, — покачав головой, ответил Кузьма.
— Вот и ладно. Просто делай как я говорю. Потом все поймешь.
Художник еще был в городе, и собирался покинуть Псков Вместе с великой княгиней. Та согласилась предоставить ему место в своем караване. Опять же, дорога дальняя, кто же станет отказываться от попутчика, способного скрасить одиночество. Никакого подтекста. Все именно так и обстоит.
Правда не сказать, что его не удивила просьба Ивана. Пусть и щедро оплачиваемая. Он собрал всех тех кто видел убийцу, и предложил им высказаться, на кого по их мнению тот похож. Потом велел собрать на постоялом всех по их мнению похожих на разыскиваемого. Ну и поставил художнику задачу, нарисовать карандашный портрет разыскиваемого, по вот такому мудреному собирательному образу.
Признаться, Иван сильно сомневался в том, что у него что-то получится. Но, к его удивлению художник настолько увлекся этой идеей, что неотрывно проработал весь остаток дня и всю ночь. Утром же в руках Ивана был рисованный портрет мужчины средних лет, в котором все без исключения признали того самого новгородца. По заказу Ивана, художник быстренько изготовил копию, и должен был нарисовать еще несколько. Так будет куда удобнее.
Иван настолько не мог поверить в свалившуюся на него удачу, что тут же решил проверить ее еще раз. В Пскове как раз находился его компаньон, новгородский купец, Ерохин. Это только кажется, что Великий Новгород, большой город. На самом деле, в нем не так чтобы и много народу. Да еще и все друг у друга на виду. А потому, вероятность того что кто-то из людей купца мог видеть искомого, была не столь уж и мизерна. Опять же, нужно же с чего-то начинать. Так отчего не оттуда?
— Ну покаж боярин, чего там я должен представить своим людишкам.
— Вот он, Авдей Гордеевич, — протянул Иван купцу рисунок.
— Хм. Так незачем тебе его показывать никому иному, — огладив седую броду, произнес компаньон.
— Ты знаешь его? — Боясь поверить в такую щедрость удачи, спросил Иван.
— Крачкин Захар. Охотник бывший. А ныне закуп, и подручный купца Жилина. Про того много чего поговаривают, да только доказать пока ничего не смогли. Был у него еще один мутный тип, Родька Кислицын. Но сгинул несколько лет назад в Москве. Не иначе как поручкался с таким же душегубом. А чего ты так-то на меня глядишь.
— Да так. Ничего. Спасибо тебе, Авдей Гордеевич. Не обессудь, но побегу я.
— Беги, чего уж там. Дел у тебя как я погляжу с избытком, да все горячие, как бы не обжечься.
Н-да. Неужели тут имеет место банальная месть, и псковская боярская боярская верхушка тут вовсе ни при чем. Хм. Может быть. У Жилина на Ивана давний зуб имеется. Правда все же сомнительно, чтобы тот вот так-то решился мстить. Опять же, по большому счету, Карпов ему не вредил, а только отбивался. Н-да. Ну допустим Родиона он убил, чтобы купец имел острастку. Нет. Все одно не сходится.
— Ты чего прибежал в такую рань-то? — Зевая недовольно проворчал боярин Пятницкий, выходя в светелку в одном исподнем.
Иван про себя сделал зарубочку. Нет, не пренебрежением отдает от подобного поведения. Наоборот, вот так запросто, бояре могут предстать только перед тем, кого за своего держат. Что с того, что еще и года нет, как они сблизились? Порой куда меньшего срока достаточно, чтобы поверить человеку и принять его. А порой, и жизни мало. Вон, его бывший соратник Аршанский. И сын друга детства, и близок был, чуть ни как сын родной. А на выходе? Вот то-то и оно.
— Ну, не так чтобы и рано, Ефим Ильич, — возразил Иван.
— То вам молодым, что ночь, что рассвет, все едино. А нам старикам, уж покоя хочется, да бока подольше отлеживать.
Ага. Старик. Силен боярин прибедняться. Ему еще и пятидесяти пяти нет, а туда же. Впрочем, мужчинам подобное свойственно. Это женщины цепляются за свою молодость, как утопающий за соломинку. Мужчины же, бравируют своим возрастом. А то как же, эвон сколь мне лет, а я еще ого-го, молодым дам форы.
— Вижу вести есть? — Сбрасывая с кувшина рушник, и примеряясь к молоку, поинтересовался Пятницкий.
— Есть. Ты ведь знаешь, что душегуба того видели и малец, и на постоялом дворе, и выживший дружинник рассмотрел.
— Вестимо знаю. Да толку-то от того, — отмахнулся боярин. — Вот коли мы его поймали, да тем видокам представили, то дело иное. А так-то, что толку.
— Гляди сюда, Ефим Ильич, — выкладывая перед хозяином усадьбы, рисунок, предложил Иван.
— О как, пригоже рисовано. Хм. Может и мне того художника пригласить, пускай меня, да домочадцев срисует, на память потомкам.
— Ничего смешного в том не вижу. Дело хорошее, — поддержал его Иван.
— Это что же получается, художник тот, тоже видел душегуба?
— Нет. Видели другие. Да обсказали как тот выглядел, да на кого похож, а уж дальше талант рисовальщика сказал свое слово.
— И что, видоки?
— Говорят похож. А вот другой человечек признал в нем подручного купца новгородского, такого Жилина.
— Как ты сказал? — Вздернув бровь, поинтересовался боярин.
— Жилин, Игнат Пантелеевич. Никак имечко знакомо, Ефим Ильич? Коли есть что сказать, говори. Не то, как бы мне дров не наломать, что потом всем скопом не разберем.
— Кхм.
— Ефим Ильич, я ить не остановлюсь.
— И откуда ты на мою голову свалился, — вздохнул боярин.
Нет, понятно, что можно и смолчать, и сделать морду кирпичом. Да даже войти в сговор с новгородской партией. Все можно. Вот только ни легче, ни проще от того не станет. И Карпов не из тех, что пойдет на попятную. Скорее уж наоборот. А силу он взял изрядную. Вот так вдруг и не сковырнешь. Поди еще и ворогов своих к ногтю придавит. И дружину содержит такую, что лучше с ним не шутить.
