– А я думал, что колдуешь, – слабо улыбнулся он, и Лаура узнала прежнего Юрия.
– Да, я в каждую каплю вкладываю свою любовь, – подтвердила она.
– То-то я чувствую, что просто переполняюсь любовью, – согласился он. – Мы с тобой странно познакомились… Нас фактически зарыли вместе…
– Будем считать это хорошей приметой. Значит, мы проживем долго и счастливо и умрем в один день, – ответила Лаура, чувствуя, что у нее по щекам текут слезы счастья.
– Но я рисковал умереть самой нелепейшей смертью на свете, – вздохнул Юра и поморщился. – Только сделал предложение самой красивейшей женщине на свете, только получил от нее согласие – и на тебе! Нет, это было бы слишком! Я не мог так просто умереть…
– Я бы тебе не дала… – всхлипнула Лаура.
– Я это чувствовал, ты всегда была рядом, – улыбнулся Юрий.
– У тебя теперь шрамы на плече и на груди…
– Дорогая моя, да я весь в шрамах! Одним больше, одним меньше…
– Это не смешно! Ты самый лучший и смелый! Ты спас меня, – сказала Лаура.
– А я всегда тебе говорил, что ты можешь мне доверять…
– Я впервые в жизни могу доверять. И это здорово… Ты дай мне время это почувствовать и осознать.
– Времени у нас сколько угодно. – Юрий подтянул ее руку к своему лицу и поцеловал. – Со мной женщина, которую я искал всю жизнь и уже не надеялся найти.
– Любовь делает страшные вещи, – дрогнула она.
– Она также делает и великие вещи, – ответил ей Юрий. – Кстати, а о чем была та рукопись, что ты передала государству?
– О любви, – вздохнула Лаура, ощущая себя, несмотря на всё пережитое, абсолютно счастливой.
Черная кошка, зеркало и пустое ведро
Брюнетка Вероника обладала яркой внешностью и легким характером. К тому же она была умна, хорошо училась и слушалась своих родителей. Те произвели на свет свою единственную обожаемую дочку, когда им было уже далеко за тридцать, что по советским меркам – поздновато. С дочки они глаз не спускали. Водили на музыку, в изостудию, строго следили за тем, с кем та дружит, что читает. Жили они в небольшом областном городке Волжске.
«Самое главное – это оценки! Это то, как тебя будут оценивать окружающие!» – твердила Веронике мама Антонина Ивановна.
– А я слышала, что самое главное – знания! – отвечала Вероника и тут же получала ремнем по мягкому месту.
Несмотря на свою любовь к доченьке, дорогие родители вели себя как настоящие тираны. Они даже в мыслях не допускали, что дочь может иметь свое мнение или поступать, как ей заблагорассудиться. За это папа с мамой карали строго. Веронике попадало и за тройку по физкультуре, и за растрепанную косу, и за потерянную тетрадку. «Оценки, оценки, оценки…» – твердила мамаша, доводя любимое дитя до горьких слез. «Комплекс отличницы», можно сказать, Вероника всосала с молоком матери.
И Вероника старалась. А когда стала подрастать и вошла в девичью пору – тут ей пришлось совсем худо. Родители заняли круговую оборону – шаг в сторону приравнивался к расстрелу. Донимали вопросами: «Кто звонил?», «Куда собралась?», приказывали: «Чтобы явилась не позже девяти!», заставляли отчитываться за каждое действие. С утра и до вечера Вероника слушала лекции о мужском коварстве и женской доверчивости. Если ей звонил мальчик из школы, мать шипела: «Совсем стыд потеряла!» Приходилось оправдываться, что он спрашивал об уроках на завтра.
Вероника терпела, но один раз, в девятом классе, нервы у нее сдали. Как-то она вернулась из школы и родителям показалось, что девочка специально подтянула подол формы выше, чтобы та была короче. Мамаша опять схватилась за ремень, Вероника отпихнула ее и вылетела за дверь, горько рыдая от несправедливости. У нее была кое-какая мелочь, которую она сэкономила на завтраке, и она отправилась к бабушке, которая жила за городом. Бабушка успокоила внучку, накормила и обещала поговорить с родителями.
А в это время родители обрывали телефон, обзванивая одноклассников Вероники, всех знакомых, учителей и морги. Наконец, почти ночью они ворвались в дом бабушки и прямо с порога завопили дурными голосами, обещая Веронике кару небесную и качественную порку. Но тут впервые за долгое время старенькая и обычно очень тихая и спокойная бабушка грудью встала на защиту внучки.
– Да уймитесь вы, ироды! Совсем затерроризировали девчонку! Продыху ей нету! И шпыняете, и шпыняете… Да отвяжитесь вы от нее, ради бога, не то не ровен час она сотворит что-нибудь с собой. Вот увидите! Забыли, как сами молодые были? Девчонка света белого не видит! Вся в синяках, деспоты! Да как у вас рука поднимается бить ее! Ну, погодите! Я найду на вас управу! В милицию заявлю, в газету напишу – вот вас пропесочат, будете знать! Уходите! Пусть у меня поживет.
Вероника в тот раз жила у бабушки целую неделю. Но домой всё же возвращаться пришлось.
Прошло несколько лет. Умер отец Вероники, похоронили бабушку. Вероника к тому времени уже училась на последнем курсе экономического факультета. Шла на красный диплом. Девушка осталась с матерью, которая без наставлений мужа стала совсем другим человеком. Она притихла, успокоилась, и вроде бы жизнь наладилась, но Вероника вскоре почувствовала, что мать находится в глубокой депрессии. У нее всё время было плохое настроение, она ворчала, была всем и всеми недовольна, часто плакала и жаловалась на плохое самочувствие.
Вероника заметила, что от родительницы частенько стало попахивать спиртным.
Мать требовала к себе повышенного внимания, и Веронике не хватало времени заниматься личной жизнью. После института она долго не могла найти работу и наконец устроилась в банк рядовой сотрудницей, считая это большой удачей. Банк давал стабильную зарплату, престижное положение. И это в период, когда разваливалось всё вокруг, когда люди пытались выжить, как могли.
В банке в основном работали женщины. Такой милый, уютный серпентарий. Вероника вошла в коллектив легко, нашла себе подругу Нину Соболеву. Да и как работница себя показала с хорошей стороны. Правда, был и минус – на нее обратил внимание начальник Сергей Иванович, который пользовался в женском коллективе определенной славой как любитель клубнички.
На беду его повышенное внимание к Веронике заметила ее непосредственная начальница Ольга Романовна Письменная – дама средних лет, основательная и, как говорится, без следа былой красоты на лице. Кубик на коротких ножках, с мощным затылком, с мужской стрижкой и в очках на вислом носу. Она сразу невзлюбила Веронику. И в самом деле, за что ее любить – молодая, красивая, клиенты шеи сворачивают, когда она по коридору идет.
– Начальница наша – ужасный человек, – по секрету сообщила Веронике подруга Нина в обеденный перерыв. – Лучше Романовну не злить. Иначе она замучает отчетами, сверхурочными и бесконечными придирками.
– Так я вроде и не злю, я стараюсь, а она всё равно постоянно недовольна, – отвечала Вероника, уплетая гречневую кашу с котлетой.
