— Ну, если хочешь, отдай им девушку. — Рубашка полетела на пол.
— Ммм, не хочу, — проректору не терпелось продолжить.
Женское тело манило, сулило успокоение, и он его получил сначала в кресле, потом на кровати, куда они, наконец, перебрались.
— Лучше? — растрепанная Тьюзди лежала на животе, согнув ноги в коленях.
Кожа ее лучилась, над ней трепетали миниатюрные искорки.
— Спасибо! — поблагодарил Норман и потянулся. — К слову, — со смешком вспомнил он недавний разговор с Малицей ти Онеш, — некоторые считают близость с сущностями стихий ненормальной.
— Чем? — наморщила нос элементаль. — Я же женского пола.
— Ну, — губы проректора растянулись в лукавой улыбке, — ты дух, на тебе не женятся, детишек не заводят.
— А надо? — Тьюзди никак не могла взять в толк.
— Не-а, — изловчившись, он ущипнул ее за притягательный изгиб ниже спины. — Но факт остается фактом, меня упорно жалеют и подсовывают невест. Та же тетка. Представляешь, она хотела женить на дочери!
Элементаль тоненько рассмеялась и оседлала мужчину. С ладоней на кожу Нормана скользнули, не обжигая, языки пламени. Тьюзди рисовала ими затейливые узоры и, словно разговор не велся в спальне, между двумя обнаженными людьми, рассудительно развила предложенную тему:
— С теткой понятно — она не хочет отдавать клан чужим. С остальными — тоже. Ректор женат и желает тебе счастья. Для него оно такое. Малица — восторженная девочка, у подобных одна любовь на уме. У тебя же иные потребности, зачем ухаживать, дарить подарки и надевать кольцо, если всего-то требуется пару часов провести в постели?
— Кто услышит, ужаснется! — рассмеялся Норман.
Мысли упорно возвращались к телу Тьюзди. Она так соблазнительно наклонялась, так умело стирала дурные воспоминания дня, и он поддался желаниям тела, по-животному, с победным рыком, придался приятному занятию. Элементаль не возражала. Тьюзди никогда не говорила, отчего получила удовольствие, возможно, ее банально привлекало пикантное времяпрепровождение. У сущностей иные чувства, иные потребности.
В самый разгар любовной игры в дверь настойчиво постучали.
Норман витиевато послал ночного гостя в Бездну, но тот не желал уходить. Примечательно, стук доносился не снизу, а сбоку, со стороны кухни, куда выходила дверь в коридор общежития.
— Сейчас вернусь! — пообещал проректор разочарованной Тьюзди. — Только из окна выброшу.
Элементаль кивнула и села. Волосы вспыхнули, освещая дорогу любовнику. Тот торопливо нашарил халат и, кое-как завязав, прошлепал на кухню. Рывком распахнув дверь, Норман мрачно предупредил:
— На счет «два» открою глаза и спущу с лестницы.
— Не надо! — пискнул женский голос, чтобы тут же уверенно, с издевкой добавить: — Мне и стола хватило, милорд.
Проректор нахмурился и часто-часто заморгал. Он, вроде, не страдал приступами неконтролируемой ярости и мебелью в сотрудников не запускал. А потом сообразил, кто явился среди ночи и о каком столе шла речь.
Заинтригованная Тьюзди выбралась из спальни и в форме миниатюрного духа парила над правым плечом лорда Шалла.
Тарья быстро оценила ситуацию и отступила на шаг. Положим, она не догадывалась об истинном статусе элементали, зато отлично поняла, отчего оторвала начальника.
— Простите, я до утра подожду, — оборотница предпочла не усугублять положения.
— Да нет уж, госпожа Снеф, — Норман ухватил ее за руку и втащил в кухню, — раз уж явились, выкладывайте!
— Халат сначала запахните, милорд, — поджала губы Тарья, пристально изучая полки. — Не желаю разных слухов. С вас станется!
Тон и нарочитое пренебрежение больно укололи. Обычно женщины проявляли хотя бы любопытство, краснели — тут ничего. Тарья ни разу не опустила взгляд ниже шеи, потом и вовсе отвернулась. Складывалось впечатление, будто она им брезговала.
Плотно запахнув полы, завязав пояс чуть ли не тройным узлом, Норман агрессивно процедил:
— Так лучше?
— Странно, проректор, не умеющий контролировать эмоции.
Наглость Тарьи поражала, он с трудом поборол желание вышвырнуть ее, но разум вовремя напомнил: ради словесной пикировки ночью не приходят, особенно, учитывая их напряженные отношения.
— Хорошо, один-один, — склонил голову Норман и отодвинул стул. — Садитесь. Что произошло?
— Ее кто-то сильно напугал, — авторитетно заявила Тьюзди.
— Сам чувствую! — кисло улыбнулся проректор.
Отчасти поэтому и не выгнал.
От Тарьи не пахло — несло страхом. Когда она подошла ближе и села, лорд Шалл и вовсе уловил гулкое биение сердца. Оборотница часто дышала — бежала. Вернее, убегала. От кого?
— Глупо просить вас о помощи, но вот. — Тарья огляделась и закусила губу. — Словом, Ронши в городе.
— Что? — хрипло выдавил Норман.
— Пожалуйста, — переборов неприязнь, оборотница молитвенно ухватила его за руки, — соврите, будто не нанимали госпожу Снеф! Они проверяют все учебные заведения и не узнают…
— Ректор, — напомнил лорд Шалл и осторожно разжал ее пальцы. — Обратитесь к нему.
— Хорошо, — гордо сверкнула глазами Тарья. — Я надеялась найти понимание у собрата по расе, но ошиблась. Доброй ночи!
Она собиралась уйти, но Норман окликнул, заставил спину вытянуться в струну:
— Вы не сможете прятаться вечно, решайте проблему, госпожа Снеф. И я не собираюсь помогать тем, кому не верю и кто не доверяет мне.
Оборотница тяжело вздохнула и, запрокинув голову, коснулась косяка затылком. Она сжимала и разжимала пальцы, не в силах принять решение.
Проректор нетерпеливо постукивал ногой.
Скорей бы уж незваная гостья ушла!
Тьюзди, снова крошечная фея, подлетела к Тарье и коснулась пальчиком щеки. Оборотница раздраженно отмахнулась, но элементаль не отступала и добилась-таки внимания.
— Обсуди со мной, — Тьюзди знаками попросила любовника уйти. — Норман взвинчен, не услышит, а мы женщины. Знаю, ты не желала замуж…
Тарья вздрогнула и, обернувшись, обвинительно ткнула пальцем в проректора.
— С первой минуты поняла, с кем имею дело, — процедила она. — Всего хорошего! И, на заметку, осторожнее с элементалями, а то угодите в лазарет.
— Что вы хотите? — взвыл проректор.
Эта женщина достала его, о, как теперь он сожалел о приеме на работу оборотницы под иллюзией!
Тарья не ответила. Она уже размашисто шагала по коридору, досадую на собственную глупость. В академии по разным вопросам обращались к проректору, он жил в преподавательском общежитии, хоть дурной, но оборотень — словом, куча глупых «за». Оставалось надеяться, что лорд ти Онеш иначе отреагирует на ночной визит. Его жена производила приятное впечатление.
