Браслет на месте, Норман проверил, не вывалился. Кристалл тоже. Раз так, пострадал не напрасно.
В приемном покое поджидал сюрприз: на полу, обложившись всеми возможными источниками света, устроилась Тарья и сосредоточенно писала углем прямо на половицах. Хмурясь, она то стирала, то меняла отдельные символы, а то и строчки. Приглядевшись, проректор понял: проклятия. Рядом небрежно валялись фолианты из Запретного хранилища.
Брови лорда Шалла сошлись на переносице.
Выносить книги из хранилища категорически не разрешалось. Как только духи-охранники пропустили!
Мало того, Тарья притащила гримуар! Зубастый том рвался с магической привязи, щелкал латунной застежкой, пугая дежурную целительницу. С ногами забравшись на стул, она жалась к стене. Круглые глаза, не мигая, следили за прыжками фолианта. Человек. По виду, третий или четвертый курс. Россыпь веснушек по щекам, курносый нос — и абсолютно белая кожа. Проректор догадывался, не от природы — от страха.
— Послушайте, вы!.. — Он всем корпусом развернулся к Тарье и навис над ней, тенью мешая работе.
— Отойдите, пожалуйста, — не поднимая глаз, пробурчала оборотница.
Закусив щеку, она подманила магический шар и азартно продолжила строить схему.
— Госпожа Снеф! — рявкнул Норман, теряя терпение.
Нет, что она себе позволяет!
Даже боль временно отступила, сметенная праведным возмущением.
Тарья не девчонка, должна соображать — так нет, нарушает Устав, подвергает опасности адептов, не слушает начальство. Да и гримуар, он легко мог откусить ей руку! Лорд Шалл узнал его — «Сборник магии природных жидкостей и клановых заклятий». Такой нужно брать только в плотных перчатках, тщательно обездвижив. Темные заботились о своих тайнах, в свое время захватившим книгу магам пришлось изрядно попотеть, чтобы ее укротить.
Оборотница ухом не повела!
— Госпожа Снеф, потрудитесь отвлечься, — ледяным тоном отчеканил Норман и украдкой потер затылок. Тот тут же отозвался тупой болью.
— Вам вредно кричать, милорд, — нагло ответила фиктивная жена.
Ей не на что жаловаться, лорд Шалл не афишировал брак, называл девичьей фамилией, к которой она, судя по всему, отношения не имела. Надо бы устроить допрос с пристрастием.
Тарья закончила и легко поднялась с пола. Отряхнув юбку, она обошла вокруг недвижного, излучавшего февральскую стужу проректора и сочувственно охнула.
— Какие нотации, милорд! Нет, я чувствовала кровь и запах паленой плоти, но чтобы так плохо!..
— Не заговаривайте мне зубы!
Норман мотнул головой и тут же пожалел об этом. Он с трудом сдержал стон и покачнулся. Тарья тут же подставила плечо и поволокла мужа в смотровую. Опешивший проректор не сопротивлялся.
— Арина, осмотрите его, пожалуйста, — деловито распорядилась оборотница, усадив лорда Шалла на стул, и укоризненно шепнула: — А кто-то вчера плел о верности! Сразу две девицы сомнительного поведения.
Оцепенение, вызванное стремительностью фиктивной жены, спало, и Норман выпустил гнев наружу. Велев целительнице обождать, благо та так и не встала, опасаясь гримуара, он уже привычно обезопасил смотровую от прослушивания и встал.
Тарья ойкнула. Хватка у лорда Шалла оказалась железной, синяки останутся.
— Значит, жена? — прошипел Норман, склонившись к самому ее лицу. — Пойти и сказать всем?
Оборотница замотала головой.
— А что так? — голос проректора сочился ядом. — И об иллюзии, и о проблемах с темными. А потом вышвырнуть из академии, потому как от тебя одни беды. По твоей милости, — градус разговора постепенно повышался, — меня вызывали в министерство, по твоей милости мне грозят ревизия и аудиторская проверка. Ах да, — прошипел Норман, отпустив Тарью, — как я забыл! Всего лишь едва не убили и наградили врагом среди темных. Все ради вот этого!
Он в сердцах кинул браслет на пол. Тот жалобно зазвенел и покатился к ножке стула. Тарья не спешила его подобрать. Напряженная, как струна, она пристально наблюдала за проректором, гадая, во что выльется приступ ярости.
Не стоило поддразнивать Нормана! Он прав, они не женаты, только на бумаге, никакой ревности Тарья не испытывала, разве только посоветовала бы супругу выбирать иных женщин, так нет, устроила месть! Вот и получила.
— Завтра же разведусь, — пообещал проректор и устало махнул рукой. — Хватит, надоело! Пусть ректор ищет нового дурака, согласного сдохнуть за Хранительницу, я как-нибудь обойдусь без столь редкого вида.
— Я виновата.
Норман заморгал.
Она стояла, потупив глаза, и извинялась?! Тарья, которая всегда огрызалась? Только вот за что? Оказалось, за книги.
— Я все крутила проклятие и, наконец, поняла, в чем там фокус, — искоса посматривая на лорда Шалла, оборотница решилась поднять браслет. — Если захотите выслушать, завтра расскажу. А теперь давайте позовем целительницу? Она вам действительно нужна.
Мягкий голос обволакивал, струился медовыми реками, только проректор привык к умильным речам. Адептки обычно пытались обаять декана, надеясь сдать сессию без проблем. Однако Норман не поддался:
— Не подлизывайся!
— Даже не думала! — фыркнула Тарья.
— Тогда ступай к ректору и сообщи ему чудесное известие о поиске нового мужа. С меня хватит, Тарья. Характеристику подпишу, подожду, пока найдешь новое место.
Оборотница вздрогнула. Как, он не шутил? Да нет, все ранение. Какие здравые мысли придут в разбитую голову?
— Вы не способны на предательство, милорд, — она смотрела ему в глаза, прямо, серьезно, и снова говорила «вы», чтобы придать вес словам.
— Ужели? — коротко рассмеялся Норман и таки сел: ноги не держали. Только облокотиться о спинку не мог, иначе взвыл бы от боли. — Я ведь Шалл.
— Прошу вас! — аргументы закончились.
Тарья не может его заставить, да и не станет. В конце концов, лучше одной бегать от Роншей, чем терпеть обиды. Напрасно она надеялась на перемены, проректор остался прежним — упертым волком, верным своим принципам.
— Тебя, — не думая, поправил лорд Шалл и сдался: — Зови дежурную целительницу. Взамен, — мстительно добавил он, — расскажешь всю историю. И о проклятии тоже.
Оборотница кивнула и скрылась за дверью.
Норман убрал чары и прикрыл глаза.
Послышалось журчание воды, и на затылок легла холодная тряпка. Только вот держала ее не целительница.
Лорд Шалл распахнул глаза и с немым вопросом глянул на Тарью.
— Целительница сбежала, — объяснила она и вновь намочила тряпку в порозовевшей воде. — Как я перенесла гримуар, так сразу. Она точно диплом не получит, — осуждающе цокнула языком оборотница и смыла очередной сгусток крови. — Какой целитель из трусихи? Ничего, я все сделаю. Считай, искуплю вину.
