Клубок страха внутри рухнул в желудок.
Тарья ожидала расплаты за легкомыслие, но ее не последовало. Наоборот, она бы сидела и сидела, забыв об императоре, Роншах.
Проректор очертил языком линию подбородка и, отстранившись, шепнул:
— Противно?
Тарья покачала головой, подавив вздох сожаления. Не хватало еще признаться в том, что ей понравилось! Лорд Шалл только этого и ждет. Она избегала смотреть на проректора, коря себя за мягкотелость. Хорошая магиня прокляла бы, пощечину дала, а оборотница краснела, дрожала, словно пансионерка.
Губы чесались и скучали по чужим губам — шершавым и горячим. Придется чем-то их натереть, иначе Тарья не заснет.
— Вот и остальное приятно, — улыбнулся Норман и спрыгнул вниз. — Займись лапником, я добуду ужин.
— Постой! — удержала его оборотница и свесилась с дуба, придерживаясь рукой за ствол. — Зачем ты это сделал?
— Сделал что? — проректор изображал, будто не понял.
— Запись ничего не значит, кольца тоже, зачем играть наедине? Глупо, Норман!
Лорд Шалл молчал, лишь таинственно улыбался, медленно, но верно выводя Тарью из равновесия. Она тоже спрыгнула на землю, подбоченившись, встала рядом с ним. Оборотницу не волновало, что на ней лишь почти нет одежды, разгоряченная гневом, Хранительница не чувствовала холода и не испытывала стыда.
— Норман Шалл, — вопреки ожиданиям, голос оставался спокойным, — понимаю, неприятно, когда женщина дерзит, не обращает внимания, да еще ставит под угрозу будущее клана. Такую хочется проучить. Адептов поблизости нет, приходится самому, верно?
Проректор дернулся, как от удара. Слова Тарьи стерли с лица улыбку.
— Я не подлец, — он медленно покачал головой и, взорвавшись, прошипел: — Дура, я тебе добра желаю! Кровников нажил, брожу по Закрытой империи, а ты…
Лорд Шалл отмахнулся и глухо добавил:
— Как в воду глядел, когда не хотел жениться. Лежала бы сейчас под дурманом, счастливая и довольная.
Норман отвернулся. Что на него нашло? Не хочет заботы, так зачем настаивать? Нет, он носится с белобрысой, о личной жизни ее печется, жертвует собой, между прочим, а в итоге? Неблагодарная! Норман с большим удовольствием подпишет заявление о разводе. Оставалось надеяться, никто не проболтался о браке. Лучше уничтожить запись в ратуше: так надежнее. А все ректор, вот уж кто наградил подарочком!
— Спасибо, — пробормотала пристыженная Тарья и робко коснулась плеча спасителя. — Без тебя бы я пропала.
Подумать только, перед ней тот самый пышущий мужским превосходством оборотень, который сидел, заложив ногу за ногу, в кабинете госпожи Ноэль и смотрел на Хранительницу как на вошь! И вот теперь она переживает из-за его отношения, мнется, извиняется.
Проректор молчал, и Тарья осмелилась на второй шаг: сжала его ладонь.
— Я отработаю, — пообещала она. — Стану отдавать половину жалования…
— Только оскорблять не надо! — Норман резко обернулся и переменился в лице. — Я девиц от чистого сердца спасаю, а не надеюсь на взятки. Может, самому придется их давать, — чуть слышно добавил он, вспомнив историю с министерством.
Разумеется, Тарья уцепилась за его слова, попыталась узнать подробности, рвалась помочь, но проректор упорно молчал. Не хватало еще жаловаться женщине! Да и на что — мелочи жизни. В итоге раздосадованная оборотница осталась обустраивать лежбище, а лорд Шалл отправился на охоту. Она задалась, несмотря на время года, Норман вернулся с двумя зайцами. К его приходу Тарья успела натаскать лапника и колдовала над костром, гадая, как сделать так, чтобы тот не дымил.
— Дай я!
Лорд Шалл решительно отодвинул оборотницу и всучил ей зайцев. Однако Тарья не собиралась становиться кухаркой и таки сама развела костер. Норман хмыкнул, но не стал ругать. Может, ей действительно важно доказать свою полезность.
В итоге зайцев освежевали вдвоем и поджарили над огнем. Тарья дрожала, и Норман отдал ей большую часть одежды, справедливо решив, что если не продрог на карнизе, то и в рубашке не околеет. После быстрого ужина костер почти сразу затушили и, немного повозившись, устроились спать. Разыгравшийся морозец заставлял жаться друг к другу. Тарья обняла спутника, уткнулась носом в подбородок. Она уже не замирала, когда рука Нормана скользила по спине, ложилась на талию.
— Слушай, — после долгого молчания, убедившись, что жена тоже не спит, спросил проректор и поправил сползшую куртку, заменявшую одеяло, — а можно избавиться от способностей Хранительницы? Ну, провести обратный ритуал или что-то в этом роде.
Оборотница задумалась.
Где-то ухнула сова; затрещали ветки. Оба на мгновение напряглись, но быстро поняли: то не звуки погони, всего лишь отжил свое старый сук.
— Никогда о таком не слышала. Вот если бы нашлась еще одна девочка…
Норман многозначительно погладил ее живот и прижался теснее. От Тарьи слаще прежнего пахло медом, мысль о супружеском долге больше не казалась непосильной обязанностью, заодно и Ронши бы отстали. Только не хочет Тарья, а он настаивать не станет.
— Ты чего? — ужаснулась оборотница и скинула его руку. — В своем уме?! Положим, даже если бы я согласилась, нельзя отдать ребенка!
— Зато император бы остался с носом.
Пальцы Нормана игриво прошлись по бедру и натолкнулись на легкий магический разряд.
— Нет. Спи! Не можешь рядом…
— Я-то могу, — засопел проректор, — только у нас проблемы из-за неполноценности брака.
— Ой, кому-то полноценный брак вдруг понадобился! — закатила глаза Тарья. — Да и кого замужний статус останавливал? Сказала ведь: без постели.
— Тарья! — просительно шепнул Норман, обжигая дыханием ухо.
Увы, Хранительница не поддалась на провокацию.
— Спать на дуб уйду! — пригрозила она и смилостивилась: — Поцеловать можешь. Насчет силы подумаю. Полагаю, ей можно наделить бездушный предмет, только вот как? Хорошо бы попасть в академию, а еще лучше к магистру магии, — мечтательно протянула Тарья.
Лорд Шалл оплел руками оборотницу, словно заключив в кокон, и вздохнул. Давненько он вот так, невинно, не лежал с женщиной! Первая брачная ночь далась легче, теперь его тянуло к Тарье. Она такая мягкая, сладкая, а еще ее ладонь дразнит сквозь рубашку.
— Тяжело? — Тарья чуть отодвинулась.
— Не надо, тебе так теплее.
— Зачем мучиться, Норман? Давай я действительно лягу отдельно.
Оборотница села, но проректор рывком уложил ее обратно.
— Не дури! Подумаешь, великое мучение!
— В городе сходи к кому-то, ничего со мной не случится.
— Не хочу, — отмахнулся Норман, прислушиваясь к чужому дыханию. — Давай лучше подумаем, как выпутаться из скверной истории. Положим, ближайшее новолуние переживем, но проблему нужно решать.
