Его губы скользнули вниз, к открытому горлу и ключице, видневшейся в вырезе халата. И опять он не целовал — вылизывал мокрым языком, оставляя на коже влажные, чуть холодящие дорожки. Нетерпеливо дернул пояс халата, приникая горячими губами к груди и трепещущему животу.
Собственное тело моментально отреагировало на ласку. Я непроизвольно выгнулась, подавшись бедрами к его губам, желая продлить такие сладкие, такие неумелые и в то же время чувственные прикосновения.
Вот только продолжать Теар не намеревался — он уже дергал ремень, стараясь как можно скорее избавиться от брюк. На руках его отросли длинные загнутые когти. Они вновь мешали, но на сей раз Лунному удалось самостоятельно справиться с одеждой.
Не отвлекаясь ни на что, он сразу притянул меня к себе и резко ткнулся меж расставленных ног. С первого раза не попал. Рыкнул зло и уже хотел помочь себе рукой, но я оказалась быстрее — очень уж не хотелось повстречаться с его когтями, особенно в столь чувствительных местах. Протиснула ладонь меж наших тел и мягко направила его, одновременно подавшись вперед, обхватывая ногами узкие мужские бедра. И вскрикнула, когда он вбился на всю длину, сильно и резко. И опять зарычал, но на сей раз от острого наслаждения, молнией пронзившего тело. И сразу стал двигаться, быстрыми рваными толчками, задыхаясь и хрипя, словно загнанная лошадь.
Кровать скрипела от его яростных движений, матрас проседал так, что, казалось, пружины вот-вот лопнут. Но Теар не замечал ничего этого и лишь ускорялся, неминуемо приближаясь к пику. Жар мужского тела обжигал. Я и сама еле выдерживала его напор. Его мощную первобытную страсть, основанную лишь на голых инстинктах. Дыхание срывалось, воздуха катастрофически не хватало, и я остервенело вцепилась ногтями в мужские плечи, когда мощное тело надо мной крупно содрогнулось. Вместе с протяжным выдохом из горла вырвался низкий хриплый стон, а потом Лунный рухнул на меня всем весом, грозя попросту раздавить.
— Теар, тяжело! — пискнула из-под придавившего сверху тела.
Лаэр мигом откатился. Увлек за собой и, устроившись на боку, крепко прижал к своей груди. Обхватил обеими руками, словно боялся, что я убегу.
— Эй, я никуда не денусь. — Я попыталась мягко высвободиться из его медвежьих объятий.
Сзади раздалось недовольное ворчание, а меня лишь стиснули теснее.
— Даже не думай!
Ясно, значит, не выпустит…
Впрочем, глупо было надеяться на что-то иное! Лаэр, впервые вкусивший сладость близости, никогда добровольно не откажется от продолжения. И самым трудным в моем деле всегда было выдержать следующие пару дней. Пока он вдоволь не насытится, не наиграется настолько, чтобы начать хоть немного соображать. И сейчас мне оставалось лишь надеяться, что я благополучно доживу до этого момента.
Все тело ныло.
Казалось, нет ни единой мышцы, ни единой клеточки, которая бы не стонала от истощения и усталости. Моей третьей степени регенерации совершенно не хватало на восстановление. Особенно учитывая тот факт, что за последние пару суток я поспала от силы часа четыре. Да и те урывками, в краткие промежутки между домогательствами ненасытного лаэра.
Теар, в отличие от меня, кажется, вообще не уставал. Дай ему волю — так вообще бы не выпускал меня из постели. Спасибо, хоть давал поесть. Сам закидывал в себя еду быстро и спешно. Торопился. И ворчал, когда я намеренно пыталась растянуть трапезу. И тянул ко мне свои шаловливые руки еще до того, как я успевала дожевать последний кусок.
Отделаться от него было совершенно невозможно, а уж воззвать к здравому смыслу, от которого, кажется, не осталось ни единой крупицы, и подавно.
— Теар, ну хватит, — в очередной раз взмолилась я, когда Лунный прижался ко мне сзади. — Я устала.
— Так я и не прошу тебя напрягаться. Лежи и отдыхай! — посоветовал этот невыносимый мужчина и лишь плотнее притиснулся возбужденным пахом к моим ягодицам.
Угу, отдыхай! Легко сказать! Попробуй тут расслабься, когда в тебя рьяно долбятся, пронзая чуть ли не насквозь. И так раз за разом, изредка разбавляя толчки суматошным лапаньем или вылизыванием. Крутят туда-сюда, примеряясь с разных сторон.
И самое паршивое — я не могла толком ему отказать! Я чувствовала, как сильно он хочет, чувствовала, что ему просто надо. Как обычному человеку надо дышать, есть или двигаться. И я не могла противиться. Просто давала то, что он хочет.
И если поначалу мне и самой было хорошо, нравилось, как он смотрит на меня, как двигается его мощное красивое тело, как срывается дыхание, то сейчас я не могла думать ни о чем, кроме отдыха.
Пора было с этим заканчивать, а то совсем себя загоню. Вон и низ живота уже ощутимо тянет, еще немного — и мне попросту будет больно…
— Мне надо отойти! — Я решительно отстранилась, собрав волю в кулак.
Вывернулась из крепких объятий и приподнялась на постели.
— Куда? — тут же вскинулся Лунный.
— В купальную.
— Я с тобой!
Ага, как же! Помню я, чем закончился наш предыдущий совместный поход в купальную. Чуть не затопили весь дворец! А сейчас я и вовсе собиралась провернуть кое-что втайне от здешнего хозяина.
— Я по нужде! Не ходи за мной! — шикнула на него и оттолкнула руку Теара, порывавшуюся вцепиться в плечо.
Лаэр рыкнул неодобрительно и все равно сделал шаг ко мне.
— Я быстро! — Я одарила его самым твердым взглядом, на который только была способна, и с облегчением выдохнула, увидев, что Лунный остановился. Зубы стиснул и посмотрел недовольно, но все же остановился…
А мне только того и надо было — несколько мгновений в одиночестве.
Скользнула в соседнюю комнату и, мягко притворив за собой дверь, метнулась к полочкам с маслами и разного рода принадлежностями для купания. Там среди флаконов я спрятала пузырек с сонным зельем.
Лучше всего было бы, конечно, усыпить Теара. Но, признаться, я не представляла, подействует ли на него это снадобье. Все же Теар — итару, и уровень регенерации у него слишком высок. Он может попросту не отреагировать на зелье. А если и уснет, то, скорее всего, ненадолго. А потому я решила не рисковать и поступить хитрее — усыпить себя!
На мою удачу, у всех лаэров есть одна занятная особенность: они никогда не польстятся на женщину, находящуюся без сознания. Бесчувственная самка не привлекает зверя, для него она все равно что дохлая. А значит, не способная к зачатию и потому абсолютно бесполезная. А сонное зелье, которое я приберегла для такого случая, достаточно сильное, чтобы напрочь лишиться сознания. Захочет — не добудится!
Коварно улыбнулась собственным мыслям и, не раздумывая, одним глотком осушила пузырек почти наполовину. Поморщилась от легкого привкуса металла. Все же такие снадобья лучше смешивать с водой или другим напитком — тогда вкус не такой противный. Но мне сейчас было не до подобных мелочей.
